Капкан для оборотня - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Иванов-Смоленский cтр.№ 30

— И что? — Инна выжидающе посмотрела на него.

— И — от шести до пятнадцати лет лишения свободы — вот так то, уважаемая Марья Волгина, — произнес Барсентьев, с улыбкой глядя на Инну, — видите, сколько здесь тонкостей?

— Зато интересно, — Инна не сдавалась.

— Пойдем, однако, дальше, — Барсентьев снова снисходительно улыбнулся и прищурился, — никакого такого преступления, как «нападение на сотрудников правоохранительных органов», как в природе, так и в уголовном кодексе не существует. Должен быть конкретный объект «нападения» — патрульный милиционер, участковый инспектор, прокурор, например. В данном случае имеет место банальное сопротивление работникам милиции при выполнении ими служебных обязанностей, сопряженное с применением насилия. Так именуется этот состав преступления в уголовном кодексе.

— Да-а-а, — разочарованно протянула Инна.

— Да-а-а, — в тон ей повторил Барсентьев, — но и это еще не все. Не могла задержанного студента милиция так сразу отправить в СИЗО (следственный изолятор). Сначала его должны были поместить в ИВС (изолятор временного содержания) до 72 часов, то есть до трех суток. За это время дознаватель должен собрать первичные доказательства о совершенном преступлении и затем представить их прокурору для решения вопроса о мере пресечения. И, если прокурор даст санкцию на арест, вот только тогда уже — в «Бутырку».

— Но это же мелочи, — стала защищать автора Инна, — важен сам факт…

— Ничего себе мелочи, решается судьба человека! И это еще далеко не все несуразицы, высказанные автором на одной страничке.

— «…В сумме все тянуло лет на десять с конфискацией…»: подвел, наконец, печальный итог автор, — с нескрываемым сарказмом завершил Барсентьев.

— Ну и что? Ты же сам сказал… — Инна передразнила назидательный тон Барсентьева, — … от шести до пятнадцати лет.

— Во-первых, никакой такой «суммы» не бывает, — усмехаясь, заметил Барсентьев. — Определяет окончательное наказание суд, при совокупности преступлений путем поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем полного или частичного сложения назначенных наказаний.

— Ну и термины, — Инна поморщилась.

— На терминах и стоит юриспруденция, — заметил Барсентьев, — в данном же случае, если взять чистую фабулу совершенного незадачливым сынком преступления, отбросив возможный пьяный бред парня (который, впрочем, если и был, то все равно отметется в ходе следствия с помощью адвокатов), то имеет место административный проступок — попытка мелкого хищения имущества. За что — штраф. А также совершено преступление — оказание сопротивления работникам милиции при выполнении ими служебных обязанностей, сопряженное с применением насилия. Санкция этой статьи уголовного кодекса — до пяти лет лишения свободы, но уж никак не десять. И уж причем тут конфискация?

Он скорбно покачал головой.

— Ладно, — согласилась Инна, — представь, что ты — судья. Что ты отмеришь бедному студенту?

— Реально же, исходя из судебной практики, суд мог определить наказание до трех лет лишения свободы и то — условно. То есть, он не был бы лишен свободы, при условии, конечно, что ранее не совершал преступлений.

— Серьезно?

— Вполне. Всего лишь на одной печатной страничке автор нагородила столько, что у любого юриста волосы дыбом встанут. Потому что, помимо кражи, грабежа, разбоя и оказания сопротивления работникам милиции, по-разному толкуя слова автора, можно говорить еще и о покушении на убийство двух или более лиц, об угрозе убийством, о причинении легких или менее тяжких телесных повреждений и о хулиганстве.

И Барсентьев показал жене девять растопыренных пальцев: — девять различных преступлений, при желании, можно вменить бедному студенту.

Но Инна была непоколебима.

— Ну и что, — заупрямилась она, — любой автор может заблуждаться и заблудиться в ваших юридических дебрях. И имеет право на собственный вымысел.

— Так пусть этот автор и не лезет в дебри, или же пусть проконсультируется со знающими людьми. Она же тиражирует свои заблуждения, — Барсентьев посмотрел на тираж книги, — количеством в одиннадцать тысяч. И, наверное, это не одно издание, их ведь издают повторно, да еще, бывает, и в мягких обложках. Что же касается вымысла, он, к сожалению, продолжается в самой исковерканной форме.

Барсентьев продолжал читать страницу книжки:

— «…Филимонова бросилась улаживать дело. Мальчишка-продавец, получивший неплохой „гонорар“, пожалел студента и был готов забрать заявление. Милиционеры, умасленные суммой „на лекарства“, сменили гнев на милость… Но из СИЗО Володя мог выйти только по постановлению суда… В отчаянии Галина Антоновна кинулась по знакомым — искать пути подхода к каменному судейскому сердцу… — Четыре тысячи долларов — и в конце мая получите свое сокровище…

Суровая судья недрогнувшим голосом зачитала приговор — год с отбытием в колонии общего режима. Галина Антоновна чуть не упала в обморок, но потом услышала, что Вовочка тут же попадает под амнистию и отпускается прямо в зале суда…» — зачитал Инне Барсентьев очередную цитату.

— Ну, и что? Ты хочешь сказать, что не бывает продажных милиционеров и судей, не говоря уже о продавце?

— Бывают, — согласился Барсентьев, — но в приведенном выше случае им просто не позволят продаться. Только по делам так называемого частного обвинения потерпевшие по закону вправе отзывать свои заявления и претензии. Это дела о причинении легких побоев, оскорблении, клевете и некоторых других незначительных преступлениях. По всем остальным преступлениям потерпевшим этого не позволяет закон, как бы они не хотели.

— А если я хочу простить своего обидчика? Допустим, он вырвал у меня сумочку с деньгами, его поймали, а я в него влюбилась?

— Сначала он ответит за это, в соответствии с законом, а потом — хоть женитесь, — улыбнулся Барсентьев. — Но позволь мне закончить. Что касается судьи, то в таком процессе должен еще участвовать и прокурор, который не даст вынести фальшивый приговор. А если и прокурора подкупили, то уголовное дело, в порядке надзора, изучает еще другой прокурор, который опротестует незаконный приговор. А над ним еще прокурор и еще… Я уже не хочу комментировать приговор и какую-то неведомую амнистию. Ко Дню Победы ее, что ли, приурочило государство? Так в соответствии с ней, будут выпускать из тюрем и колоний фронтовиков, но никак уж не студентов. Вот сколько откровенной бредятины на полутора печатных страничках. И ты говоришь, что она лучшая? Этот автор? Точнее, авторша?

Да, лучшая, — уже с легким вызовом произнесла Инна, — тебе не нравится, и не читай! А мне нравятся ее произведения, — и она капризно вытянула губки, которые тут же поцеловал Барсентьев.

— Да я и не читаю…

Они со смехом схватились в шутливой борьбе.

Барсентьев поднял руки вверх в знак сдачи на милость победителя.

Инна опустила вниз большой палец правой руки, показывая, что пощады не будет.