Не женское дело(Сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Елена Горелик cтр.№ 226

— Да… — задумчиво протянул новичок. Галка не могла его видеть, но хорошо представляла, как вытянулась сейчас его физиономия. — Таких баб поискать… Только одно мне непонятно. Это сейчас вы её чуть не на руках носите, приказов её слушаетесь. А поначалу-то каково было? Все же знают поверье, что баба на борту к беде. Как это вы её в первый же день не… того?

— А ты бы так и сделал? — хмыкнул Пьер. — Хотел бы я на тебя посмотреть, окажись ты тогда на том острове, нетерпеливый ты наш. Да, на всякий случай советую запомнить: Воробушек страшно не любит, когда баб, как ты выразился, «того». Одного такого умника мы из каюты как-то уже выносили. По частям… Ну да ладно, продолжу. Является она как-то с берега — одежда ободранная, сама вся в царапинах, на сабле кровь. И усмехается так нехорошо. Билл Роулинг — сам знаешь, он её за сестру почитает — сразу к ней кинулся. Мол, что такое, цела ли? «Со мной всё в порядке, — говорит. — Тут некоторые подшутить надо мной хотели, так четверо этих кретинов уже чертям свои анекдоты рассказывают». «А остальные?» — спрашивает Роулинг. «А от остальных семнадцати я доблестно удрала». Наши рожи кривить начали, а Воробушек им и говорит: «Это когда одна драчливая девка против четверых мужиков — храбрость. А когда одна против семнадцати — это уже глупость». Тут парни, хочешь или не хочешь, согласились: каков бы ни был боец, при таком раскладе ты точно покойник. А в её случае — кое-что похуже. Так что смелая, смелая, а на рожон без особой надобности не лезет. И всем не устаёт говорить, что глупость — самая страшная болезнь. От неё, мол, подохло больше народу, чем от чумы и оспы, вместе взятых.

Галке припомнился этот «незабываемый» вечер. Матросы с «Сатисфэкшена», должно быть, тоже его по сей день помнят — кто пережил бой у крепости Чагрес, конечно. Скандал тогда едва замяли. Когда на неё одновременно с разных сторон кинулись два десятка слишком уж развеселившихся от рома мужиков, тех четверых она зарубила в течение трёх секунд, без раздумий и расспросов, не дожидаясь, пока они сообразят за сабли схватиться. А потом так и не поняла, откуда у неё взялись силы буквально взлететь на крышу ближайшего одноэтажного домишки. И — сумасшедший бег прямо сквозь колючие кусты. Спасло её тогда лишь проворство да привычка моментально и адекватно оценивать обстановку, и так же моментально на неё реагировать… Всё-таки за три с лишним века что-то да изменилось в человеке как в биологическом существе. Человек семнадцатого столетия попросту не справился бы с потоком информации, ежедневно обрушивающимся на людей века двадцать первого. У потомков в мозгу наверняка появились какие-то нейронные связи, отсутствовавшие у предков за ненадобностью… Во всяком случае, Галка подметила, что они с Владом усваивали и интерпретировали любую информацию несколько быстрее «аборигенов». Чаще всего это их здесь и спасало…

— Может, приврала она насчёт семнадцати? — хмыкнул другой новичок.

— Я Алину знаю, врать она нам не стала бы. Что она, дура? Ей же жить среди нас.

— Ты не сказал насчёт острова, — напомнил ещё один новенький, судя по произношению — голландец.

— А я к тому и веду, ты дослушай до конца. Там, если подумать, всё было в её пользу. Мы ведь только потом это поняли… Она сперва к Биллу вышла, сказала, что ей с кэпом парой слов перемолвиться надо. Дело, мол, есть. А у Билла на людей, знаешь, какой нюх? Не стой тогда за плечами Алины сама Удача, он бы сам её… того, прямо на месте. А потом бы за волосы к нам выволок, поделиться. Если бы справился с ней, но я о том ещё расскажу… Только уразумел это он не сразу, чуть позже, сам мне признавался. Во-вторых, она пообещала Причарду пять тысяч золотом. Кто устоит перед такой кучей денег за двух пассажиров? В-третьих, ты штурмана нашего не знаешь. А зря. Дворянин, бывший офицер королевского флота, на линкоре служил…

— Это который муж её, что ли?

— Он самый. Думаешь, он бы стал спокойно смотреть, если б мы её на песочке разложили? Сам бы сдох, но сколько-то из нас точно бы в ад отправил. Потому что благородный. Ну и наконец… Вы ведь уже были на первом уроке азиатского боя?

— Были… — вздохнул ещё один салага — совсем ещё пацан, хорошо если шестнадцать стукнуло.

— Ну и как, понравилось по палубе кататься?.. То-то же. Всех бы нас Алина точно не скрутила, но руки-ноги-головы бы кое-кому поотрывала. Или ещё там что — у самых нетерпеливых. А может, ещё и живой бы нам не далась: с ножичком она и по сей день не расстаётся, а он у неё острый.

— Как же так? — ахнул голландец. — Ведь это ж смертный грех!

— А что, подстилкой становиться? — хмыкнул Пьер. — Алина — баба гордая. Лучше какая угодно смерть, говорит, чем жизнь, купленная ценой унижения. И это она не только про баб говорит. Иные из наших при виде «пенькового галстука» тоже раскисают, в ножки падают, только бы их от смерти избавили. Торгуются, заискивают. А то и похуже: начинают своих продавать. Воробушек таких и на пушечный выстрел к своему флагману не подпускает, и правильно делает. Так что если выпало на этом корабле вахты стоять, можете считать себя настоящими морскими волками. Дерьмо Алина не подбирает…

«Вот это то, что в моё время называлось идеологической работой с личным составом, — мысленно хихикнула Галка. — Пьер умница. Немного наивен, как многие тутошние французы, этого не отнять, но мозги на месте, и количество извилин радует. Давно сообразил, без подсказок со стороны, что именно следует рассказывать новичкам, а чего рассказывать не стоит…»

Лучший пиратский корабль Мэйна рассекал волны моря, лишь многие годы спустя названного Карибским. И нёс на себе лучшую в Мэйне пиратскую команду.

Алина-Воробушек вышла на охоту. И её жертва — заранее намеченная, между прочим, так что случайным купцам бояться нечего — будет настигнута и ограблена. Иначе недолго Галке быть «генералом»…

Из дневника Джеймса Эшби

Эли. Милая Эли…

Я не устаю признаваться тебе в любви — словом, делом, мыслью. Эли, жена моя, жизнь моя… От твоих манер попадали бы в обморок придворные дамы весёлого короля Карла, все сколько есть. Даже при том, что сами они в большинстве своём далеко не образцы добродетели. При упоминании твоего имени кое у кого из лондонских джентльменов начинается разлитие желчи. Ты груба, несдержанна на язык, драчлива, иногда бываешь вздорной и нетерпимой, невыносимо циничной. Называешь вещи своими именами, а это мало кому нравится. Ты разбойница. Пиратка. Ты — самый неудобный человек на свете. Но я люблю тебя именно такой. Изменить этого я не в силах.

И слава Богу, если честно. Потому что подобная любовь даётся только раз в жизни, и далеко не всем…

Шторм пиратская флотилия переждала в одной из бухточек, на которые богато побережье Французской Эспаньолы. Не в первый раз. И должно быть не в последний. Матросы пиратского флагмана, во всяком случае, о том уже поговаривали: мол, а вот в следующем походе… Галка усмехалась. Не потому, что жизнь джентльмена удачи может оборваться гораздо раньше, чем оный джентльмен предполагает. А потому, что братва в её эскадре вообще начала заговаривать о каком-то будущем. Хотя бы о таком. А это был хороший признак.