Пассажир - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Кристоф Гранже cтр.№ 12

Топая за своим провожатым, она на миг обернулась и бросила взгляд через плечо. Зампрокурора о чем-то дружелюбно болтала с криминалистом. Они отошли подальше от ленты ограждения и закурили. Вероника Руа кудахтала курицей. Анаис со злобой запахнула на груди арабскую куфию, которую носила вместо шарфа. Что ж, она только что получила лишнее подтверждение своим всегдашним мыслям. С трупом или без трупа, в сотрудничестве или в противоборстве, но правило не меняется: пусть победит сильнейший.

* * *

В центре города туман загустел и уплотнился. От асфальта, от стен, от сточных решеток причудливыми спиралями поднимались белые клубы. В пяти метрах не было видно ничего. Впрочем, для Анаис это не представляло никакой проблемы. До полицейского участка она могла добраться с закрытыми глазами. Выслушав довольно путаные объяснения начальника охраны — он поведал, что прошлой ночью неподалеку от места обнаружения трупа подобрали странного вида мужчину, одетого как ковбой, с полной потерей памяти, — она отдала еще несколько распоряжений и села в машину.

Свернув с набережной на бульвар Виктора Гюго, она покатила в сторону собора Андрея Первозванного. Возбуждение спало, и теперь на нее навалилась усталость. Справится ли она с этим делом? Если вообще его у нее не отберут. Не пройдет и пары часов, как новость распространится в высших городских сферах. Префект, мэр, депутаты — все начнут названивать старшему комиссару Жан-Пьеру Деверса. Труп с бычьей головой в столице вина — это вам не шуточки. Все придут к единому мнению: дело должно быть раскрыто как можно раньше. И первый же вопрос, который возникнет у каждого: а кому оно поручено? Сколько лет руководителю следственной группы? Какой у него опыт? Ах, у нее? И как же ее зовут? И тогда неизбежно всплывет скандал, связанный с ее отцом. Эта история прилипла к ней намертво, не хуже родимого пятна.

Станет ли Деверса ее защищать? Нет, не станет. Они едва знакомы. Он знает о ней то же, что и все: молодая сотрудница судебной полиции с блестящим образованием и ярко выраженными способностями, рассорившаяся с собственным отцом. Ну и что? Для успеха следствия все это не имеет никакого значения. Здесь нужен опыт старой полицейской ищейки. Она попробовала успокоиться, внушая себе, что имеет право попытаться раскрыть дело по горячим следам. Труп нашли именно в ее дежурство, и именно ее вызвали на место происшествия. Ее, и никого другого.

Она понимала, что у нее есть примерно неделя. Неделя до прямого вмешательства следственного судьи, выписывающего постановления. На протяжении этого времени она может допрашивать кого угодно. Рыть землю там, где ей нравится. Привлекать к сотрудничеству любых партнеров и использовать любые материальные ресурсы без ограничения. Если честно, от подобной перспективы у нее отчетливо тряслись поджилки. Способна ли она правильно распорядиться такой властью?

Она переключилась на более низкую передачу и свернула направо, к бульвару Пастера. Внезапно в мозгу всплыл облик координатора из экспертно-криминалистической службы. Того самого араба с обольстительной улыбкой. Как же она облажалась, торопясь всучить ему номер своего телефона… Ну не дура? Сама себя выставила на посмешище. Ей как наяву послышался ехидный смех Вероники Руа у нее за спиной.

Она притормозила на красный сигнал светофора, огненным шаром светивший в переливчатой мари, затем, не дожидаясь, пока желтый переключится на зеленый, рванула с места. На крышу машины она заранее установила мигалку, но сирену включать не стала. Синий маячок в мутной сумеречной мгле…

Анаис попыталась мысленно сосредоточиться на расследовании, но у нее ничего не получилось. Ее душил гнев. Гнев на саму себя. Ну почему она, как ненормальная, кидается на каждого мужика? Вечная неудовлетворенность, вечное желание понравиться… Как можно быть такой одержимой? Наверное, одиночество перешло у нее в патологию. Отсюда сверхчувствительность ко всему, что касается любви…

При виде влюбленных парочек на улице у нее сжималось горло. Если в кино герои целовались, у нее из глаз текли слезы. Известие о том, что кто-нибудь из знакомых девиц выходит замуж, заставляло ее вскрывать упаковку лексомила. Ей было невыносимо смотреть на чужую любовь. Сердце превратилось в сплошной нарыв, реагирующий острой болью на малейшее прикосновение. Она знала, как называется эта болезнь. Невроз. Знала также, кто ей нужен, чтобы исцелиться. Психоаналитик. Беда лишь в том, что с ранней юности она уже посетила легион психоаналитиков. С нулевым результатом.

Анаис припарковала свой «гольф» возле собора и, не снимая рук с руля, разрыдалась. На несколько долгих минут она дала выход скопившимся обильным слезам. Это принесло ей облегчение. Она вытерла глаза, высморкалась и постаралась собраться с мыслями. О том, чтобы показаться в полицейском участке в подобном состоянии, не могло идти и речи. Там ждут руководителя. А не сопливую пигалицу.

Выключив радио, она проглотила таблетку лексомила. Достала айпод, надела наушники. Пока подействует транквилизатор, немного музыки не повредит. Полились звуки «Rise» [3] Габриэль. Грустная песенка начала двухтысячных, написанная под влиянием сэмпла Боба Дилана. В памяти одно за другим всплывали воспоминания. Чудо-препарат меж тем вел бой со страхом и одерживал победу.

Она не всегда была такой. Нервной. Неуравновешенной. Склонной к депрессии. Когда-то она являла собой образец решительной и чрезвычайно привлекательной девушки. Уверенной в своем положении, в своем обаянии, в своем будущем. Отец — крупный специалист по виноделию, за которым гонялись производители самых знаменитых марок бордоских вин. Особняк в Медоке. Отличная учеба в лицее Тиволи. Аттестат зрелости в семнадцать лет. В восемнадцать — студентка юридического факультета. Жизненная программа: получить магистерскую степень по юриспруденции, затем, следуя примеру отца, — второе высшее по специальности научное виноделие, после чего сделать карьеру в области правовой защиты виноделов. Не программа, а конфетка.

До двадцати лет Анаис ни на йоту не отступила от задуманного плана. Даже если давала себе кое-какие послабления. Это молодость, и каждый должен перебеситься… Она была желанной гостьей не только на чопорных балах, устраиваемых лучшими бордоскими семействами для своих сынков и дочек, но и на менее формальных вечеринках, проходивших, впрочем, в той же компании, участники которой накачивались самыми изысканными винами, благо далеко ходить за ними не приходилось — достаточно спуститься в родительский погреб. Она нередко возвращалась домой под утро после посещения очередного ночного клуба — ВИП-зал, пожалуйста, — и водила знакомство со всеми звездами футбола из сборной департамента Жиронды.

Не сказать, чтобы ровесники вызывали в ней восхищение. Тот, кто не пил по-черному, сидел на коксе, и наоборот. Их жизненные установки были не выше плинтусов танцпола. Ни один из этих папенькиных сынков не рвался даже заработать побольше денег, потому что их и так у каждого было завались. Иногда ей приходило в голову, что она предпочла бы родиться бедной и стать какой-нибудь шлюхой, продажной тварью, чтобы без малейших угрызений совести выманивать бабки у этих богатеньких придурков. Но ничего не попишешь, она была такой же, как они. И неукоснительно следовала предначертаниям своей судьбы — или предначертаниям своего отца.