Безжалостный Орфей - читать онлайн книгу. Автор: Антон Чижъ cтр.№ 33

— Так мы с приятелем поспорили: сколько в нем цветочков — двадцать или тридцать?

Анфиса даже улыбнулась: экими глупостями господа балуются. Что ж, ей не жалко. Такую красоту Мишка притащил, все товарки обзавидовались. А где взял, не ее дело. Анфиса с гордым видом указала на подарок, что пристроила в большое ведро.

— Ба! Дак здесь не меньше полусотни! — восхитился молодой.

А то как же! Мишка дрянь не подарит. Даже если и украл.

— А позвольте узнать, где бумажечки от букета? — спросил Родион.

— На что вам? — спросила Анфиса.

— Только одним глазком взглянем и назад отдадим. Очень любопытно!

Молодой господин был столь мил и чуток глуповат, что Анфиса сжалилась. Обтерев руки о фартук, залезла на верхнюю полку и достала бережно сложенную бумажку. Но из рук драгоценность не выпустила. Мало ли что.

Девушку понять можно: такая прелесть. По белому полю шли золотые волны, разделенные хитро сплетенным вензелем, в котором буковка «R» змейкой оплетала «S», а между ними завивался «&».

— Цветочная лавка довольно известная.

— Еще как! — буркнул Лебедев. — Пойдемте, а то как в бане. Упарился уже.

И господа растаяли в облаках пара. Так что Анфисе почудилось, будто их и не было вовсе. Зато коварная тень не отставала от них и на улице.

* * *

Юличка проснулась в самом скверном расположении духа. Сны беспокойные, бок покалывал, во рту от вчерашнего вина остался неприятный осадок. Но куда сильнее беспокоили разговоры о каком-то типе, что убивает невинных барышень. Она никак не могла отделаться от чувства, будто теперь и до нее доберутся. И хоть Он говорил, что страхи неуместны, главное — не открывать никому чужому, Юличка всю ночь проворочалась от беспокойных мыслей.

Ее жизнь только что обрела такие замечательные качества, о каких она и мечтать не могла. Юличка наслаждалась отличной квартирой, шкафом, полным новых, нарядных платьев, дорогими украшениями и духами. Всего этого она так жадно хотела, и вот получила полной пригоршней.

Неужели найдется кто-то, кто отнимет у нее все это вместе с жизнью?

Она ведь никому зла не делала. Она милая, добрая и приветливая. Кто может поднять руку на такую очаровательную барышню? Это каким надо быть злодеем. Это даже помыслить невозможно. Надо совсем не иметь сердца, чтобы желать убить ее, всю такую прекрасную.

Да и как это мерзко — убивать. Он говорил, что барышень вешали. И откуда только узнал? Юличка невольно притронулась к горлу. Фу, как гадко! Она стала трясти пальцами, будто налипла грязь. Мамаша всегда говорила: не показывай на себе, плохая примета. Юличка в приметы не особо верила, но живо вообразила, как будет болтаться и голые ноги торчат. Мерзость!

В той, прошлой жизни, что навсегда закончилась, она имела дело с разной грязью и кровью и не боялась ничего. Но это все касалось других людей, не ее. Когда же она представила себя в петле, и как потом будут вынимать ее холодную, окоченевшую, и как пьяный доктор будет вскрывать на железном столе… О нет! Все эти картины, которые она много раз видела, теперь показались особенно ужасными. Потому что угрожали приятному уюту жизни.

Соскочив с кровати, Юличка накинула прозрачный пеньюар и решила, что ни за что не позволит себя убить. Будет драться изо всех сил, еще пожалеют, что на нее покусились. Он тоже хорош — напугал, и в кусты. Нет чтобы предложить поехать с ней в Ниццу или Париж пораньше, пока злодея не поймают. Все они, мужчины…

Размышления были прерваны звонком. Казавшимся резким и настойчивым. Словно колокольчик из бронзового стал чугунным.

Юличка поежилась, как от озноба. Кто бы это мог быть? Он не может, слишком рано. Кто же это? Звонок повторился.

На цыпочках она подошла к двери и спросила:

— Кто там?

— Откройте, барышня, вам посылка.

* * *

Цветочный магазин «Ремпен и сыновья» знаменит не только на всю Большую Морскую улицу. Вся столица знает, что здесь самые свежие цветы из загородных оранжерей, самые умелые составители букетов и самые заоблачные цены. Зато букет «от Ремпена» говорил девушке о самых серьезных намерениях. Просто так не будешь деньги выбрасывать, если намерения несерьезные. Впрочем, знаменитые букеты дарились не только будущим невестам. Их принимали любовницы, а также жены, сестры и дочки, бабушки и тетушки, просто супруги влиятельных чиновников. Букет «от Ремпена» значил куда больше слов. Это был символ исключительного отношения. Куда уж тут мелочиться.

С недавних пор Аполлон Григорьевич и сам заказывал здесь «растения», как он ласково называл вязанки исключительных роз. А потому счел за лучшее держаться за спиной Ванзарова, чуть-чуть скрывая лицо. Мало ли, какие вопросы вдруг вылезут по глупости: «Что-то вы нас забыли?» или: «Вам как обычно-с — тридцать алых?» Ну и тому подобное. Красней потом как роза.

Приказчик Терлецкий умел поддержать честь постоянных клиентов. Лебедева встретил ровно такой кивок, как и совершенно незнакомое лицо с воронеными усами.

— Чем могу служить, господа? — спросил он так доверительно, словно гостям здесь позволялось требовать, что угодно, хоть «взвесте-ка нам фунт ананасов», хоть «налейте водки!».

Угадав мечту приказчика исполнить любой каприз, молодое усатое лицо спросило:

— Вечером четвертого февраля был сделан заказ: доставить букет утром пятого.

— У нас постоянно заказы, всех не упомнишь, — ответил приказчик.

— Букет очень большой, на пятьдесят роз плюс оформление. Доставка в меблированные комнаты «Дворянское гнездо». Угол Литейного и Бассейной улицы.

Лицо Терлецкого хранило маску приятного равнодушия.

— Возможно. Так что вам угодно?

— Мне угодно, чтобы вы назвали заказчика этого букета, — сказал Родион, улыбаясь приятнейшим образом. — Он ваш постоянный и ценный заказчик, скорее всего, отпускаете ему в кредит. Меня интересует его фамилия, и только.

— Это невозможно, — в ответ улыбнулся Терлецкий. — Мы не раскрываем имен своих клиентов. Наша репутация превыше всего.

Стало приятно, что о нем так заботятся. Лебедев перестал отворачиваться и глядеть в воротник пальто. Но Ванзаров был иного мнения.

— Вынужден просить нарушить ваше правило, — сказал он. — От вашей репутации не убудет. Об этом никто не узнает.

— Невозможно, — последовал спокойный ответ.

— В таком случае ваш хозяин получит официальную повестку явиться для дачи объяснений в сыскную полицию. Вдруг там, совершенно случайно, окажутся репортеры, которых такая новость порадует: Ремпена на допрос вызвали.

— Так что же вы сразу не сказали, что из полиции!

Терлецкий стал сама любезность, хотя куда уж больше.

— Этот заказ был сделан господином Основиным, — заявил он, глядя ласково и нежно. — Наш постоянный заказчик.