Присягнувшие Тьме - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Кристоф Гранже cтр.№ 45

– В наших краях живет один из лучших энтомологов Европы, специалист по подобным насекомым. Он помогал мне при вскрытии.

Вальре записал на визитной карточке имя энтомолога: Матиас Плинк – и указал подробный адрес.

– У него тоже есть питомник для разведения насекомых?

– Это основа его исследований.

– Значит, он может быть в числе подозреваемых?

– А вас со следа не собьешь. Поезжайте к нему, поговорите. Составьте свое представление. По-моему, он странный, но не опасный. Его питомник насекомых у горы Узьер по дороге в Сартуи.

Я снова склонился над фотографиями, пытаясь разглядеть детали. Вздувшиеся от газов ткани. Глубокие раны, кишащие мухами. Белые черви, присосавшиеся к розовым мышцам… Несмотря на холод, по спине у меня стекали крупные капли пота.

– А других признаков насилия вы не заметили? – спросил я.

– Вам что, этого мало?

– Я имею в виду насилие другого рода. Например, следы побоев, признаки применения силы при похищении…

– Есть, конечно, следы связывания, но главное – следы от укусов.

– Укусов?

Врач колебался. Я вытер пот, застилавший мне глаза.

– Это не человек и не животное. По моим наблюдениям, это «нечто» обладает огромным количеством зубов или даже скорее клыков, торчащих в разные стороны. Что-то вроде челюсти с хаотично растущими зубами.

В моем сознании всплыл образ Пазузу, ассирийского демона из коллекции Люка. Тварь с хвостом скорпиона мечется по лаборатории и склоняет свою морду летучей мыши над распростертым телом. Я явственно слышал ее хриплое урчание, звуки, которые она издавала, раздирая живую плоть. Дьявол. Дьявол во плоти, совершающий преступление…

Вальре пришел на помощь:

– Единственное, что приходит мне в голову, – это дубинка, утыканная зубами животного. Гиены или другого хищника. Во всяком случае, это было орудие, снабженное ручкой. И вероятно, он наносил им удары по телу Сильви Симонис в разных местах: по рукам, по груди, по бокам. Но вместе с тем есть и весьма четкие следы, оставленные челюстями. И зачем понадобилась эта особая пытка? Она не вяжется со всем остальным. Я… – Внезапно он внимательно посмотрел на меня. – С вами все в порядке? Вы неважно выглядите…

– Нормально.

– Может, выпьем кофе?

– Нет, спасибо, не беспокойтесь.

Чтобы обрести равновесие и прийти в себя, я стал задавать обычные в таких случаях вопросы:

– Вокруг тела были какие-нибудь следы?

– Нет, похоже, тело оставили там ночью, и утренний дождь все смыл.

– Вы представляете, как расположено место преступления по отношению к монастырю?

– Я видел снимки. На вершине утеса, над аббатством. Тело нависало над монастырем, словно вызов. Явная провокация.

– Я слышал, что это сатанинское преступление. Там были какие-нибудь символы, особые знаки? На самом теле или вокруг него?

– Я не в курсе.

– А что вы можете сказать о самом убийце?

– С технической точки зрения все достаточно ясно: химик, ботаник, энтомолог. Хорошо знаком с человеческой анатомией. Не исключено, что он патологоанатом! Кроме того, он бальзамировщик. Только бальзамировщик наоборот: он не предохраняет тело от разложения, а ускоряет этот процесс. Он дирижирует, играет с разложением… Своего рода художник. Это человек, который годами готовился к задуманному…

– А с жандармами вы об этом говорили?

– Конечно.

– И им удалось добиться успехов?

– У меня сложилось впечатление, что они не слишком усердствуют. А судебный следователь и капитан жандармерии все хранят в полной тайне. Как знать, может, у них что-то есть…

Я вспомнил Корину Маньян с ее тигровым бальзамом и глотающего слова капитана Сарразена. Что они способны предпринять, чтобы раскрыть подобное преступление? Я заговорил о другом:

– Вы видите здесь связь с убийством дочери Симонис в 1988 году?

– С тем делом я плохо знаком. Но по-моему, между этими убийствами нет ничего общего. Манон утопили в колодце. Конечно, это ужасно, но совсем не похоже на изуверскую казнь Сильви.

– Почему же «казнь»?

Вместо ответа он пожал плечами. Во время нашего разговора он встряхнулся, распрямился и держался уверенно, а теперь снова ссутулился и, как прежде, выглядел покинутым всеми обломком кораблекрушения.

Я настаивал:

– Как по-вашему, какую цель он преследует?

Он помолчал, подыскивая слова:

– Он – Властелин тьмы. Ювелир Зла, который действует из любви к искусству. Не думаю, что он испытывает наслаждение. Я имею в виду сексуальное наслаждение. Повторяю: он – художник, который руководствуется абстрактными побуждениями.

Я понял, что больше ничего не смогу из него выжать, и в заключение попросил:

– У вас не найдется копии протокола вскрытия?

– Подождите здесь.

– Может, у вас сохранились и образцы лишайника?

– У меня их даже несколько. В вакуумной упаковке.

Он исчез за дверью и через несколько минут вручил мне матерчатую папку:

– Здесь все: протокол вскрытия, протокол осмотра места преступления, составленный жандармами, фотографии, метеосводка. В общем – все. Я положил еще два пакетика с лишайником.

– Спасибо.

– Не благодарите меня, старина. Это взамен того малыша. Отравленный дар. Многие годы меня преследовало воспоминание о несчастном случае, сломавшем мне жизнь тогда, в операционной. А после этого вскрытия я только и слышу вопли женщины, заживо пожираемой червями. – Он горько усмехнулся. – Клин клином вышибают – даже из прогнившей доски.

Я с облегчением выбрался из подвала наружу. Пока под лучами полуденного солнца я шел к машине по подъездной площадке перед больницей, охватившее меня тягостное чувство рассеялось. Но едва коснувшись пульта дистанционного управления, я застыл.

Внезапно перед моим мысленным взором возникла картина: среди рычащих псов демон, окутанный роем жужжащих мух, впивается зубами в тело Сильви Симонис. Мне вспомнилось имя из прежних лет изучения богословия.

Имя «Вельзевул» происходит от древнееврейского Бельзебул. В свою очередь, это слово образовано от имени, употреблявшегося филистимлянами: Бел Зебуб – Повелитель мух.

Выехав из города, я окунулся в шелест желтой и оранжевой листвы. Казалось, я пересекал чайные лужи, в которых плавали золотистые листья, напоминавшие поджаренные тосты. Целая палитра приглушенных и в то же время насыщенных оттенков.