Северная Пальмира - читать онлайн книгу. Автор: Роман Буревой cтр.№ 75

– А если откажусь?

– Тогда Летицию признают невменяемой, отдадут под опеку её матери и вернут в Рим. Думаю, ты этого не хочешь. – Ты должен понимать, что это не шантаж, а договор.

– Тебе не противно все это говорить?

– Извини, Элий, но я не могу допустить, чтобы Империя ослабла и распалась. Я не могу смотреть, как её будут рвать на куски.

«Ты же не видишь!» – хотел крикнуть Элий, но промолчал.

– Разумеется, Бенит подонок, – продолжал гений, не заметив внезапной своей проговорки. – Но я буду ему служить. Ради Империи. Империя должна защищаться. И для этого нам нужен Трион.

– Ради Рима не служат мерзавцам. Хочу напомнить, что я отказался от помощи Бренна. Я ненавижу Бенита, но не иду против Рима.

– Триона мы все равно получим. Но если мы получим его с твоей помощью, ты можешь вновь заключить брак с Летицией и быть её опекуном.

– Считаешь, меня можно купить?

– Это не покупка. Это – здравый смысл.

Элий сделал вид, что задумался. Несомненно, гений видит, хотя и не слишком отчётливо сквозь полупрозрачную ткань повязки. Нельзя дать ему повода усомниться.

– Я должен подумать. Полчаса у меня есть?

– Хорошо. По старой дружбе – полчаса.

Элий вышел в триклиний, где друзья его ожидали. Все уже знали о приезде Гимпа. И о его требованиях – тоже. Квинт наверняка разнюхал. С некоторых пор дар узнавать тайны к нему вернулся. Да-да, с той самой поры как он женился. Впрочем, далеко не все он мог предугадать. Нападение Всеслава-Сульде проморгал. И красный шрам, оставленный клинком бога войны на щеке фрументария, – напоминание о том.

Элий отвёл Логоса в сторону и спросил: «Сколько времени у него есть?» И Логос ответил: «Три месяца максимум. Но это неважно. Трион уже мёртв».

Элий вернулся в таблин. Гимп сидел по-прежнему в кресле очень прямо, чёрная повязка на его глазах придавала гению вид прорицателя. Может быть, он, пребывая в темноте, видел будущее?

– Ну так как? – спросил Гимп и улыбнулся мраморному бюсту Марка Аврелия в углу.

– Я согласен. Но у меня есть ещё условия. Ни один из политических противников Бенита не может быть арестован на земле Северной Пальмиры. Это первое. И второе. Я должен увидеть Постума. Вне Рима. И ты мне дашь слово, что мы увидимся.

Гимп помолчал. У Элия явилось подозрение, что он не уполномочен что-либо обещать. Его прислали забрать Триона в обмен на Летицию. И все. Ничего сверх того гений дать не может.

– Ты требуешь слишком много, – наконец сказал Гимп, по-прежнему глядя поверх головы Элия.

– Постум – мой сын. Я хочу его видеть. Так что прошу самую малость, бывший гений.

– Не называй меня так. Гении не бывают бывшими. Мы гении навсегда. Хорошо, ты увидишь Постума. Я даю слово.

Элий перевёл дыхание. Он не был уверен, что Гимп согласится.

– А чем планируешь заняться, Гимп, когда вернёшься в Рим и получишь плату за своё посольство?

– Открою алеаториум.

– Игорный дом? – Элий ненатурально рассмеялся. – Это занятие низкое.

– Как и профессия гладиатора. В этом мы равны. Игра, – произнёс он мечтательно. – Мечешь кости и вершишь чью-то судьбу. Занятие, подходящее для гения. Мечта – в игре. И только.

«Все, кто желает блага Риму, должны сплотиться вокруг Бенита».

«Оружейные заводы компании „Кар“ в Нижней Германии национализированы. Также национализирован машиностроительный завод в Медиолане, принадлежавший той же компании».

«Акта диурна», 6-й день до Ид мая [56]

Пурпурный цвет её пугал, пурпур имеет право надеть Август. И ещё Августа. Почему она, женщина без прошлого, смотрит так долго на пурпур? Не лучше ли выбрать вот этот шёлк бледно-лимонного оттенка? Он пойдёт к её чёрным волосам. Каждый день она надевает новое платье. Не помнит, почему, но надевает. Нелепая и очень дорогая причуда. Её любовник-гладиатор проливал кровь на арене, чтобы она могла следовать этой причуде. Она почти ничего не знает о себе. К примеру, откуда явилась привычка покупать каждый день новое платье. И как давно? Впрочем, «давно» – это неприменимо к Летиции. Её жизнь началась недавно. Будто она была в темноте, а потом включили свет. Очень яркий. И время начало отсчитывать минуты. Никто не рождается взрослым. Она родилась. Никто не помнит, что было до его рождения. А вдруг она вспомнит?

При этой мысли её охватывал страх. Нельзя помнить, что было до твоего рождения. Но ведь мы помним, что происходит с нами во сне. Да, многие помнят. Она – нет. Она не помнит ни одного своего сна. Ни единого. Ей снятся очень важные, очень нужные сны. Но стоит открыть глаза, и между сном и явью вырастает непреодолимая стена.

Летиция вышла из лавки и остановилась. Куда идти? Сегодня боев в амфитеатре нет. Значит, идти ей совершенно некуда. Бесцельность жизни её убивала.

Погода стояла на удивление тёплая, и несколько столиков вынесли из подвальчика и установили под тентом. Первый посетитель, худощавый молодой человек с рыжеватыми волосами, обустроился за крайним и попивал кофе. Он поднял голову.

– Летиция! – воскликнул он радостно.

– Корд! Дружище! Вот так встреча! Давно тебя не видела. – Корд бывал в гостях у её любовника-гладиатора. И Летиция знала, что этот человек помешан на самолётах.

– Да я тут… кое-что обдумывал. – Авиатор Корд сгрёб со своего столика какие-то листки и пододвинул Летиции стул. – Записываю внезапные мыслишки. – Корд хихикнул. – Впрочем, у меня все мыслишки внезапные. И внезапно кое-как получается. Макет бы построить.

– Ты молодец! – она похлопала его по плечу.

И замерла. Потому что тут же перед её глазами замелькали картинки, как иллюстрации в детской книжке. Она смотрела в никуда и шевелила губами. Будущее стлалось перед ней, послушное, как пёс, спеша открыть свои тайны. Будто умоляя: исполни, помоги, осуществи.

И вдруг все исчезло. Вновь вернулась на прежнее место улочка. Огромный платан, белые пластиковые столики. И Корд, смущённый и удивлённый, виновато отводящий в сторону глаза.

– Ты придумал новый самолёт, Корд! – воскликнула Летиция с упрёком. – Почему ты не сказал мне?

– Да я, я… Это ещё не придумка. Это так, догадка. Внезапная догадка.

Она вытащила из сумочки кошелёк и высыпала на столик пригоршню золотых монет. Монеты, оплаченные кровью гладиаторов. Спешащий мимо официант споткнулся на ходу, замер и облил белую свою тунику бледненьким кофе с молоком.