Последний самурай - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Девитт cтр.№ 32

Миновало часа четыре или пять. Через некоторое время я оторвалась от работы — Л сидел на полу. Я подошла, и он мне улыбнулся. Он начал с 1-й песни «Илиады» в моем оксфордском издании и раскрасил свои пять слов, а также все определенные артикли до конца 12-й песни, и все страницы были усеяны зелеными квадратиками.

Он сказал А где второй том? Мне надо закончить.

После краткой паузы я терпеливо ответила, что не знаю, где второй том, я сама его искала, и терпеливо прибавила Может, лучше выучить еще слова и опять поработать с первым томом. Можно взять другой цвет. А если захочешь еще потренироваться, тогда возьмешь второй том.

Он сказал Ладно. А можно в этот раз десять слов?

Я сказала Natürlich. Сколько угодно. У тебя прекрасно получается. Я думала, тебе будет слишком сложно.

Он сказал Да ничего мне не сложно.

+ я снова посмотрела на разукрашенную страницу и сказала

И НЕ СМЕЙ красить БЕЗ СПРОСУ в ЛЮБОЙ ДРУГОЙ КНИГЕ.

Вот и все, что я сказала, + это было чересчур. Из грудной клетки, щебеча, вырывается Чужой и у тебя на глазах пожирает твоего ребенка. Л поглядел на страницу,

+ я вернулась к работе, и он вернулся к работе.

Я старалась быть терпеливой и доброй, но тут у меня получилось неважно.

Миновала неделя. Я слыхала, дети не умеют сосредоточиваться. Что, господи боже, способно помешать ребенку на чем-нибудь сосредоточиться? К тому же Л у нас мономаньяк. Он вылетал из кровати в 5:00 утра, надевал четыре или пять свитеров, шел вниз за своими восемью маркерами и брался за работу. Где-то в 6:30 он мчался наверх доложить об успехах и махал у меня перед носом фломастерной страницей, и я, кто критикует родителей, которые отмахиваются от детей всякими «отлично, отлично», бормотала Отлично отлично, а затем, обезоруженная этой сияющей мордочкой, задавала вопросы. Пару часов вверх-вниз по лестнице бегали слоны + наступало время вставать.

Миновала, как я уже сказала, неделя. В один прекрасный день я на пару минут бросила печатать, чтоб почитать Ибн Баттуту [68] , + подошел Л и просто посмотрел. Ни слова не сказал. Я понимала, что это значит: это значит, что, невзирая на все свои благие намерения, я не очень-то хорошо себя веду. И я сказала: Объяснить тебе? И естественно, он сказал, что объяснить, и вся процедура повторилась, и я дала ему почитать маленькую сказку про зверей из «Калилы и Димны». Теперь по вечерам я подбирала ему и записывала двадцать слов из обеих книжек, чтоб он не скучал в 5:00 утра.

Миновало четыре дня. Я старалась следить за собой, но это удается не всегда, и в один прекрасный день я полезла что-то проверять в Книге Исаии. Я достала Танах и подошел Л и посмотрел и этого хватило.

◘

Читаю «Учим кану — ПРОСТОЙ метод!!!» Л читает «Джок в вельде» [69] .

Воображаю, как стану объяснять все это ребенку.

こて わ さらぺ

Котэ ва сарапэ

どば ね るびた ほぱ ほぱ ほぱ

Доба нэ рубита хопа хопа хопа

Ничего не получится.

Миновала неделя, наступил солнечный ветреный день. Бледно-зеленые почки на голых черных ветвях. Я думала, мы подышим воздухом, но ветер слишком кусался.

Сели на Кольцевую, поехали против часовой стрелки. Я все сочиняла систему, которая объяснит кану (не говоря уж о сильно покалеченных остатках 262 кандзи, когда-то мне ведомых, не говоря уж о 1945 общеупотребительных в Японии кандзи, не говоря уж об осколках грамматики, почерпнутых из «Кандзи для начинающих» и «Хрестоматии по японской каллиграфии»). Л читал 24-ю песнь «Одиссеи». Беда не в беде со словарем, а в том, что Л хуже горькой редьки надоела Кольцевая.

Спустя пару часов я принялась листать газету. В газете было интервью пианиста Кэндзо Ямамото, который приехал в Великобританию с концертами.

Не знаю, учили ли Ямамото одной простой задаче ежедневно, но когда-то он слыл вундеркиндом. Сейчас повзрослел и последние два года окружен славой сомнительного толка.

Ямамото получал премии и давал концерты лет с 14; в 19 уехал в Чад. Потом вернулся к концертной деятельности + вызвал сенсацию в Уигмор-холле. Само собой, люди и пошли в Уигмор-холл, ожидая сенсации, но они не ожидали, что после каждой шопеновской мазурки он станет по 20 минут играть на барабанах, и так шесть раз. Затем он продолжил объявленную программу (которая слегка затянулась, поскольку он внезапно повторил шесть мазурок), концерт закончился в 2:30 ночи + все опоздали на поезда + расстроились.

После истории в Уигмор-холле пресса цитировала его агента: мол, на личном уровне Ямамото агенту все равно что родной сын, но на уровне чисто деловом есть много разных факторов, они оба профессионалы + вряд ли агент услужит Ямамото, если продолжит с ним работать исключительно из личной симпатии.

Ямамото теперь почти не концертировал + никто не знал, сам он так решил или благоразумные антрепренеры заставили. Интервьюер «Санди таймс» допрашивал его на эту и другие жареные темы, а Ямамото рассуждал о природе перкуссии + других проблемах музыкального свойства.

«СТ»: Мне кажется, никто так и не понял, зачем вы поехали в Чад…

Ямамото: Понимаете, моя преподавательница твердила, что фортепиано не должно звучать как ударный инструмент, — вы, вероятно, знаете, что Шопен пытался изобразить на фортепиано вокальную партию, — и я годами думал: это же ударный инструмент, почему ему нельзя звучать как ударному?

Я тогда думал, сказал он, что барабаны — чистейшая перкуссия + я не пойму фортепиано, пока не пойму чистейшую перкуссию. Позже он понял, что это несколько чересчур, если инструмент умеет некий звук, значит он этот звук умеет, и незачем упрощать, незачем запрещать инструменту, насколько он способен, звучать как голос или виолончель, но в то время Ямамото помешался на барабанах + перкуссии.

«СТ»: Любопытно.

Еще, сказал Ямамото, преподавательница всегда подчеркивала, как она выражалась, суть пьесы. Недостаточно до блеска отполировать поверхность, чтобы фортепиано звучало как человеческий голос, или виолончель, или еще какой неударный инструмент, потому что в конечном счете внимание не должно останавливаться на поверхности, оно должно проникнуть в музыкальную структуру.