Никто, кроме президента - читать онлайн книгу. Автор: Лев Гурский cтр.№ 71

– Педофилам – наш пламенный привет! – На лестнице показался веселый и довольный жизнью Буба Кудасов. – Слушай, Лева, а чего это дети от тебя такие смурные разбегались? Кто у тебя сегодня был-то? Джек-потрошитель?

– Почти, – кивнул я. – Писательница Таисия Глебовна Тавро. Она же «ТТ», она же русская Патрисия Хайсмит. Чемпионша в жанре женского детектива, по версии «Книжного вестника».

– Серьезная гражданка, – согласился Буба. – Я ее романами тещу задабриваю. Как только та наедет, я ей сразу – хлоп, и свежий томик достаю с полки: читайте на здоровьичко, дорогая Валерия Геннадьевна! Теща у меня от Таисии прямо балдеет. Она тоже довольно-таки в теле, и очень ей в кайф, что под конец каждой книжки всех худых баб сажают в тюрягу, а все толстые выходят замуж за американских миллионеров. Никакой, заметь, правды жизни! Америкосы выбирают из наших именно тех, кто похудее. Жирных у них и своих полно… Эх, жаль, я эту Тавро не застал, – уж я бы ей все высказал, уж я бы навел ей критику…

– Ничего бы ты ей не высказал и не навел! – осадил я его. – Молчал бы в тряпочку, как миленький. Ты, Кудасов, не из тех, кто с гранатой бросается под носорога. Ты у нас смелый только в профкоме – контрамарки себе выбивать. Одни, понимаешь, работают, а другие на халяву в Большой ходят.

– Спокойнее, Лева, спокойнее. – Кудасов примирительно поднял руки. – Чего ты разволновался? Ну ладно, хорошо, йес, беру свои слова обратно. Ты прав. Кому же с братом ее, прокурором, охота ссориться? Дураков нет… И, кстати, не иду я ни в какой театр. Мне сегодня одну халтурку здесь же, в «Останкино», подкинули… И вообще не факт, что вечером в Большом спектакль будет.

– То есть как? – Я похолодел. Без театра весь наш коллективный план спасения президента тут же вылетал в трубу.

– Васильчикова, звезда наша, с утра поругалась с Темкой Кунадзе и забастовала, – доложил всезнающий Буба. – Ну и Артем Иваныч, человек южный, горячий, тоже пошел на принцип… Короче, девяносто из ста, что премьеру сегодня отменят на фиг.

Почему-то я не удивился звонку Лаптева, вчерашнего чекиста, который теперь настойчиво зазывал меня на Крайне Важный И Очень Срочный Разговор.

И уж тем более я не удивился месту нашей встречи: не его рабочий кабинет на Лубянке и не какое-нибудь кафе в центральной части города. Мне полагалось прибыть на безлюдный пятачок в спальном районе – туда, где еще сохранился остаток бывшего леска.

Подобное место выбирают не для бесед. А для того, чтобы убить.

Внезапная смерть Дениса Ларягина стала мне сигналом: эти не успокоятся. Газетная истерика насчет олигархов была, как я и подозревал, лишь прелюдией. Первой ласточкой. Легкой артподготовочкой. Думаю, судебных процессов типа моего больше не будет – чересчур громко и канительно, да еще загранице надо чего-то врать. К тому же некоторые сукины дети, наподобие того же Дениса, обзаводятся депутатским иммунитетом. Но против несчастных случаев иммунитет бессилен. Автокатастрофа не вызывает споров, ведь людей ежедневно сбивают десятками. Бабушке с косой не разобрать, депутат ты или нет. Очень удобно.

Хотел бы я знать, что приготовили мне. Поскользнулся, упал – башкой о пенек? Шел по тропинке – загрызли волки? Скушал гриб – оказалась поганка? Неубедительно. Траванулся паленой водкой? Даже почетно. Буду я лежать с моим народом – там, где мой народ, к несчастью, лег. Посмертная популярность в широких пьющих кругах мне обеспечена. Быть может, и звание олигарха мне за это скостят… Но вот вопрос: зачем мне ее распивать в таком районе? Лаптеву проще было бы заявиться с отравой ко мне домой. И потом, довольно многие знают, что крепких напитков я не люблю. Если Каховский что-нибудь пьет, то это либо чай, либо кофе.

Подсыпать диоксина в чай? Хм. Никому еще, по-моему, в графе «Причина смерти» не писали: «Отравление чаем “Липтон”». Фирма больно солидная, начнет еще докапываться… Нет уж. Вероятно, будет избрано самое простое – убийство с целью ограбления. С какой же еще целью обычно убивают богатеев? Неизвестное лицо похитит из кармана трупа бумажник с тремя червонцами.

– Конечно, Макс, – сказал я Лаптеву. – Через час приеду.

Не то чтобы я мечтал сегодня сделаться трупом. Жизнь, пусть не такая хорошая, как прежде, все еще была мне по инерции дорога. Но я бы никогда не стал успешным бизнесменом, если бы прятался от опасностей. Азарт и интерес – два сильнейших наркотика, и они всегда будоражат застоявшуюся кровь. На тебя объявили охоту? Прекрасно! Если ты простая неразумная дичь, ты побежишь. Но если ты человек, есть шанс поохотиться на охотника. Интересно же, черт возьми, узнать, кто отдает приказы и кто в списке за мной. Вдруг кого-то удастся выручить? А еще хорошо бы найти того, кто подловил Дениса у входа в «Кофе Zen» и превратил живого человека в мертвый измятый манекен. Морда у типа не больно приметная, но белобрысый его профиль я запомнил накрепко. Не ошибусь.

Против Лаптева лично я ничего не имею – до сих пор докуриваю его сигареты, мерси ему. Но прихлопнуть меня, как Дениса, я никому не позволю. И не надейтесь, господа хорошие.

Расстелив на столе носовой платок, я выложил на него свой наградной «стечкин» и осмотрел его с разных сторон. Вроде все цело. Вытащил магазин и пересчитал патроны – ровно двадцать штук, как и было. Пощелкал туда-сюда переключателем на автомат – не заедает. Прощупал мушку, дунул в ствол, проверил спусковой крючок. Никаких проблем. Прицелился в абажур – рука не дрожит.

Последний раз я тренировался в тире года два назад, но, надеюсь, азы не выветрились из головы, и автоматизм движений остался. Это как езда на велосипеде или на роликах: раз научился, отучиться невозможно. Жаль только, что из четырех магазинов, бывших в комплекте со «стечкиным», я расстрелял три. Два из них – хотя бы с пользой, примериваясь к мушке. Третий вытратил вполне бездарно – в скорострельном режиме палил, дурак, по тыквам. Впрочем, и это дело: теперь хоть голову с тыквой не перепутаю.

Я вернул магазин на место, подышал на медную пластинку со спичем от МВД и протер ее краешком носового платка, чтобы блестела.

Похоже, я единственный из всей нашей бизнес-компании, кто еще сохранил у себя наградное оружие. Вова Гусинский после первой же экспресс-отсидки велел переделать свою боевую «беретту» в газовую, заменил текст на пластинке и передарил игрушку кому-то из актеров сериала «Мусора». Петя Кайль, я слышал, свой «макаров» разобрал и выкинул в нужник на старой дедовской даче. Сын Теянова утопил отцовский в Яузе, от греха подальше. Хитрый Папанин свой передал в дар краеведческому музею на «малой родине». Практичнее всех поступил Береза, который перед отъездом ухитрился впарить подарочный «ПМ» за приличные бабки какому-то сумасшедшему коллекционеру – ну так Береза есть Береза! Ас коммерции. Из сухофруктов сок выжмет. Он, говорят, прикупил себе участок на Хайгейтском кладбище и половину его сдает в аренду каким-то иранцам. Чтобы, значит, свято место пусто не бывало…

На метро с двумя пересадками я бы добрался минут за пятьдесят, но прямой автобус выиграл для меня лишние четверть часа. Потому я возник на пятачке раньше срока. Как и рассчитывал. Полезная привычка являться загодя сохранилась у меня с тех незапамятных времен, когда и «Пластикса» никакого не было, и даже заводик в Воронеже, еще никем не приватизированный, мирно загибался на госдотациях, штампуя бессмысленных пупсов. В те годы молодой частный предприниматель Сережа Каховский был хозяином пуговичной артели со штатом в десять человек. При этом на мои жалкие пуговки точили зубы сразу несколько районных бандюганов, каждый из которых грубо навязывался мне в кореша. Я лавировал месяцев восемь, уходя от выбора и молясь, чтобы мои доброхоты крепко влипли по какому-нибудь другому делу. Так, в конечном счете, и вышло. Артель уцелела и дала мне начальный капитал. А не умей я правильно прибывать на «стрелку», давно бы числился пропавшим без вести. И неупокоенные мои косточки гнили бы незнаемо где.