Мое ходячее несчастье - читать онлайн книгу. Автор: Джейми Макгвайр cтр.№ 77

Я медленно кивнул, надеясь, что Шепли прав.

Время еле ползло, и я был даже рад необходимости засиживаться допоздна (мы занимались вдвоем с Шепом, или к нам присоединялась Америка): за подготовкой к экзаменам можно было хоть как-то коротать бессонные ночи. Трентон обещал до Дня благодарения не говорить отцу и братьям про мой разрыв с Эбби. Приближение праздника внушало мне беспокойство: я ведь уже сказал своим, что Голубка придет. Если явлюсь без нее, они пристанут с вопросами, а обмануть их вряд ли удастся. Они меня насквозь видят.

В пятницу, после занятий, я позвонил Шепли:

— Слушай, я понимаю, что эта тема закрыта, и все-таки не сможешь ли ты узнать, где Эбби собирается провести праздники?

— Тут и узнавать нечего. Она будет с нами. Мы едем к Америке домой.

— Серьезно?

— Да. А что?

— Ничего, — сказал я и быстро нажал отбой.

Я стал бродить по кампусу под моросящим дождем, дожидаясь, когда у Эбби закончится занятие. Наконец из корпуса стали выходить студенты, которые вместе с ней были на матанализе. Сначала я увидел голову Паркера, потом вышла Голубка. Она куталась в зимнее пальто, с явной неловкостью слушая болтовню Хейса.

Я надвинул на лоб свою красную бейсболку и подбежал к ним. Заметив меня, Эбби слегка приподняла брови.

Я принялся, как заклинание, повторять про себя: «Какую бы гадость ни брякнул сейчас Паркер, будь спокоен. А то все испортишь. Не теряй голову». Но Паркер, к моему удивлению, отошел, не говоря ни слова.

— Шепли сказал, что вы с ним и с Америкой едете завтра в Уичито?

— Ну да, едем…

— Ты пробудешь там все праздники?

Она пожала плечами, с видимым усилием пытаясь сделать вид, будто мое присутствие ее нисколько не смущает.

— Может быть. У меня очень хорошие отношения с родителями Мерик.

— А с твоей мамой?

— Она алкоголичка, Трэвис. Ей что День благодарения, что не День благодарения — она даже дат не разбирает.

У меня подвело живот: Голубкин ответ на следующий вопрос мог стать моим последним шансом. Услышав раскат грома, я поднял голову и поморщился, когда на лицо мне упало несколько крупных капель.

— Хочу попросить тебя об одолжении, — сказал я, втягивая шею. — Иди сюда. — Я потащил Эбби под ближайший навес, где мы могли укрыться от внезапно разошедшегося ливня.

— О каком? — спросила она, заподозрив неладное.

Из-за шума дождя мне было плохо ее слышно.

— Э-э-э… — замялся я. Мои нервы напряглись до предела, мозг забил тревогу, но я все-таки решился: — Мои братья и отец по-прежнему ждут тебя в четверг.

— Трэвис! — простонала Эбби.

Я посмотрел на свои ботинки.

— Ты ведь обещала прийти.

— Знаю, но… Ты не считаешь, что теперь это будет немного неуместно?

— Ты обещала прийти, — повторил я, стараясь, чтобы голос казался спокойным.

— Я пообещала это тебе до того, как мы расстались. Теперь все изменилось. Неужели не ясно?

— Нет, не ясно. И уже ничего не переиграешь: Томас забронировал билет на самолет, Тайлер взял выходной. Все хотят тебя видеть.

Эбби поморщилась и принялась накручивать на палец мокрую прядь волос.

— Твои братья в любом случае приехали бы на праздник к отцу, разве нет?

— Не все. Мы уже несколько лет не собирались в День благодарения полным составом. Ребятам непросто выбраться, а на этот раз я пообещал им настоящий праздничный ужин. С тех пор как умерла мама, у нас на кухне не появлялась ни одна женщина и…

— Вам что, кухарка нужна?

— Да нет, конечно. Ты же знаешь, Голубка: я не это имел в виду. Я только пытаюсь сказать, что мы все очень хотим тебя видеть.

— Ты не рассказал отцу и ребятам о нашем разрыве?

— Пока нет. Папа начнет меня расспрашивать, а я еще не готов об этом говорить. Мне до старости придется выслушивать, какой я дурак. Пожалуйста, Голубка, приходи.

— Индейку нужно поставить в духовку в шесть утра. Тогда в пять мы должны будем отправиться к тебе домой…

— Давай там и заночуем.

Она возмутилась:

— Ну уж нет! Хватит с меня и того, что я должна буду врать твоим родственникам, изображая, будто мы все еще встречаемся!

Такой ответ уязвил мое самолюбие, хотя, строго говоря, другой реакции ждать и не приходилось.

— Ты так кипятишься, словно я тебя из окна попросил выпрыгнуть.

— Ты должен был им все рассказать!

— И расскажу. После Дня благодарения. Обязательно расскажу.

Эбби вздохнула и отвела взгляд в сторону. Ожидание ответа было таким же мучительным, как если бы мне под ногти загоняли иголки.

— Хорошо, я приду. Но ты должен пообещать, что это не какая-нибудь очередная уловка и ты не будешь уговаривать меня восстановить наши отношения.

Я кивнул, стараясь сохранять невозмутимый вид:

— Обещаю.

Голубка сжала губы, но в глазах у нее все-таки мелькнул чуть заметный намек на улыбку.

— Увидимся в пять.

Я наклонился и поцеловал Эбби в щеку. Собирался просто по-дружески чмокнуть, но губы так соскучились по ее коже, что трудно было их оторвать.

— Спасибо, Голубка.

После того как Шепли с Америкой погрузили вещи в «хонду» и отправились в Уичито, я сделал уборку в квартире, разобрал постиранное белье, выкурил полпачки сигарет, сложил сумку для ночевки у отца и обругал часы за то, что медленно вдут. Еле дождавшись половины пятого, я выбежал на улицу, сел в «чарджер» Шепа и поехал в «Морган», стараясь не гнать слишком быстро.

Эбби открыла мне дверь. Как ни странно, мое появление явно ее удивило.

— Трэвис? — пробормотала она.

— Ты готова?

Она недоумевающе на меня посмотрела:

— Готова к чему?

— Мы же договорились, что я заеду за тобой в пять!

Она сложила руки на груди:

— Вообще-то, я имела в виду пять часов утра.

— Ой! А я сказал отцу, что мы сегодня у него ночуем… Ладно, придется ему перезвонить…

— Трэвис! — вскричала Эбби.

— Я взял машину Шепа, чтобы удобнее было везти наши вещи. В доме есть для тебя свободная спальня, можно посмотреть какой-нибудь фильм или…

— Я же тебе говорила, что не собираюсь оставаться на ночь у твоего отца!

Я сник:

— Ладно. Тогда… Тогда до завтра.

Я попятился, Эбби закрыла дверь. Если завтра она и придет, то все равно мои поймут, что у нас проблемы, раз мы не приехали вечером, как обещали. Я медленно пошел по коридору, набирая отцовский номер. Папа спросит, в чем дело, а я не смогу соврать.