Голос к ней постепенно вернулся, как и нормальная жизнь. Учеба на юридическом. Диплом. Высшая государственная школа офицеров полиции. По ее окончании Анаис попросила месяц на раздумье. И уехала в Чили. Она бегло говорила по-испански, не зря в ее венах текла чилийская кровь. Разыскать оставленный отцом след оказалось не так уж сложно. Хромой был в Сантьяго знаменитостью. Месяца ей вполне хватило на полное расследование. Она собрала вещественные доказательства, свидетельства, фотографии. Материала оказалось достаточно, чтобы добиваться экстрадиции отца из Франции в Чили, по меньшей мере — чтобы поддержать иски чилийских беженцев во Франции.
Но она ничего этого не сделала. Не обратилась в суд. Не стала связываться с адвокатами потерпевших. Просто вернулась в Бордо. Арендовала в банке сейф и спрятала в нем собранные документы. Запирая металлическую коробку, она оценила мрачный юмор ситуации: это было ее первое расследование, ее боевое крещение в качестве полицейского. Но она понимала, что проиграла. У нее отняли все. Детство. Корни. Личность. Будущее отныне представлялось ей чистым листом.
Она поднялась на ноги, раздвинув лозы. Приступ миновал. Как всегда, Анаис пришла к тому же выводу, что и раньше. Ей надо найти себе мужика. Причем срочно. Мужчину, в объятиях которого все ее воспоминания, все ее страхи и боль потеряют силу. Она вытерла слезы, отряхнула колени и потащилась вверх по склону. Мужчина в ее жизни. Она думала не о координаторе из криминалистической службы, этом чрезвычайно привлекательном арабе, и не о зомбированных придурках, поджидавших ее в Сети.
Она думала о психиатре.
Одержимый интеллектуал в библиотеке с полками из полированного дерева.
Ей хотелось дать волю мечтам, но образ Фрера вернул ее мысли к убийству. Она проверила мобильник. Новых сообщений нет. Вот и хорошо. Можно несколько часов поспать. А с утра пораньше снова взяться за расследование. Для нее обратный отсчет уже начался.
Она подошла к своей машине. Холода она больше не чувствовала. Только глаза немного жгло — слишком много плакала. И в горле стоял горько-соленый привкус.
Она открывала дверцу, когда зазвонил телефон.
— Алло!
— Это Зак.
— Где ты пропадал, господи боже мой?
— На Юге. Нашел быка.
* * *
— Вы уверены?
— На сто процентов. Это Патрик. Патрик Бонфис.
Медсестра стояла напротив его стола, уперев руки в боки. Мириам Феррари. 35 лет. Рост 1 метр 70 сантиметров. Вес 80 килограммов. Фрер хорошо ее знал. Сильная, как мужчина, но при этом доброжелательная к больным — этакая заботливая нянюшка. Она еще не сняла пальто, и с плеча у нее свисала сумка. Она пришла в отделение ранним утром понедельника и потребовала встречи с Матиасом Фрером.
Как выяснилось, в коридоре она столкнулась с потерявшим память пациентом и сейчас же узнала его.
Психиатру с трудом верилось в подобные совпадения.
— Я из басков, доктор. Моя семья живет в Гетари, это деревня на побережье, неподалеку от Биаррица. Я на каждые выходные езжу домой. У моего зятя продуктовый магазин прямо возле фронтона.
[12]
Ну вот и…
— И?..
— Ну вот, сегодня утром прихожу я на работу и вижу его. Я его сразу узнала. Думаю, это же Патрик! Патрик Бонфис. Рыбак. Его у нас каждый знает. У него своя лодка, он ее держит у причала.
— Вы с ним заговорили?
— Конечно. Привет, говорю, Патрик, что это ты здесь делаешь?
— А он? Что-нибудь ответил?
— Ничего. В каком-то смысле это ведь тоже ответ, верно?
Фрер сидел опустив глаза и изучал предметы на своем столе. Блокнот. Ручка. Справочник французских лекарственных препаратов «Видаль». Книга с английским названием «Diagnostic and Statistical Manual» — американское справочное пособие по классификации умственных расстройств. Он смотрел на эти привычные вещи и понимал, что они являют собой немое свидетельство ограниченности его знаний. Свидетельство его беспомощности.
Если бы не помощь случая, разве сумел бы он установить личность пациента?
— Расскажите мне о нем подробней, — попросил он медсестру.
— Да я не знаю, что рассказывать.
— У него есть жена? Дети?
— Жена — да, есть. Ну, не совсем жена. Вроде как подруга. Они не женаты.
— Как ее зовут?
— Сильви. Или нет, Софи. Точно не помню. Она в кафе работает, возле порта. В сезон, конечно. А в остальное время помогает Патрику. Ну там сети починить, еще что-нибудь…
Фрер записывал за ней. Он вспомнил про планктон, обнаруженный под ногтями пациента. Гетари расположен в зоне, где водится этот микроорганизм. Патрик Бонфис. Он подчеркнул имя.
— Как давно они живут в Гетари?
— Да я даже и не знаю. Во всяком случае, они там поселились раньше нас. А мы в Гетари уже четыре года.
Зная, кто он такой, Фрер мог постепенно оживить память пациента относительно его подлинной личности. А затем заняться причинами, вызвавшими амнезию. Выяснить, что именно он видел на вокзале.
— Спасибо, Мириам, — поблагодарил он, поднимаясь. — Эти новые факты принесут несомненную пользу в лечении… Патрика.
— Вы уж меня извините, доктор, но только… Не слишком давите на него, ладно? Что-то мне его вид не понравился. Какой-то он… расстроенный.
— Не волнуйтесь. Мы будем продвигаться вперед мелкими шажками.
Медсестра вышла.
Фрер, все так же стоя, перечитал свои записи. Он сказал сестре неправду. Ему нельзя терять время. Он запер дверь и придвинул к себе телефон. Звонок в справочную, и вот перед ним уже лежал номер телефона Патрика Бонфиса в Гетари.
После третьего звонка трубку сняла женщина.
Психиатр не стал ходить вокруг да около:
— Это Сильви Бонфис?
— Моя фамилия не Бонфис. Меня зовут Сильви Робен.
— Вам знаком Патрик Бонфис?
— Кто вы?
В голосе слышалась смесь надежды и беспокойства.
— Я доктор Матиас Фрер, психиатр из больницы Пьера Жане в Бордо. Патрик Бонфис сейчас находится у меня в отделении. Он поступил к нам три дня назад.
— Господи…
Голос женщины прервался, и Матиас расслышал нечто вроде легкого свиста. Она плакала. Беззвучно, но пронзительно.
— Мадам…
— Я так волновалась, — сквозь всхлип выдохнула она. — Ведь он пропал, ни слуху ни духу…
— Когда именно он исчез?
— Сегодня шесть дней.
— Вы обращались в полицию с заявлением?