Приподнялась на цыпочки, чмокнула его в щеку, отвернулась и
вышла из комнаты. Сварог подумал, что лучшего прощания нельзя и выдумать.
Когда они втроем сели в коляску, Сварог спросил:
– Ты меч в руках когда-нибудь держал?
– Вот уж чего не доводилось, – сказал
Паколет. – Драться могу неплохо и с ножом тоже управлюсь. Если честно,
найдется за мной и полдюжины порезанных, и даже один жмурик. Но вот военного
оружия в руках не держал…
– Тогда не стоит и пробовать, – сказал
Сварог. – Будешь пока что пребывать в обозе.
Хвосты они рубили там же, где и в прошлый раз, когда ехали к
Леверлину. В одном из хитрых домов, охваченных вниманием барона Гинкера, –
входишь в сапожную лавку, ныряешь в дверцу за прилавком, и сидящий в задней
комнате посвященный человек бегом провожает тебя по лабиринту переходов,
лестниц, коридорчиков, тупиков и двориков, пока не окажешься за квартал отсюда,
на совершенно другой улице, вовсе даже перпендикулярной той, где размещен
исходный пункт. Помимо сапожной лавки, имелись другие входы и выходы, так что
лабиринтов было несколько – и все они затейливо вмонтированы в самые
обыкновенные доходные дома, так что жильцы ничего не подозревают и привыкли к
шмыгающим мимо незнакомцам.
Паколета оставили в обозе, сиречь в карете отца Калеба.
Леверлин и капрал Шедарис заняли позицию у задней калитки, выходившей в
безлюдный переулок, где не было домов – лишь стена чьего-то парка. Сварог же с
Марой поступили как вежливые люди: подошли к парадным воротам в стене,
окружавшей ухоженный сад и двухэтажный красивый домик с желтой черепичной
крышей.
Рядом с воротами блестела начищенная медная ручка звонка в
виде бутона розы, но переигрывать с вежливостью не стоило – условного сигнала
они не знали, а на беспорядочный трезвон наверняка вышел бы неприветливый тип в
ливрее без герба и сообщил, что господа в отъезде, а ему настрого велено никого
не пущать, чтобы не пропадали серебряные ложки… Поэтому Сварог, определив по
заклепкам калитки, где с внутренней стороны находится засов, оглянулся и,
убедившись в полном отсутствии свидетелей, нанес в то место легкий удар
топором. Лезвие чудесного топора вошло в древесину как в пелену утреннего
тумана. Сварог толкнул калитку ногой, и она бесшумно распахнулась на добротно
смазанных петлях.
Они прошли по дорожке, никого по пути не встретив, как ни в
чем не бывало вошли в дом. В прихожей и в самом деле обнаружился хмурый верзила
в ливрее без герба, уставившийся на них несколько оторопело:
– Как это вы сюда? Здесь владение…
– Друг мой, – мягко прервал его Сварог. – У
вас есть нравственный стержень или высокие идеалы?
Верзила не испугался бы удара, но таким вопросом он на миг
был приведен в состояние полного отупения. Сварог ударил его локтем в подбородок,
подставив подножку, потом, когда верзила уже валился, резко выпрямил руку и
добавил ребром ладони по черепу. Прислушался. Где-то поблизости жеманно
смеялись, на втором этаже лениво позвякивали струны виолона – но никаких
признаков оживленного веселья. Должно быть, не время.
Верзила зашевелился. Сварог дал ему время привыкнуть к новой
ситуации и спросил:
– Где хозяин? – для вящего эффекта приблизив к
горлу лезвие топора. – Хозяин где? Зарежу, сучий потрох…
Тот на всякий случай вовсе не произнес ни слова, только
показал рукой на второй этаж.
– Вставай и веди, – приказал Сварог, убирая топор.
Верзила встал, потирая то челюсть, то висок, покорно пошел
впереди.
Мара замыкала шествие. Сварог не волновался ничуть – скорее,
в голове была совершеннейшая пустота.
Распахнулась дверь, в коридор выпорхнули двое накрашенных
юнцов в женских платьях. Сварог молча показал им кулак, и они понятливо юркнули
назад, спасаясь от грубой прозы жизни. Верзила молча тащился впереди.
– Эй, ты, часом, не онемел? – полюбопытствовал Сварог.
Верзила угрюмо проворчал:
– У нас сегодня барон Гинкер ожидается, шли бы вы
подобру-поздорову, пока не огребли хлопот выше ушей…
Сварог молча ткнул его обухом в поясницу, и тот пошел
быстрее.
Остановился перед дверью в конце коридора и наладился было
нырнуть в нее первым, но Сварог его на всякий случай придержал. Сам нажал на
ручку, осторожненько заглянул внутрь. Спиной к нему сидел в кресле старик и
что-то увлеченно писал, временами воздевая глаза к потолку и помахивая пером.
Походило на творческие муки поэта. Удовлетворенно кивнув, Сварог хотел войти.
За его спиной раздался непонятный звук, оханье. Сварог резко
обернулся. Верзила оседал, выронив литой медный кастет, а Мара преспокойно
убирала за голенище кинжал. Сварог, досадливо поморщившись, вошел и, чтобы не
довести седовласого до инфаркта, громко сказал:
– Гхм!
Тот обернулся. Судя по его изменившемуся лицу, муза резво
упорхнула.
Предупреждая вопросы, Сварог вразвалочку подошел, прислонил
топор к столу и надежно сграбастал старика за худую черепашью шею. Придавив
немного, отпустил. Сказал веско, с расстановкой:
– Душу выну. Сволочь. Тварь. Задавлю. Где принцесса,
мать твою?
Глаза старика невольно скосились в сторону приоткрытой двери
в глубине комнаты. Сварог обернулся туда – и очень вовремя. Она уже надвигалась
с занесенным мечом в руке – очаровательная, долгожданная, прекрасная в гневе…
Сварог мысленно умилился и отпрыгнул, крикнув Маре:
– Стоять! Старика держи!
Делия сделала выпад. Уклонившись, Сварог схватил ее за рукав
у запястья, отработанно взял на прием, выкрутил руку – меч лязгнул об
пол, – левой обхватил поперек груди, прижал к себе. Делия молча, яростно
вырывалась, колотя его затылком в грудь.
– Я тебя отшлепаю, – сказал Сварог. – На
друзей с мечом бросаться нехорошо.
Она чуточку унялась. Сварог ногой отшвырнул подальше ее меч
и спросил:
– Звезда моя, будете вести себя примерно, если я
разомкну нежные объятия?
Делия ответила словами, каких благовоспитанная принцесса и
знать-то не должна, не то что произносить без ошибок, нисколько не путая
ударения.
– Ладно, рискнем, – сказал Сварог, не без сомнений
отпуская девушку.
Она с кошачьей грацией прянула вбок, прижалась к обитой
зеленым штофом стене, выхватила кинжал из-за голенища высокого сапога – она
была в мужском охотничьем костюме – и стояла так, быстрыми взглядами во все
стороны оценивая обстановку. Конечно, она была и испугана, и рассержена, но
видно, что начала уже думать, гадать, шевелить мозгами и прикидывать шансы – по
лицу видно. Сварог, глядя на нее не без эстетического наслаждения, благодушно
спросил:
– Ваше высочество, отчего вы на меня так уставились?
– У вас улыбка совершенно идиотская, – сердито и
настороженно ответила Делия.