Повеса с ледяным сердцем - читать онлайн книгу. Автор: Маргерит Кэй cтр.№ 26

Возможно, именно поэтому Рейф обрел столь печальную репутацию, когда дело касалось женщин. Но Генриетта не усматривала связи с его поведением. И вообще, чем больше думала об этом, тем больше репутация Рейфа не вписывалась в то, что она узнала о нем, не соответствовала тому Рейфу, которого она знала. Он не из тех, кто мстит таким образом. Скорее из тех, кто хранил все глубоко в душе, впрочем, так оно и было. Разве не сплетни создали образ бабника? Правда, не бывает дыма без огня. Вероятно, она никогда не поймет это.

Часы на церкви пробили час. Где он? Неужели проведет всю ночь в другом месте? Наверное, освободилась другая комната. Но бросить ее одну? Это и есть забота о ней? Правда, Бенджамин Форбс несколько раз заходил проведать ее и напомнить, чтобы она держала дверь запертой. Возможно, он немного беспокоился. Когда Генриетта спросила Бенджамина, где Рейф, он лишь качал головой. Интересно, он знал, где Рейф, или нет?

Где же он? Генриетта с надеждой вспомнила, что его дорожная сумка осталась здесь. Хотя для столь богатого человека одна или две дорожные сумки ничего не значили. Вероятно, в его лондонском доме таких сумок много. Возможно, сейчас он уже там.

Что ж, если Рейф бросил ее — хотя она все еще не могла допустить такой мысли, — придется самой разбираться в сложившейся ситуации. «Я ведь все равно собиралась поступить именно так до того, как он встретился на моем пути, — решительно сказала Генриетта, взбивая подушку, которая никак не хотела менять свою форму. — Так что нет причины падать духом». Несмотря на то обстоятельство, что Бенджамин Форбс сделает все возможное, это никак не могло заменить присутствие Рейфа. Генриетта знала его всего несколько дней, и хотя считала, что привыкла справляться с трудностями в одиночку, но мысль о том, что она больше не увидит его, навевала грусть.

В душе вспыхнула искра негодования. Как он смел так поступить с ней? Возбудить в ней такие… такие… какими бы эти чувства ни были… а затем бросить? Как он посмел!

Генриетта снова принялась взбивать подушку. Затем зарылась головой в нее, пытаясь избавиться от всяких мыслей. Но с тревогой подумала о том, как будет расплачиваться за комнату. Затем, совсем устав от нахлынувших мыслей, все же заснула.

Несколько часов спустя, когда забрезжил рассвет, Генриетту разбудил громкий стук в дверь. Испугавшись, она села, ее сердце сильно забилось, показалось, будто она видит сон. Однако постучали снова, и чей-то тяжелый кулак ударил в дверь.

Дрожа, она сползла с постели, взяла оловянный подсвечник, тихо подошла к двери. Ручка задергалась.

— Уходите, — прошипела Генриетта так тихо, что не удивилась, когда дверная ручка снова задергалась. — Уходите, — повторила она на этот раз громче, — или я закричу.

— Генриетта, откройте дверь.

— Рейф?

— Черт подери, откройте дверь, иначе я вышибу ее.

Обрадовавшись, Генриетта стала неуклюже возиться с замком. Все еще держа подсвечник в одной руке, она выглянула в коридор. Рейф. Он всем телом налег на дверь.

— Где вы были? — Он толкнул дверь и, спотыкаясь, переступил через порог. Только сейчас Генриетта почувствовала, что от него разит бренди. — Вы пьянствовали!

— Ваша наблюдательность не перестает изумлять меня, — прошепелявил Рейф и, шатаясь, направился к кровати. — Генриетта Маркхэм, я действительно пьянствовал. По правде говоря, напился до чертиков.

— Оно и видно, — констатировала Генриетта, закрыла дверь, раздвинула занавески, чтобы впустить серый свет.

— Я выпил очень много, — согласился Рейф, свалившись на кровать и энергично кивая. — Знаете что? Этого оказалось мало. — Он хотел подняться, но ноги не слушались его.

Генриетта поймала его и не дала упасть на пол. Огромным усилием ей удалось вернуть его на кровать, но он пытался слезть с нее.

— Я хочу еще бренди. Вот чего я хочу.

— Уж этого вам больше не надо, — возразила Генриетта, толкнув его сильнее.

Рейф упал на спину и состроил удивленное лицо, отчего Генриетта расхохоталась.

— Над чем вы смеетесь?

— Ни над чем, — тут же ответила она, зажимая рот рукой.

— Генриетта Маркхэм, мне нравится, как вы смеетесь, — сказал Рейф и криво усмехнулся.

— Мне нравится, как вы смеетесь, Рейф Сент-Олбен, хотя смеетесь вы очень мало. Вам следует поспать. Утром у вас будет страшно болеть голова.

— Она уже страшно болит, — пробормотал Рейф, — в ней роится целый сонм неприятных мыслей. И вы в этом виноваты.

Как трогательно. Генриетта никогда бы не подумала, что это слово к нему вообще применимо. Но он выглядел именно так — волосы дыбом, шейный платок смялся, жилет наполовину расстегнулся. Черная, почти синеватая щетина на щеках. Щеки красные, глаза сонные. Он выглядел моложе и беззащитнее. Вытянул руки, будто сдавался, одна нога покоилась на кровати, другая свисала на пол. Генриетта приблизилась к нему.

— Рейф, я волновалась из-за вас.

— Идите сюда.

Генриетта и не подозревала, что он способен так быстро двигаться. Прежде чем успела отойти на безопасное расстояние, он схватил ее за руку и усадил на кровать рядом с собой. Она и охнуть не успела. И ничуть не сомневалась, что выглядит столь же удивленной, как он несколько мгновений назад.

— Ха. Вот ты и сбросила маску, Генриетта Маркхэм.

— Отпустите меня. И больше не называйте меня так.

— Как же мне называть тебя? Мисс Маркхэм? Я думаю, мы уже перешли через этот рубеж. Гетти? Нет, Гетти не пойдет. Гетти звучит как двоюродная бабушка или горничная. Генри? Не пойдет. Ты слишком женственна для таких имен. — И Рейф снова застал Генриетту врасплох, легко перевернув ее так, что она оказалась на нем, прижавшись грудью и бедрами. — Как приятно, — пробормотал он, блуждая руками по ее телу. — У тебя очень хорошая попка, ты знаешь это?

— Рейф, прекратите. Вы пьяны.

— Я немного опьянел, но это обстоятельство, искренне уверяю тебя, нисколько не мешает мне оценить по достоинству твою прелестную попку.

Руки Рейфа обследовали изгибы ее тела, крепче прижали к себе. Хотя Генриетта знала, что он навеселе, она невольно согласилась с ним. То, что он делал, просто восхитительно. Пуговицы его сюртука врезались ей в бок. Она чувствовала, как цепочка и часы впиваются в живот. От него разило самцом. Тем самым Рейфом.

К бедру Генриетты прижималось еще что-то. Она стала нерешительно извиваться, чтобы избавиться от этого прикосновения, но его руки крепче охватили ее попку, и то, что упиралось в нее, стало тверже. Генриетта догадалась, что это, и ее бросило в жар. Она чувствовала, как неумолимо твердеют ее соски, и лишь надеялась, что бренди, рубашка и жилет не позволят Рейфу почувствовать это. Вновь начала извиваться, уверяя себя, что действительно пытается высвободиться, но этим довела Рейфа до стонов, более того, расслышала и свой стон, пока мужское достоинство упиралось в бедро.