Кровь времени - читать онлайн книгу. Автор: Максим Шаттам cтр.№ 46

Предположим, впервые за всю свою жизнь он совершенно себя не контролировал и позволил зверю-охотнику вырваться на волю. Покинул роскошную виллу и, закутавшись в черную накидку, стал бродить по безвестным улочкам бедных кварталов. Лачуга первого же встреченного им нищего сыграла для него роль храма — помогла вырваться на свободу ярости, столь долго сдерживаемой воспитанием.

И впервые в жизни Кеораз увлекся — страстно и надолго — тем, чем невозможно пресытиться и что не надоедает. Почувствовал, что по-настоящему нуждается в этом, нуждается вновь и вновь… В следующий раз он перешел последнюю грань, достиг области чистого, незамутненного ужаса, квинтэссенции разрушения — он осмелился охотиться на детей. Поскольку теперь он уже не хозяин самому себе — завладевший им монстр требует новых наслаждений, — он больше не может остановиться. А значит, это не кончится никогда. Если его не остановить, не утопить в его же собственной крови.

Джереми закрыл глаза, размышляя над логичностью этих умозрительных построений. Можно ли игнорировать эту версию? Строго ли логичны его рассуждения, не заблуждается ли он, считая, что все составные части гипотезы прекрасно складываются воедино? Нет, судя по всему, им руководит не одна лишь слепая ревность. Этот психологический этюд выглядит слишком стройным и логичным. Дождаться вечера… нужно дождаться вечера, чтобы раскрыть намерения Фрэнсиса Кеораза.

За окном щебетала птица… Марион открыла глаза — и тут же почувствовала жар любовного томления… Призрак мужчины последний раз погладил ее кожу, просочился под простынь и развеялся вместе с последними осколками ночных грез. Марион несколько раз моргнула… Соски отвердели, она чувствовала легкое головокружение, как будто только что занималась любовью… Именно этого требовало тело: ягодицы слегка сжимались и разжимались в поисках утраченного наслаждения. Она мечтала о нем, о Джереми, о том, чтобы он пришел к ней и взял ее. В этот момент Марион вспомнила содержание последних прочитанных ею страниц — выводы детектива относительно личности Фрэнсиса Кеораза: об извращении, появившемся в результате чрезмерно роскошной жизни и неизменного успеха.

Мускулы ее расслабились, возбуждение сошло на нет. Скинув одеяло, женщина поежилась от прохладного утреннего воздуха. Необходимо принять хороший душ — согреться, окончательно проснуться, избавиться от терпкого привкуса ночных сновидений. Сидя за чашкой кофе и поджаренными тостами с медом, Марион продолжала размышлять над гипотезой английского следователя. У него явно редкий дар — умение поставить себя на место преступника; сам он называл это «духом охотника». Тем не менее Марион заметила, что в своих логических построениях Джереми как-то слишком легко выбрал Кеораза в качестве подозреваемого. Конечно, садистский оттенок, который Мэтсон придал личности богача, несколько укреплял имеющиеся подозрения, и все равно Марион полагала, что детектив поспешил с выводами; возможно, сформулировал гипотезу о Кеоразе как о предполагаемом преступнике, терзаемый болезненной ревностью. Осознанно или нет, руководствовался своими чувствами, и никакие сделанные оговорки тут не помогут.

Однако его аргументы и описание внутренней сущности миллионера все же имели определенные основания. Марион часто доводилось беседовать со следователями из судебной полиции, по долгу службы бывавшими в Институте судебно-медицинской экспертизы. В частности, она хорошо запомнила разговор с одним молоденьким сыщиком, увлеченным детективными романами и криминалистикой. За последние тридцать лет, объяснил он ей, наука о раскрытии преступлений сделала гигантский скачок вперед. Появились компьютеры; составлена картотека отпечатков пальцев — с ней можно свериться из любой точки страны; активно внедряются высокоточные технологии, особенно в сфере изучения ДНК. Широкое применение вот-вот получит экспертиза запахов — качественно новая область криминологии.

Современное расследование опирается на конкретные факты и реальные улики, тогда как раньше часто бывало, что дело велось исходя из непостоянной, недоказуемой личной убежденности сыщика и «совокупности не противоречащих друг другу умозрительных построений, позволяющих с определенной долей уверенности делать то или иное утверждение». На основании абстрактных рассуждений мужчин и женщин бросали в тюрьму, а иногда и приговаривали к смертной казни. Раньше детективы стремились прежде всего получить свидетельские показания и особенно — признание преступника. При отсутствии и того и другого вычислить подозреваемого позволяли лишь логические выводы инспектора.

Именно это и делал Джереми: не располагая никакими вещественными уликами, вынужден был прибегать к рассуждениям как единственному способу отыскать виновного и как можно скорее пресечь очередные убийства детей. Из-за отсутствия реальных доказательств ему приходилось собирать разрозненные факты и складывать из них цельный, непротиворечивый портрет преступника, руководствуясь исключительно собственными интуицией и опытом. Ухватился ли Джереми за гипотезу о Кеоразе как за единственную возможную на данный момент или действительно обладал нюхом великих детективов и сумел так быстро почуять правильный след?

Марион страстно хотелось скорее продолжить чтение.

— Сначала тебе нужно проветрить мозги, — произнесла она вслух, — это пойдет на пользу!

Закутавшись в плащ и закрыв за собой дверь, она в очередной раз проверила, действительно ли положила черную книгу в карман, — не собиралась больше расставаться с ней ни на секунду. Птица, которую слышала в момент пробуждения, все еще сидела на том же месте — на каменном парапете террасы с кладбищем, на высоте двух метров. Смелая пташка, раз осталась в Мон-Сен-Мишель и бросила вызов местной зиме. «Правильнее сказать — заблудившаяся птица… ведь ее давно уже здесь не должно быть».

— Именно по поведению птиц судят о состоянии нашей планеты, — вдруг проговорил мужской голос за спиной Марион.

Этот хорошо поставленный, теплый голос мог принадлежать только Джо… Она повернулась, чтобы поздороваться со стариком.

— Доброе утро, Марион!

— Доброе утро!

— Когда земля больна, ее дети начинают делать всякие любопытные штуки. Птицы не улетают на юг в нужный момент, самки не ухаживают за своими детенышами, и вот чрево самой планеты начинает ворочаться и наносит цивилизации страшный удар. Заметьте, что за этим никогда не скрывается ненависть — это всего лишь суровое предупреждение, укус с целью предостеречь. Ненависть свойственна только человеку.

— Предупреждение, которое иногда убивает тысячи мужчин, женщин и детей.

— Для нас это драма, трагедия. А в планетарном масштабе — всего лишь щелчок. Один человек — это индивидуальность, каждый миг он испытывает те или иные сильные эмоции. Смерть такого человека ужасна. Но сравните: когда говорят, например, о гибели десяти тысяч человек в пятнадцатом столетии, это уже кажется нам почему-то не столь печальным. По-видимому… все дело в масштабе.

— Вижу, этим утром вы — настоящий философ.

— Это потому, что вы столкнулись со мной в тот момент, когда я направляюсь в церковь.