Осенний призрак - читать онлайн книгу. Автор: Монс Каллентофт cтр.№ 20

И вот, кажется, лес перед ней расступается, деревья расходятся, и зияющая пустота между стволами наполняется мраком, кишащим бесформенными существами. Малин слышится голос: «Я буду летать здесь тысячи лет, я буду господином над этими землями».

«Спаси меня! Я очень виноват, но спаси меня, дай мне прощение!»

А потом тот же голос спрашивает шепотом: «Почему я стал тем, кем я стал?»

Женщине видятся бледно-желтые змееныши, извивающиеся у нее под ногами. Она топчет их, но они не исчезают.

Малин зажмуривает и снова открывает глаза.

Змееныши и существа пропадают. Обычный осенний лес, удручающе серый. Под ногами гравий. Что это было? Тем не менее она не чувствует страха. «Я схожу с ума или просто слишком много пью и нервничаю?» — спрашивает себя Малин. А потом она думает о том, что здесь всего лишь несколько часов назад один человек в ярости зарезал другого.

Кто-то убил Йерри Петерссона.

Она снова включает мобильник, выключенный, как только она оказалась здесь. Два пропущенных звонка, оба от Туве, но сообщений нет. Я должна, должна перезвонить ей сейчас же.

Собака замолчала. Должно быть, легла на заднем сиденье.

— Малин, Малин!

Она узнает голос Даниэля Хёгфельдта. Он зовет ее с водительского места репортерского автомобиля «Коррен».

Ей хочется показать ему средний палец, но вместо этого она кивает ему.

— Что ты можешь мне предложить? — У него живой, заинтересованный голос.

— Забудь об этом, — отвечает Малин.

— Ведь он убит, так? И это Петерссон.

— Ты узнаешь об этом позже. Карим наверняка соберет пресс-конференцию.

— Ну пока, Малин!

Женщина кивает, а Даниэль улыбается, тепло и приветливо. Именно той улыбкой, какая ей сейчас нужна. Это так заметно?

Даниэль написал статью о Йерри Петерссоне. Может, он что-нибудь еще знает? Но я не буду спрашивать его сейчас, мне нужно многое проверить.

Когда Малин переехала к Янне, она думала, что любовных свиданий с Даниэлем больше не будет. Он позвонил ей однажды вечером, когда она садилась в машину, чтобы отправиться домой после тренажерного зала в подвале полицейского участка, где выжала из себя все соки и тем не менее чувствовала, что телу этого недостаточно, чтобы успокоиться.

— Ты можешь приехать?

Через десять минут она лежала голая в его постели в квартире на Линнегатан.

Они не сказали друг другу ни слова. Ни в тот раз, ни в следующий, ни потом. Он просто брал ее с той силой, на какую было способно его тело, а она отдавалась ему. А потом они оба кричали и смотрели друг на друга, словно спрашивая: что это такое? Что мы делаем? Чего нам не хватает?

Даниэль Хёгфельдт глядит на Малин и волей-неволей задается вопросом: почему она такая измотанная? Настолько измотанная, что еще чуть-чуть, и она потеряет всю свою сексуальность.

Он хотел, чтобы она видела в нем нечто большее, чем просто тело, но, кажется, напрасно. Похоже, Малин плохо думает о нем, полагая, что ему нужна только информация о расследовании. На самом деле он хочет быть ближе к ней.

«Она снова съехалась со своим бывшим мужем. Но хорошо ли им вместе, если ей по-прежнему нужен я? Совершенно очевидно, что она плохо себя чувствует. Но стоит мне только попытаться что-нибудь сказать, как она тут же развернется на сто восемьдесят градусов и уйдет под любым предлогом».

Даниэль откидывается на сиденье. Видит, как лысый полицейский, которого, насколько ему известно, зовут Харри, подходит к Малин.

Даниэль закрывает глаза. Он готов разыгрывать из себя отчаянного репортера, когда хочет выжать из других то, что ему нужно.

Малин и Харри приближаются к автомобилю, и собака поднимается на заднем сиденье. Она бросает нетерпеливый взгляд на миску с водой в руке Харри, виляя обрубком купированного хвоста. Но стоит им открыть дверь, как собака спрыгивает со своего места, садится на пол за водительским сиденьем и как будто чего-то ждет. Харри ставит перед ней миску, и она принимается громко лакать.

— Мы отвезем ее Бёрье, — говорит Малин.

— О’кей, — соглашается Харри.

Он садится за руль, а Малин устраивается рядом.

Собака скулит сзади.

Малин вспоминает обнаженное тело Даниэля Хёгфельдта.

«Чего мне не хватает?» — спрашивает себя она.

На краю дороги, ведущей к Скугсо, неподалеку от поворота на Линчёпинг, стоит дом, выкрашенный красной фалу. [24] Лес и пашня вокруг напоминают большой сад. Малин и Харри останавливаются здесь на пути в город: внутренний голос говорит Малин, что они должны побеседовать с тем, кто живет в этом доме, что это дело не стоит доверять полицейским в форме.

— С собакой все будет в порядке.

Форс подносит к двери сжатую в кулак руку. Но прежде чем рука успевает достигнуть своей цели, дверь открывается.

Малин отскакивает назад, Харри бросается в сторону. Они видят направленное прямо на них дуло охотничьего ружья, его держит в руках низенькая седая старушка.

— Ну и кто вы? — кряхтит она.

Малин продолжает пятиться, замечая краем глаза, как Харри нащупывает свое оружие.

— Тихо, тихо, — успокаивает старушку женщина. — Мы из полиции. Позвольте, я достану свое удостоверение.

Старушка смотрит на Малин и, похоже, узнает ее.

— Вас я видела в выпуске новостей, — говорит она, опуская ружье. — Входите. Прошу простить меня, никогда не знаешь, с кем столкнешься в этих краях.

В автомобиле снова залаяла собака.

— Верхнюю одежду снимите в прихожей. Кофе? Сейчас время обеда, но мне нечего предложить вам.

Хозяйка, назвавшаяся Линнеей Шёстедт, приглашает их пройти на кухню.

«Глядя на нее, я чувствую себя просто развалиной», — думает Малин, у которой при упоминании об обеде к горлу подступает тошнота.

Старуха кладет ружье на деревенский стол, стоящий на желто-зеленом, очевидно домотканом, тряпичном коврике. Старая плита из Хюскварны. [25] На стенах коллекционные тарелки.

Запах старости, кисловатый, но не сказать что слишком неприятный, и острое чувство того, что время всегда возьмет свое, как бы человек ему ни сопротивлялся.