Пастухи вечности - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Сертаков cтр.№ 40

Во второй пазухе, куда Старшего заглянуть не приглашали, лежал человек. Все семь «лошадиных глаз», отражающих состояние человека внутри камеры, переливались, меняли цвет и яркость. Нижний пульсировал в такт сердечной мышце, следующий подрагивал гораздо реже, бледно-розовым, повторяя темп дыхания… Старший попробовал так же медленно дышать, но дольше минуты не продержался.

Остальное Лукас показывать пока не стал, сказал — на свежую голову. Но то, что растолковать успел, никак не относилось к управлению живой машиной, к тому, что для Старшего виделось интереснее всего — двигаться вместе с Эхусом, развивать на нем космическую, ни с чем не сравнимую скорость, уходить под воду, совершать гигантские прыжки, кажущиеся сказкой для такой громады… Нет, Лукас упорно демонстрировал и разъяснял лишь принципы управления пазухой, а никак не движением зверя.

За одним исключением — просветил насчет питания. Нельзя было допускать, чтоб в зеленом пузыре уровень жидкости падал ниже тонкой, нанесенной изнутри риски. Собственно, рисок было всего четыре, и набивать брюхо до верхнего уровня оказалось настолько же опасным, как и голодать. Старший поразился, узнав, что Эхус способен жрать без меры, как корова или спаниель. Заложенная в его бронированный мозг программа диктовала постоянное создание подкожного запаса переработанной пищи. «Я еду в живом танке», — сказал себе Валька.

— Дядя Лукас, а можно сделать так, чтобы у нас в армии были такие танки?

— Нельзя! — неожиданно злобно откликнулся дед. — Пока вы тратите бюджеты на военную технологию, на Эхо у вас денег не хватит!..

Старший не понял, но решил не возражать.

В темноте они похоронили греков. Глубоко рыть не стали, да и не позволяла почва: промерзла вся, камни сплошные. Кое-как накидали сверху два холмика, Старший высказал идею насчет крестов, но поддержки не получил. Лукас произнес нечто странное, вроде попросил у Оттиса прощения, что без огня провожает. Без какого еще огня? Старший хотел переспросить, но Пастух сел на пятки и залепетал быстро, непонятно, на незнакомом совсем наречии. Старший слушал, слушал, старался угадать, что за молитва такая, он не раз на отпеваниях-то помогал. Еще когда бабка Валя померла, и жена Петровича, и батя…

Маманя, правда, не хотела по-церковному обряд справить, но старухи уговорили. Так что молитв он наслушался выше крыши. Ежели «Маркс» и молился, то явно не Иисусу, Господу нашему. И поклоны не клал, и «Аминь» не повторял как надобно. «Аминь» всегда надобно повторять, это Валька хорошо запомнил. Самого его спроси, верит ли в Бога, — замялся бы, ничего толкового бы не ответил. Вроде как и верить-то ни к чему, толку никакого, стой себе, шепчи да кланяйся. Однако ж, когда похороны или, к примеру, свадьба, то очень даже неплохо постоять и послушать, и поглядеть вокруг, как все торжественно и светло и ходят вокруг все не так, как обычно, а словно тайну какую вызнали…

— Оттис был большой романтик… — Бородач надолго замолчал. — Он предлагал даже вернуть к жизни вашего Ленина. Глупый проект, невозможно. Оттис верил, что на дне океана есть данные. Что можно восстановить древнюю технологию. Коллегия голосовала против…

Лукас больше не плакал. Далекий косой отсвет ложился сбоку на его усохший измученный профиль. Где-то на пределе видимости, за мелкой ночной моросью вспыхивала сварка, на секунду обрисовывая на краю оврага две фигурки с лопатами — старика и подростка. Старший чувствовал, что и к его глазам приближается раздражающая, недостойная мужчины, влага. Он и злился от этого, и был готов почти пожалеть пастуха.

За последние дни, а числам и дням недели Валентин давно потерял счет, все не раз перевернулось с ног на голову и обратно. С одной стороны, только из-за Лукаса началась цепь этих жутких похождений, настолько страшных и удивительных, что Валька не раз моргал и щипал себя за ногу, отказываясь верить очевидному. Но очевидное, вот оно — стояло рядом, на ногах-колоннах, мерно дышало и ждало приказаний.

Он боялся думать о сестре, о том, что с ней могло произойти в его отсутствие, и кто успел побывать в хате. И, не дай Боже, матери рассказали, что он пропал… Но ни намека на телефон вокруг не появлялось, да и звонить-то, если честно, некуда! Бойня на озере начала уже подергиваться в памяти легкой дымкой, порой он спрашивал себя, а было ли это все на самом деле? Стрелял ли по вертолету? Не почудились ли оторванные руки?..

С другой стороны, не так уж Лукас и виноват. Купил корову втридорога — да и ушел, всех делов-то! Черт дернул поднять с земли эту проклятую «медузу» и так легко попасть в лапы садистам из подвала. Ему столько раз втолковывали, что Лукас — несусветный злодей, да и Оттис ничего хорошего про «братца» сказать не мог, и Валька окончательно поверил…

А нынче приходилось с этим злодеем делить пищу и кров, если можно зверя назвать кровом, и невозможно представить, как остаться тут, в степи, одному… Поневоле начинал привыкать, приноравливаться к своему новому молчаливому спутнику. Лукас вел себя теплее, пожалуй, чем просто товарищ. Утром он выудил из бездонных карманов кожаный мужской несессер, извлек золоченые ножницы и подстриг Валькины вихры. Затем заставил сиять ботинки с носками. От сырости у Старшего пошли трещины между пальцами, и сам сказать бы он постеснялся, но Лукас заметил начинающуюся хромоту, выделил мазь из необъятной аптечки. Пришлось послушаться, заложить пальцы ваткой, поверх натянуть подаренные шерстяные носки. Носки доставали почти до колена, походили на девчоночьи гольфы, но тут никто не мог разглядеть такой позорной одежды, и Старший смирился.

Его поражало бьющее в глаза несоответствие между внешним замызганным обликом старика и его реальными финансовыми возможностями. Питаясь дешевыми консервами, хлебая концентрат, тот подправлял ногти золотой пилкой. Ходил и спал в потрепанных армейских башмаках, зато пользовался новеньким импортным биноклем. Валька поглядел раз — и не сразу смог оторваться. Помимо собственно увеличения, перед глазами мелькали градуировки перекрестий, менялись циферки дальности по бокам. Кроме бинокля в распоряжении пастуха имелись еще несколько сложных навигационных приборов, Валентину их не доверили.

В железном саквояже помещался аккумулятор для зарядки двух сотовых телефонов и особой спутниковой системы связи. Один из телефонов работал в американском стандарте и звонил довольно часто. Пастух считывал сообщения, но не отвечал. Дважды Лукас разворачивал на спине Эхуса прозрачный зонтик, подсоединял проводки, надевал наушники и слушал. Всегда только слушал, ни слова не говоря. Как догадался Старший, это был «их» засекреченный канал связи, только для членов таинственной Коллегии. Отчасти Лукас сам подтвердил эту версию, пожаловавшись как-то, что японцы подкачали, и второй, купленный Коллегией в прошлом году спутник работает не ахти как.

А еще у Лукаса водились деньги, огромные, по меркам Старшего. Причем дед не пытался забыть прошлый разговор, а подтвердил, и даже предлагал открыть Вальке счет прямо здесь, в России, если только найдут представительство приличного банка. Словосочетание «приличный банк» наводило Старшего на мысль, что в округе во множестве роятся банки неприличные, норовящие как-то обхитрить, обманом вытянуть деньги, а то и поколотить клиента. И он пытался представить, каким образом они отличат приличный банк от прочих — по запаху, что ли?