Пять капель смерти - читать онлайн книгу. Автор: Антон Чижъ cтр.№ 13

Ну что тут поделать? Опять в лужу сел. И как ему это удается?!

Распекать меня, как обычно, Ванзаров поленился, а поручений насыпал целую кучу. Во-первых, аккуратно опросить соседей и дворника о привычках и манерах профессора. Затем проверить по картотеке, не числится ли за ним каких-нибудь подвигов. И самое главное — установить за домом филерское наблюдение. Ну а на сладкое выяснить, где проживает и чем занимается господин Наливайный.

Задание принял, чуть было не козырнул ему, все не могу от этой привычки отделаться, и поймал пролетку. Пролетка тронулась, я обернулся. И вот такая картина: праздник бурлит, витрины магазинов роскошью блистают, публика в приподнятом настроении фланирует. А среди радостной суеты бредет молчаливый господин, словно никого не замечая, и о чем-то размышляет. И нет ему никакого дела до праздника, а только до своей логики. Такой вот удивительный человек. Счастлив, что служил под его началом. Да вы, Николай, и сами знаете…

Материалы к событиям 1 января 1905 года

Папка № 6

Только сейчас я заметил, что, вспомнив кабинет Ванзарова, ни словом не упомянул кабинет Лебедева. Место это было уникальным, если не сказать — исключительным. В давние годы, когда я был еще юным чиновником, этот кабинет производил на меня ошеломляющее впечатление. И не на одного меня.

Кабинет Аполлона Григорьевича располагался в здании Департамента полиции на Фонтанке, стенка в стенку с антропометрическим бюро. Собственно говоря, это и не кабинет был вовсе. Всякий попавший в чудовищное нагромождение вещей чувствовал себя как на складе забытых вещей. Великий криминалист имел привычку не выбрасывать ни единой вещицы.

Здесь скопился миллион предметов, проходивших по всяческим делам. В банках со спиртом плавали человеческие органы, коллекция ножей, кастетов и заточек соседствовала с отличным собранием огнестрельного оружия, на стенах висели театральные плакаты вперемешку с анатомическими таблицами. Шкафы лопались от папок с журналами и специальной литературы. Кое-где богатство вываливалось на пол.

На рабочем столе расположились лабораторные реторты, химикаты, баночки, стеклышки, а в центре беспорядка находилось главное богатство — великолепный английский микроскоп. Кабинет представлял собой нечто среднее между лавкой старьевщика и лабораторией алхимика. В святилище криминалистики витал нестерпимый запах: смесь исключительных сигарок с химреактивами.

Настенные часы пробили полдень. Открыв дверь без стука, Ванзаров протиснулся меж стеллажами и полками, стараясь не получить по голове свалившейся рухлядью. Хозяин кабинета, скинув сюртук и засучив рукава, что-то рассматривал в микроскоп и яростно пыхтел.

— Попался, зараза! — прорычал он и добавил: — Я все слышал, Ванзаров, ко мне нельзя подкрасться незаметно.

Глаза Аполлона Григорьевича покраснели, как у кролика. Его спросили о самочувствии, не заболел ли часом.

— Нет, не заболел! Болезни боятся меня как огня. По вашей милости встретил новый, тысяча девятьсот пятый год в лаборатории. Такой подарочек преподнесли.

— Вас никто не заставлял.

— Попробовали бы заставить!.. Хоть с толком провел бессонную ночь. Это значительно интересней, чем пить шампанское и волочиться за юбками, да. В мои-то годы…

Лебедев явно напрашивался на комплимент. Ванзаров протянул мятую фотокарточку:

— Проверить бы по картотеке антропометрического бюро.

Взглянув на групповой портрет, Лебедев обрадовался:

— Это же тот полугосподин, которого я имел честь препарировать. А вот эта — просто редкая красавица, руки домиком держит, надо же. Хотя я с такой роман крутить не стал бы. Что-то есть в ней опасное. Кто она?

— Вскоре узнаем.

— Интересная женщина… Да и эти, что ручки растопырили, тоже ничего. Кто они?

— Вскоре узнаем, — повторил Ванзаров.

— А владелец гарема?

— Профессор Окунёв. Читал мне лекции по древнеримской литературе.

— Собрались отомстить ему за студенческие мучения? Хитро!

— Удалось что-нибудь выяснить? — спросил Ванзаров.

Из хаоса появилась пробирка, наполненная белым порошком.

— А как же! При помощи новейшего метода хроматографии. Заметьте, разработан нашим отечественным ученым Михаилом Цветом, добрейшим человеком и уникальным ботаником. Господин Цвет придумал использовать трубочку с мелом для разделения пигментов зеленого листа. А я приспособил хроматографию для криминалистики. Про это изобретение у нас мало кто знает, но я предрекаю ему грандиозное будущее.

— Так что же нашли? — напомнил Ванзаров.

Лебедев выудил мятую бумажку и сказал:

— Это надо слушать стоя. Ну, вы и так стоите… Извините, сесть некуда… Итак, жидкость из желудка господина Наливайного — смесь молока, меда и мочи животного, возможно, коровы. Есть подозрение, что бедняга употреблял коктейль регулярно.

— Как лекарство?

— Скорее как стимулирующее или возбуждающее средство. В его положении это резонно. С душевными муками надо как-то бороться.

— Замена морфия?

— Вполне возможно. Используя оптическую методику Александра Пеля по определению растительных ядов…

— Нашли какой-нибудь яд? — перебил Ванзаров.

— Яда не нашел, — Аполлон Григорьевич нагло ухмыльнулся. — Зато обнаружил кое-что другое. В состав жидкости входит вытяжка из Amanita muscaria.

— Я в ботанике не силен.

— Всеми любимый мухомор. Присутствие этого грибочка многое объясняет. Знаете, в сибирских деревнях мухоморы едят сырыми.

— От голода?

— Для поднятия настроения. Мухомор богат микотропиновыми кислотами, вызывающими галлюцинации. Это грибок быстрее китайского опия приведет в мир грез и фантазий. Но чтобы им отравиться, надо очень постараться. Но это еще не все!

— Ну, порадуйте, — согласился Ванзаров.

— Я обнаружил следы Cannabis.

— Поганка, что ли?

— Конопля.

— При чем здесь конопля? Из нее веревки делают.

Лебедев победоносно улыбнулся:

— В Англии с середины прошлого века конопля вошла в лечебные справочники фармакологии. Южноамериканские индейцы еще в доколумбовы времена сушили ее, набивали в трубки и курили с большим эффектом для фантазии. Но убить коноплей невозможно. Вывод: отсутствие отравления доказано научно.

Помолчав, Ванзаров сказал:

— Получается, дело можно закрыть.

— Как показало вскрытие, насильственной смерти нет. А раз так, то нет и дела. Несчастный случай, не более. Двунастие не является преступлением. С точки зрения законодательства господин Наливайный будет признан обычным мужчиной.

Действительно, по закону Российской империи с точки зрения наследственного права Ивана неизбежно надо было признать или мужчиной, или женщиной. Если бы ему было что наследовать.