Обнаженная жара - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Касл cтр.№ 54

Поскольку время шло к полудню, а они были в Ист-Сайде, Рук сказал, что ланч в «Е.А.Т.» [118] на углу 80-й и Медисон — за его счет. Никки заказала себе шпинат и салат с козьим сыром, а Рук сэндвич с мясом. В ожидании еды Хит спросила:

— Так и будешь молчать?

Рук изобразил недоумение.

— О чем молчать?

— О чем о чем? — передразнила Ники. Ей подали чай со льдом, и она принялась сосредоточенно снимать бумажную обертку с соломинки. — Слушай, серьезно, это же я. Мне можно сказать.

— Скажу тебе, что… столик качается. — Рук взял упаковку сахара и нырнул под стол, через несколько секунд вынырнул и проверил усовершенствованные ножки. — Так лучше?

— Теперь понятно, почему ты так колебался, ехать ли со мной в издательство. — Рук пожал плечами, но Никки не отступалась. — Слушай, обещаю тебя не судить. Ты и вправду пытаешься пробиться в авторы любовных романов?

— Пытаюсь пробиться? — Он склонил голову набок и ухмыльнулся. — Пытаюсь, леди? Я уже пробился. Еще как пробился!

— Предположим… Как пробился? Я не видала ни одной твоей книги. Даже в «Google» проверила.

— Как не стыдно, — укорил он. — Ладно, уговорила. Журналисты не так уж редко пополняют доход побочными заработками. Кто-то преподает, кто-то грабит банки, кто-то работает литературным рабом. Я из последних.

— В «Ардор-букс»?

— Да.

— Пишешь порнушку?

— Романтическую литературу, с твоего позволения. Должен сказать, что я получаю у них совсем неплохие денежки.

— Знаю я твою «романтическую литературу». И какой ты взял псевдоним? Рекс Монтис или Виктор Блессинг? — Не дождавшись ответа, она съязвила: — Надеюсь, не Андре Фалькон? [119]

Рук склонился на стол и поманил ее к себе. Оглядевшись по сторонам, он прошептал:

— Виктория Сент-Клер.

Никки взвизгнула от смеха, так что к ним обернулись все посетители.

— О господи! Ты — Виктория Сент-Клер?!

Рук потупил взгляд.

— Как приятно, что ты решила меня не судить.

— Ты Виктория Сент-Клер?

— Да уж, это не суд. Больше похоже на казнь.

— Брось, Рук, это же потрясающе! Я сама читала Викторию Сент-Клер. Тебе нечего стыдиться. — Она все же рассмеялась, но тут же прикрыла рот ладонью. — Прости, прости. Просто вспомнила, как ты говорил, что у каждого есть тайная жизнь. Но ты… Ты первоклассный журналист, военный корреспондент, получил две Пулицеровские… и ты — Виктория Сент-Клер? Это уже… не тайна, а…

Рук обвел взглядом обращенные к ним лица и подтвердил:

— Уже не тайна.

Тараканы вошли в адвокатскую контору Ронни Стронга, располагавшуюся на Геральд-сквер, этажом ниже Службы регистрации транспортных средств. Детективам показалось, что они попали в приемную ортопеда. Женщина с руками, закованными в гипс, из-под которого торчали только кончики пальцев, давала указания подростку, вероятно сыну, помогавшему ей с заполнением бланков. Мужчина, в инвалидном кресле, но без видимых увечий, тоже занимался бумажной работой. Этот человек выглянул из-за двух большущих мешков с квитанциями и прочими бумагами и проговорил:

— Его нет, парни.

Прием посетителей вела очень милая женщина в строгом костюме, но почему-то с рыболовным крючком в губе.

— Джентльмены, с вами дурно обошлись?

Каньеро отвернулся, скрывая смех, и пробормотал, обращаясь к Тарреллу:

— Черт, да буквально только что.

Таррелл совладал с собой и объяснил, что хотел бы видеть мистера Стронга. Секретарша сказала, что его нет на месте, он снимает новую рекламу, и предложила прийти завтра. Предъявив значок, Тарелл получил адрес студии.

Тараканы не особенно удивились, не застав Ронни Стронга на рабочем месте. Такая уж профессия, что выступление перед телекамерой важнее, чем в суде.

Для работы над рекламой адвокат расположился в исписанном граффити кирпичном складе китайских товаров. Здание, находящееся между старой верфью и Вильямсбургским мостом, не слишком напоминало Голливуд, но, с другой стороны, и Ронни Стронг не слишком походил на адвоката.

Таррелла и Каньеро никто не остановил, и они просто вошли внутрь. В первом, пустом кабинете пахло кофе и сигаретным дымом, впитавшимся в отсыревшие бумажные обои со сценками из жизни Таити.

— Эй? — позвал Таррелл и, не дождавшись ответа, вместе с напарником двинулся по короткому коридору на голос, выкрикивавший тот самый слоган, который наизусть выучил весь отдел: «С вами дурно обошлись? Ронни Стронг наладит жизнь!»

Дверь на сцену была распахнута настежь. Едва шагнув в проем, детективы дружно попятились — студия была так мала, что они испугались попасть в кадр.

В качестве декораций была моторная лодка на прицепе. Две грудастые модели в бикини изображали жертв аварии: у одной рука была подвешена на перевязи, другая опиралась на костыли, зато обошлась без гипса — возможно, ради экономии средств, но скорее, чтобы лучше были видны ее ноги.

— Прогоним еще раз, — протянул мужчина в гавайской рубашке, пожевывая потухшую сигару.

— Спорим, это хозяин? — шепнул напарнику Таррелл. — Хорошо подходит к обоям.

Каньеро в ответ поморщился:

— Как несправедлив этот мир, приятель!

— С чего бы… на этот раз?

— А вот смотри: Никки Хит отправляется на телестудию, и там сплошное стекло и мрамор, артистическое фойе с горячими и холодными закусками. А нам что досталось?

— Вот что я тебе скажу, детектив Каньеро. По-моему, с нами дурно обошлись!

— Мотор! — выкрикнул режиссер и добавил для пущей ясности: — Пошли!

Обе актрисы запустили руки в ящик для наживки и вытащили по пригоршне долларов. По-видимому, никого не волновало, что рука на перевязи прекрасно действовала. Улыбнувшись в камеру, одна из девиц заговорила:

— Справедливость — не случайность.

Другая тут же приподнялась на своих подпорках и заорала:

— С вами дурно обошлись? Ронни Стронг наладит жизнь!

Тут же появился и Ронни Стронг собственной персоной. Нечто напоминающее перезрелую грушу в парике высунулось из люка моторки.

— Кто-то меня звал?

Девицы, заключив его в объятия, запечатлели по поцелую на каждой щеке, между тем как фоном громогласно звучало: