С той лишь разницей, что эта дверь была обита железом.
Харри приготовил фонарик, встал у стены рядом с дверью, произвел обратный отсчет с цифры три, включил фонарик и направил луч света в окошко двери.
Подождал.
Прошло три секунды — никто не выстрелил и не ударил по источнику света, и Харри заглянул в окошко. Свет блуждал по каменным стенам, отражался от цепи, скользил по матрацу и наконец нашел то, что искал. Лицо.
Глаза были закрыты. Она сидела очень тихо. Как будто привыкла к этому. К тому, что ее проверяют, светя в глаза.
— Ирена? — осторожно спросил Харри.
В тот же миг у него в кармане завибрировал мобильный телефон.
Глава 37
Я посмотрел на часы. Я обыскал всю квартиру, но так и не нашел нычку Олега. Да и Ибсен должен был прийти уже двадцать минут назад. Пусть только попробует не явиться, извращенец хренов! За незаконное лишение свободы и изнасилование ему светит пожизненное. В тот день, когда Ирена приехала на Центральный вокзал Осло, я отвел ее в репетиционный зал под тем предлогом, что там ее ждет Олег. Разумеется, его там не было. Зато был Ибсен. Он держал ее, пока я делал ей укол. Я думал о Руфусе. Думал, что так будет лучше. Она совершенно успокоилась, и нам оставалось только погрузить ее в его автомобиль. Мои полкило лежали у него в багажнике. Сожалел ли я? О да, я сожалел, что не потребовал килограмм! Да нет, блин, конечно, я немножко сожалел. Я ведь не совсем бесчувственный. Но когда мне в голову пришла мысль «блин, этого мне делать не стоило», я попытался заверить самого себя, что Ибсен наверняка будет хорошо обращаться с ней. Ведь он, должно быть, любил ее, хотя и по-своему, не совсем по-нормальному. Но в любом случае было уже слишком поздно, теперь оставалось только принять лекарство и поправиться.
Для меня это было в новинку — не давать телу того, что оно должно получить. Оно всегда получало то, чего хотело, теперь я это осознал. А если так будет продолжаться и дальше, то лучше сдохнуть сразу. Умереть молодым и красивым, со своими собственными зубами во рту. Ибсен не придет. Теперь я знал это наверняка. Я стоял у окна в кухне и смотрел на улицу, но этого чертова косоногого не было видно. Ни его, ни Олега.
Я перепробовал всех. Оставался только один.
Я долго не трогал его, приберегал на самый крайний случай. Я боялся. Да, боялся. Но я знал, что он в городе, что он находился здесь с того самого дня, когда понял, что Ирена исчезла. Стейн. Мой неродной брат.
Я еще раз посмотрел на улицу.
Нет. Лучше сдохнуть, чем позвонить ему.
Секунды шли. Ибсен не приходил.
Черт! Лучше сдохнуть, чем так мучиться.
Я снова закрыл глаза, но из моих глазниц полезли насекомые, они забирались под веки и оттуда расползались по всему лицу.
Смерть проиграла мучениям и звонку.
Финал был близок.
Позвонить ему или продолжать мучиться?
Черт, черт!
Харри выключил фонарик, как только зазвонил телефон. На нем высветился номер Ханса Кристиана.
— Кто-то идет, — прошептал он в ухо Харри. От волнения его голос стал сиплым. — Припарковался прямо у ворот и сейчас направляется к дому.
— Хорошо, — ответил Харри. — Не нервничай. Пришли эсэмэску, если увидишь, что что-то происходит. И уезжай, если…
— Уезжать? — Ханс Кристиан не на шутку возмутился.
— Только если поймешь, что все пошло к чертовой матери, ладно?
— Но почему я…
Харри оборвал связь, снова включил фонарик и направил его в окошко.
— Ирена?
Девочка хлопала глазами в луче света.
— Послушай меня. Я Харри, полицейский, и я пришел сюда, чтобы забрать тебя. Но кто-то приехал, и я должен пойти проверить. Если он спустится сюда, вниз, делай вид, что все как обычно, хорошо? Я скоро вызволю тебя отсюда, Ирена. Обещаю.
— У тебя есть… — пробормотала она, но Харри не расслышал конец предложения.
— Что ты сказала?
— У тебя есть… «скрипка»?
Харри крепко сжал зубы.
— Потерпи еще немного, — прошептал он.
Харри взбежал вверх по лестнице и погасил свет. Открыл дверь нараспашку и выглянул наружу. Входная дверь была прекрасно ему видна. Он услышал шаркающие шаги на гравиевой дорожке. Одна нога волочится за другой. Хромой. Потом открылась дверь.
Зажегся свет.
А вот и он. Большой, круглый и веселый.
Стиг Нюбакк.
Заведующий отделением Онкологического центра. Тот, кто помнил Харри со школьных времен. Кто знал Треску. Кто носил обручальное кольцо с черной зазубринкой. Кто жил в холостяцкой квартире, где не нашлось ничего подозрительного. И кто унаследовал дом от родителей и не продал его.
Он повесил пальто на вешалку и пошел в направлении Харри, вытянув перед собой руку. Резко остановился. Помахал рукой перед собой. На лбу у него появилась глубокая морщина. Он стоял и прислушивался. И внезапно Харри понял почему. Нитка, прикосновение которой он ощутил, когда входил в дом, и которую принял за паутину, наверное, была чем-то другим. Чем-то невидимым, что Нюбакк натянул поперек коридора, чтобы знать, не заявились ли к нему нежданные гости.
Нюбакк на удивление быстро и ловко вернулся к шкафу, стоящему в коридоре. Что-то достал. Блеснул металл. Дробовик.
Черт, черт. Харри ненавидел дробовики.
Нюбакк извлек открытую коробку патронов. Вынул два больших красных патрона, зажал их между указательным и средним пальцами, отвел большой палец назад, чтобы втолкнуть их в ствол одним движением.
Мозг Харри судорожно работал, но в голову не приходило ни одной хорошей идеи. Пришлось довольствоваться плохой. Он достал телефон и начал нажимать на кнопки.
«Г-у-д-и и ж-н-и…»
Черт! Ошибка!
Он услышал металлический щелчок — это Нюбакк переломил дробовик.
Кнопка стирания, где ты? Вот. Стереть «и» и «н», набрать «д» и «и».
Харри услышал, как Нюбакк вставляет патроны.
«…ж-д-и к-о-г-д-а о-н…»
Чертовы малюсенькие кнопочки! Давайте же!
Он услышал, как винтовка сложилась.
«…в о-к-е…»
Ошибка! Харри услышал, как Нюбакк приближается, шаркая ногами. Времени нет, вся надежда на то, что Ханс Кристиан обладает фантазией.
«…с-в-е-т-и!»
Он нажал кнопку «Отправить».
Из темноты Харри видел, как Нюбакк поднял дробовик к плечу. И до него дошло, что главный фармацевт заметил приоткрытую дверь в подвал. В тот же миг раздался гудок автомобиля. Громкий и настойчивый. Нюбакк вздрогнул. Посмотрел в сторону гостиной, окна которой выходили на улицу, где стояла машина Ханса Кристиана. Помедлил. А потом развернулся и пошел в гостиную.