– Ни фига себе! – выдохнул страшно довольный
Гошка.
Он заглянул в адресованный маме конверт. Там лежали немецкие
марки. Папа на Майорке обещал, что впредь будет помогать бывшей жене и сыну, и
слово сдержал.
Потом Гошка пересчитал деньги, которые передал ему Юрий
Афанасьевич «на карманные расходы». Там было целых две тысячи рублей. Ни фига
себе! У Гошки даже голова закружилась от такого богатства.
И наконец он вскрыл второй конверт, предназначавшийся ему
лично. Там было только письмо, никакого приглашения. В письме говорилось
следующее:
"Привет, сынок! Посылаю тебе подарки к Новому году.
Надеюсь, все тебе сгодится.
Я очень огорчен, но наша с тобой встреча пока откладывается.
Дело в том, что меня посылают на несколько месяцев на остров Маврикий. И
отказаться я никак не могу.
К тому же это фантастически интересно и другого такого
случая может не представиться. Ты прости меня, Гошенька, но как только я
вернусь, вышлю тебе приглашение. Ты не подумай, что я не хочу с тобой увидеться
или другие глупости, нет, просто я не так уж давно работаю в этой фирме, и
столь лестное предложение свидетельствует о том, что мои дела идут в гору. Так
что сам понимаешь… Я пишу тебе это все в письме. Это, конечно, трусость с моей
стороны, надо было бы позвонить, но я боюсь услышать разочарование в твоем голосе,
мне это будет больно. Разумеется, через некоторое время я позвоню, но тогда ты
уже будешь все знать. Прости меня, сынок. Еще раз прости! Но 12 ноября я должен
уже быть на Маврикии, ничего не попишешь. Надеюсь в мае вернуться.
И тогда мы придумаем что-нибудь сногсшибательное.
Обнимаю.
Твой папа".
Разочарование было велико. В горле стоял комок, к глазам
подступили слезы. Хотя что-то такое он в общем-то предчувствовал "Все, к
черту сантименты! Ну не поедет он в Германию, и не надо. Новые шмотки? Пусть будут.
Пригодятся. Деньги? Тоже нелишнее.
Сколько лет мама одна его тащила, пусть ей будет полегче. А
все остальное… Как жили без отца, так и будем жить. И не вздумай мечтать о
новых встречах, – приказал себе Гошка. – Скажи спасибо за то, что
есть.
Главное, чтобы мама не знала, как ты расстроился. Все
прекрасно, все отлично!" Он посидел немного над сумкой с подарками, потом
перевел дух, потел на кухню, выпил стакан холодного компота и позвонил маме в
мастерскую.
– Мам, привет! Папа столько всего прислал! – нарочно
бодрым голосом сообщил он маме.
Юлия Александровна сразу сообразила – приглашения нет. Но
промолчала.
– Мам, тут и тебе тоже конверт есть…
– Какой конверт? Письмо, что ли?
– Не знаю, – соврал Гошка.
– А ты его вскрой!
Гошка пошелестел возле трубки бумажкой.
– Мам, тут деньги!
– Деньги? – искренне удивилась Юлия Александровна.
– Марки.
– Да? Отлично! Купим тебе новую куртку! Твоя уже никуда
не годится.
– Нет! Никаких курток! Куртку папа прислал и еще штаны,
свитера и шикарные часы.
Словом, сама увидишь! И еще мне денег на карманные расходы…
Возникла пауза. Гошка не мог собраться с духом сказать, что
поездка отменяется, а мама, уже все понимая, не могла решиться задать вопрос.
– Гошка, не расстраивайся, – вырвалось у
мамы. – Ну, подумаешь, посидишь дома на каникулах, ничего страшного…
– Мам, а как… как ты узнала?
– Что, я твоего отца не знаю? Подвернулось что-то
другое… Но ты не огорчайся, Гошка.
– Мам, его от фирмы послали на Маврикий…
– Куда-куда? – не поверила своим ушам Юлия Александровна.
– На остров Маврикий.
– От фирмы, говоришь?
– Да. На несколько месяцев.
– Ну, Гошка, тогда это уважительная причина и обижаться
не стоит, – решила утешить сына Юлия Александровна. – Даже очень
уважительная.
– Ты правда так думаешь?
– Гошка, зачем мне врать? А кстати, ты что, немецкие
курсы бросил?
– Нет! Просто у нас преподаватель заболел.
– Понятно. Гошка, а ты хоть что-нибудь примерил из
вещей?
– Нет, мне лень.
– Паршивец ты, Гошка. Ну да ладно, я приду, тогда и
примеришь, а то два раза тебя не заставишь этим заниматься.
– Точно!
– Гошка, спрячь деньги в мою тумбочку и не звони во
дворе про это.
– Что ж я, совсем придурок?
– Нет, ты не придурок, но…
– Все, мам, я понял. Ну, пока, ты поздно придешь?
– Не очень, часиков в восемь. Ты там приготовь что-нибудь,
ладно?
– Ладно!
И тут Гошку осенило. Он сейчас пойдет в магазин и на свои
карманные деньги купит все мамино любимое. Розовый виноград и конфеты
«Рафаэлло». И обязательно какие-нибудь цветы. То-то она удивится и обрадуется!
Жаль, конечно, что поездка не состоится, но все-таки приятно чувствовать себя
богатым!
Глава VIII. Взрыв
– Гошка, Гошка! – вопил в трубку Шмаков. – Ты
не представляешь, что стряслось!
Такое! Такое!
– Леха, ты можешь нормально сказать, в чем дело? –
не выдержал Гошка.
– У Витасика тачку взорвали, к чертям собачьим! Одни
головешки остались!
– Как?
– Вот так! Бац – и нету!
– А ты откуда знаешь?
– Да ты что? Все кругом гудит!
– А он?
– Целехонек!
– Точно?
– Ага!
– Интересно, кому это понадобилось?
– «Пока никто не взял на себя это преступление!» –
подражая телевизионным комментаторам, сказал Шмаков. – Но, думаю, нам это
на руку!
– На руку? Какое нам дело до этого, Леха? Мы что, в
мафиозные разборки полезем? Еще не хватало!
– Но сейчас последить за ним – милое дело! Он без тачки!
– Да ну, Леха, на фиг нам это нужно?
Горенич в порядке…
– А эта сучара Наташа, которая меня газом траванула?
– А она-то тут с какого боку? Они распрощались с
Витасиком, и дело с концом.
– Слушай, Гошка, ты один?
– Один, а что?
– Я к тебе сейчас пришкандыбаю, тогда и поговорим,
ладно?
– Валяй, шкандыбай!