Искушение временем. Книга 1. Не ангел - читать онлайн книгу. Автор: Пенни Винченци cтр.№ 25

Дженетт знала, что все ее друзья придут в ужас. Мнение Мэриголд, что Роберт просто охотится за деньгами Дженетт, стало началом огромной, неумолимой лавины, и требовалась большая сила, чтобы ее выдержать. Но Дженетт все это не волновало, а в какой-то мере даже забавляло, как вообще забавляет людская наивность. Она сама о себе позаботится: ее личное состояние громадно, своим капиталом и акциями она распоряжается по своему усмотрению, умело и с удовольствием. На ее имя записаны два дома, в банке она состоит в штате президента, как бы это ни раздражало нового председателя. Когда тот попробовал предложить Дженетт не посещать более главные совещания, она вежливо напомнила ему, что менее чем через десять лет Лоренс займет свое место в правлении банка и важно, чтобы свойственные Эллиоттам представления о банковском деле дошли до мальчика в первозданном виде. Роберт Литтон не мог посягнуть на банк и его фонды, а пожелав работать там, чувствовал бы себя неловко и, может быть, даже унизительно.

Роберт не Джонатан, Дженетт это знала и не питала иллюзий на сей счет — разумеется, она не слепа к его недостаткам. Но Роберт умен и обаятелен, Дженетт любила его и как мужчину, и как человека, поэтому решила, что будет гораздо приятнее ощущать себя женой Роберта, чем вдовой Джонатана. Кроме того, мальчикам нужен кто-то на роль отца, со временем они оценят и полюбят Роберта. В этом она была абсолютно уверена.

— Я его ненавижу, — сказал Лоренс. — Просто ненавижу. Он такой… такой вкрадчивый. Не понимаю, как он может нравиться маме. После отца.

— Как это — вкрадчивый? — спросил Джейми.

— Скользкий. Лезет в друзья. Со всем соглашается, только чтобы понравиться. Фу!

— Мне кажется, он не такой уж плохой. Подарил мне железную дорогу, когда был у нас последний раз, сказал, что это даже не рождественский подарок.

— Вот-вот! Как ты думаешь, почему он это сделал?

— Потому что я хотел такой подарок? — с надеждой спросил Джейми.

— Глупый! Чтобы понравиться тебе, чтобы ты думал, какой он хороший. Ну, меня-то он не купит, Джейми, даже если купит тебя. А если он тебя купит, я с тобой больше дружить не буду.

Джейми поспешно сказал, что его Роберт Литтон тоже не купит. Он очень боялся Лоренса. Тот больше походил на своего деда, чем на отца, и имел обыкновение замыкаться в хмуром, задумчивом молчании. Однажды Лоренс сказал, что станет даже более известным банкиром, чем Сэмюэль Эллиотт.

— Такой у меня план, — заявил он. — И пусть Роберт Литтон только попытается меня остановить!

Джейми не мог понять, зачем бы это Роберту Литтону пытаться его останавливать. Казалось, Роберта заботило только одно: понравиться им с Лоренсом. Но Лоренс всегда бывал прав. Видимо, он, Джейми, просто чего-то не понял. Наверное, нужно постараться, чтобы Роберт ему меньше нравился. Вот только мама сказала: она надеется, что все они смогут подружиться. Так приятно вновь видеть ее счастливой, слышать ее смех. Джейми любил маму больше всех на свете. Видеть, как она несчастна и одинока после смерти отца, было хуже его собственного горя.

Так или иначе, но приближалось Рождество, и Джейми не хотел, чтобы что-нибудь испортило ему такой праздник. А после Рождества приезжает бабушка Браунлоу — присмотреть за мальчиками, пока мама и Роберт Литтон поедут в Европу на медовый месяц. Они собирались повидаться с лондонскими Литтонами, как их называл Роберт, а мама пообещала, что когда они поедут в Лондон в следующий раз, то возьмут с собой Джейми и Лоренса. Джейми спросил, не могут ли они и в этот раз поехать все вместе, но мама ответила:

— У нас же медовый месяц, дорогой. Мы хотим побыть вдвоем. Но в следующий раз — обязательно.

Джейми толком не понял, что это означает, но Лоренс ему объяснил. Он сказал, что у мамы с Робертом весь месяц будут половые сношения.

— Думаю, это отвратительно. В ее-то возрасте. Лучше бы позаботилась о том, чтобы не родить ребенка.

Джейми точно не знал, что такое половые сношения, но мысль о том, что мама может завести ребенка, показалась ему ужасной. Это он, Джейми, был ее ребенком, она сама всегда так говорила. Зачем же ей другой ребенок?

Селия стояла в церкви, держа за руку Джайлза, и не могла решить, как ей быть: петь о младенце в яслях, слушать хор, смотреть на эти ясли, а ведь всего лишь два часа тому назад она… Нет, не думать об этом. Не думать.

— Смотри, — шепнула она Джайлзу, — смотри, вот они выходят со свечами.

В церкви было очень темно… и в комнате тоже было темно. В комнате Сильвии. Слишком темно, чтобы что-то можно было разглядеть. Все эти тени. Невозможно.

Джайлз сжал ее руку, взглянул на нее, улыбнулся. Сильвия тогда тоже сжала ей руку, очень слабо, и прошептала: «Спасибо…» За что? Ни за что. В самом деле, ни за что. Просто за сочувствие к ней и ребенку. Ее мертвому ребенку. Ведь он мертвый. Совсем мертвый. Тихий, и белый, и умерший сам по себе. С ее помощью. Девочка, это была девочка, как Селия и говорила. Маленькая девочка с милым личиком. Чересчур маленькая. Она слишком рано родилась.

Сын Девы Марии был толстым, румяным и веселым. Не маленьким, не рано родившимся. Не на шесть недель раньше срока. Дева Мария улыбалась. И Сильвия, когда все было кончено, тоже улыбнулась, наклонившись и поцеловав дочь на прощание, улыбнулась сквозь слезы.

— Все к лучшему, — сказала она, — бедное дитя.

Да, так было лучше: младенец все равно бы не выжил. Даже если бы девочка родилась живой, все равно — так сказала акушерка.

У нее на спинке зияла ужасная рана, а ножки были переплетены вместе, буквально обернуты одна вокруг другой. Но личико у нее было красивое, мирное и почти улыбающееся. Селия знала, что никогда не забудет его, это личико. Пока сама жива.

В тот день Селия сказала Сильвии, что, возможно, заедет к ней. Она предвкушала их встречу: лицо Сильвии, когда та откроет корзину с подарками. Селия сидела в машине, волнуясь, как дитя. День обещал быть чудесным, а вечером состоится рождественская служба. Да, в этом году Селия могла всем этим наслаждаться. В конце концов, Рождество потому и празднуется!

Когда Селия вышла из машины, какой-то человек, которого она никогда раньше не видела — наверное, Тед, — сидел на ступеньках дома. Это был крупный, плотный мужчина, он взглянул на нее и попытался улыбнуться.

— Вы леди Селия? — спросил он, как будто можно было в этом сомневаться, как будто сюда то и дело приезжали на больших машинах с собственными водителями.

Да, сказала Селия, это она, и привезла им кое-что к Рождеству.

— У нее началось, — сказал мужчина. — Она рожает. Слишком рано. Она… У нее только что началось. Пару часов назад. Мне пришлось искать повитуху, и она сказала, что все не так, как у нашей соседки Верил, что все плохо, она так и сказала, повитуха. — Мужчина был страшен, мертвенно-бледен, и его трясло.

— О господи! — воскликнула Селия. — Господи, как жаль, я сейчас же ухожу. Вернусь завтра, когда все закончится.