Дело о девушке с календаря - читать онлайн книгу. Автор: Эрл Стенли Гарднер cтр.№ 17

– Ну и ну, – произнес адвокат, вставая и пожимая Трэггу руку после того, как тот поставил на стол поднос с едой. – Я не знал, что вы обедаете здесь.

– Это в первый раз. Говорят, здесь очень вкусно кормят.

– Да, готовят чудесно и совсем по-домашнему. Как вам удалось найти это место?

– Modus operandi.

– Не понимаю.

– Не вы один, – заметил Трэгг, расставляя на столе чашку бульона, прессованный творог с ананасом и стакан пахты.

– Что за странный выбор? – рассмеялся Мейсон. – Съев все это, вы так и не поймете, в чем прелесть здешней кухни. Возьмите лучше фаршированный перец. Это просто чудо.

– К сожалению, – вздохнул Трэгг, – приходится есть то, что не слишком отражается на моей талии. Единственное удовольствие, которое я получаю от хорошей кухни, – это запах.

– Дело ваше, – пожал плечами Мейсон и, дождавшись, когда Трэгг устроился за столом, попросил: – Расскажите же мне об этом modus operandi.

– Не знаю, – начал Трэгг, – помните вы или нет ваше последнее исчезновение. Оно было вызвано тем, что вы старались избежать необходимости отвечать на вопросы. Когда же вы наконец объявились и стали досягаемы для общения, я, если помните, спросил, где же вы находились и какой смысл заключался в вашем исчезновении.

– Отлично помню. Тогда я ответил вам, что никуда не скрывался.

– Правильно, вы объяснили мне, что ездили поговорить со свидетелем и что когда вы уезжаете, то очень часто не сразу возвращаетесь в контору, а отправляетесь поесть в очаровательный маленький кафетерий, знаменитый своей домашней кухней.

– Неужели я вам это говорил? – удивился Мейсон.

– Говорили, а я еще расспросил вас об этом кафетерии. После разговора с вами я вернулся к себе в кабинет, вытащил карточку, на которой значилось «Перри Мейсон, адвокат», и на обратной ее стороне сделал пометку: «Когда Перри Мейсон прячется, вполне возможно, что он обедает в кафетерии „Фэмили Китчен“». К вашему сведению, мистер Мейсон, мы называем этот метод «modus operandi» и пользуемся им как зацепкой. К несчастью, полиция не отличается ни острым умом, ни блеском таланта, поэтому она должна вырабатывать методы, которые делают эффективной ее работу. Вы были бы очень удивлены, если бы знали, чего мы можем достичь с этим нашим modus operandi, то есть с методом скрупулезного собирания множества фактов. Он основан на том, что человек может иметь какие-то особые привычки, например в еде. Так, кто-то может всегда употреблять с едой одно и то же вино или любить, чтобы в ореховый пломбир добавляли кленовый сироп. Все это маленькие детали, на которые блестящий, острый ум не обращает внимания, но которые тупоумная полиция должна брать на заметку и помнить.

А теперь о вашем случае. Ваш ум блестящ до того, что вы почти приближаетесь к гениальности, но маленький старый modus operandi привел меня к вам именно в тот момент, когда мы вас искали и когда вы не хотели быть найденным.

– А что заставляет вас думать, что я не хотел быть найденным? – спросил Мейсон.

Трэгг улыбнулся:

– О, наверное, вы снова уезжали, чтобы опросить свидетелей?

– Вот именно.

– Вы закончили?

– Со свидетелями?

– Да.

– Нет, не закончил.

– Прекрасно, – сказал Трэгг. – Не исключено, что я смогу вам помочь.

– Не сможете.

– Хорошо, посмотрим на этот вопрос с другой стороны. А вы не смогли бы немного помочь мне?

– Хотите поддержать мой бизнес?

Трэгг отхлебнул пахту, поковырял вилкой творог и вздохнул.

– Вот дьявол, этот фаршированный перец так соблазнительно пахнет!

– Не мучайтесь, – посоветовал Мейсон, – и возьмите его. Мир сразу покажется вам светлее.

Трэгг откинул со лба волосы и решительно взял свой чек.

– Умеете вы уговаривать, Перри.

Он вернулся, неся поднос с двумя порциями фаршированного перца, куском яблочного пирога, долькой сыра и маленьким кувшинчиком сливок, сел за стол и попросил:

– А теперь помолчите до тех пор, пока все это не окажется у меня в желудке. Надеюсь, это вернет мне доброе расположение духа.

Мейсон усмехнулся, и оба сосредоточенно занялись едой.

Покончив с последним блюдом, Трэгг отодвинул тарелку, достал из кармана сигару, перочинным ножом отрезал кончик и удовлетворенно изрек:

– Ну вот, я снова чувствую себя человеком. Вернемся к нашим делам?

– К каким делам? – с наигранным удивлением спросил Мейсон.

– Послушайте, – поморщился Трэгг, – если вы, как страус, будете прятать голову, а хвост выставлять наружу, то сами создадите себе трудности.

– Что вы хотите этим сказать?

– Меридит Борден убит. Вы были около его дома, перелезали через стену и включили сигнал тревоги. Потом, как последний идиот, ничего не сообщили полиции. Вместо этого вы попытались стать «неуловимым», и Гамильтон Бергер, наш прославленный окружной прокурор, хочет повесткой вызвать вас в суд и под торжественные звуки фанфар поставить перед большим судом присяжных.

– Ну и пусть.

– В вашем случае не «пусть», Перри, – покачал головой Трэгг.

– Почему?

– Потому что слишком много раз, занимаясь делами об убийствах, вы вели себя так, что оказывались на грани дозволенного. И в данном случае вы не имеете права бездействовать, давая возможность другим собирать доказательства не в вашу пользу. Нужно принимать контрмеры.

– А вы не смогли бы выражаться попроще? – спросил Мейсон.

– Я понимаю ваши чувства, но постарайтесь взглянуть на происходящее с точки зрения полиции. Почему вы не пришли к нам и не рассказали об убийстве?

– Я ничего не знал.

– И это говорите вы?

– Это говорю я.

– Что вы делали на территории Бордена?

– Если я расскажу, вы не поверите.

Трэгг задумчиво дымил сигарой.

– Вы не правы. Я могу решить, что вы играете в кошки-мышки с прокурором, что, воспользовавшись случаем, подтасовываете факты или скрываете доказательства. У вас идиотское донкихотское представление о том, как защищать клиента. Но вы никогда не лжете.

– Я мирно обедал, обдумывая свои собственные дела, – начал Мейсон, – когда ко мне подошел мужчина и сказал, что попал в автомобильную катастрофу и предполагает, что в результате могли быть потерпевшие. Я поехал с ним на место происшествия на территорию Бордена. Когда мы находились на участке, ворота вдруг захлопнулись. Очевидно, они приводились в действие часовым механизмом. Было как раз одиннадцать часов.