Я вцепилась в себя руками, грубая поверхность дороги
царапала мне бедро и плечо, я билась в судорогах. Постепенно боль стала
выносимой, я смогла перестать вопить. Последний вопль вырвался из меня таким
стоном, что собаки замолчали. Боже мой, я умираю, умираю изнутри.
– Пожалуйста! – взмолилась я, обращаясь к Кери, зная, что
она не слышит. – Не делай так больше.
Ал вздернул меня на ноги.
– Ты превосходный фамилиар, – похвалил он меня. – Я
тобой горжусь. Ты опять смогла перестать вопить. Кажется, я тебе сделаю чашку
чая, когда придем домой, и даже дам подремать перед тем, как похвастаться тобой
друзьям.
– Нет, – шепнула я, и Ал хохотнул в ответ на мое
упорство еще раньше, чем я успела произнести слово. Я не могла ни одной мысли
подумать, чтобы он не знал ее до того. Теперь я поняла, почему Кери заглушила в
себе эмоции. Лучше их не иметь, чем делить с Алом.
– Погоди, – сказала Кери, и ее голос прозвенел над
снегом.
Она сбежала с крыльца, перепрыгнула через цепь-изгородь во
двор перед нами.
Я обмякла в руках Ала, когда он остановился на нее
посмотреть. Голос ее пролетел надо мной, успокаивая и кожу, и разум. Глаза у
меня потеплели при этом намеке на избавление от боли, и я чуть не всхлипнула от
облегчения. Она казалась богиней, она несла избавление от боли.
– Кери, – с нежностью сказал Ал, вполглаза приглядывая
за Дэвидом, кружащим вокруг нас с вздыбленной шерстью на загривке и пугающей
яростью в глазах. – Ты отлично выглядишь, любимая. – Он перевел глаза на
снежный замок у нее за спиной: – Тоскуешь по родине?
– Меня зовут Керидвен Мерриам Дульчиэйт, – сказала она
командным голосом, будто плетью хлестнула. – Я не твой фамилиар. У меня есть
душа. Отнесись к этому с должным уважением.
Ал насмешливо фыркнул: – Кажется, ты нашла свое «я». И
каково тебе снова стареть?
Я увидела, как она застыла. Потом подошла к нам, и я увидела
в ее глазах чувство вины.
– Я больше не боюсь стареть, – сказала она тихо, и я
подумала: неужели обещанием вечной молодости Ал заманил ее в свои фамилиары? –
Так устроен мир. Отпусти Рэйчел Мариану Морган.
Ал задрал голову и захохотал, показывая небу частые ровные
зубы.
– Она моя. А ты хорошо выглядишь. Не хочешь вернуться
обратно? Вы были бы сестрами. Правда, отлично было бы.
Она дернула ртом:
– У нее есть душа. Ты ее не заставишь.
Я висела в хватке Ала, тяжело дыша. Если он дотащит меня до
линии, будет все равно, есть у меня душа или нет.
– Заставлю, – сказал Ал непререкаемой интонацией.
Он нахмурил лоб и глянул на Дэвида. Тот бежал вокруг нас по
широкой дуге, пытаясь создать следами физический круг, которым можно было бы
привязать Ала. Демон прищурился.
– Detrudo, – сказал он, взмахнув рукой.
Я ахнула и дернулась от выскочившей из меня на помощь Алу
нити безвременья. Запрокинув голову, я задавила тот жуткий звук, который готов
был вылететь из моего сорванного горла. Сумела промолчать, пока энергия лилась
из меня, но все мои усилия оказались тщетными, когда волна безвременья хлынула
из линии, чтобы заменить растраченное Алом. Снова огнем обожгло центр,
перелилось, обдавая кожу пламенем, и наконец огонь скопился у меня в мыслях, и
думать я не могла – во мне осталась только боль, я горела. Сама моя душа, мысли
– все горело.
Оглушенная, я свалилась коленями на тротуар, и боль от удара
прошла почти незамеченной за вырвавшимся из меня криком страдания. Глаза у меня
распахнулись, и Кери съежилась, стоя за нами босая в снегу. Та же боль
отразилась в ее глазах, и я держалась за них, обретя мир в их зеленых глубинах.
Она это прошла и выжила. И я могу выжить. И выживу. Боже, помоги мне выжить!
Ал засмеялся, ощутив мою решимость.
– Молодец, – похвалил он. – Я одобряю твои старания не
кричать. И у тебя получится. Твой бог тебе не поможет, но все равно, зови его.
Рад буду с ним познакомиться.
Я сделала вдох – трудный, прерывистый. Дэвид дрожал лужицей
шелкового меха чуть дальше, чем был до того. Когда чары ударили в него, я
оглохла от собственного крика и не видела, как его отшвырнуло в сторону. Кери
подошла к нему, когда он поднялся, взяла его обеими руками за морду и заглянула
в глаза. Она рядом с ним казалась крошечной, а его абсолютная чернота
смотрелась опасной и почему-то правильной рядом с ее хрупкой фигуркой, одетой в
белое.
– Положись на меня, – шепнула она, бесстрашно глядя ему
в глаза, и Дэвид насторожил уши.
Отпустив его морду, она пробежала вперед, туда, где
остановились следы Дэвида. Кизли встретил ее, подойдя справа от меня.
Застегивая на ходу толстое пальто, он взял ее руку, пробормотал: «Действуй»,
отпустил руку, и они оба шагнули назад.
Мне хотелось заплакать, но не было сил. Они не могли мне
помочь. Я восхищалась уверенностью Кери, ее гордой и бесстрастной осанкой, но
это все было бесполезно. С тем же успехом я могла сейчас умереть.
– Демон, – сказала она, и голос прозвучал как удар
колокола. – Я связываю тебя.
Ал дернулся от распустившегося над нами дымно-синего
покрывала безвременья, и рожа у него покраснела.
– Esscortum obscenus mpurua!
[8]
– крикнул
он, отпуская меня. Я осталась, где стояла, зная, что он не отпустил бы меня,
если бы я могла сбежать, – Как ты смеешь использовать против меня мои же уроки!
Тяжело дыша, я подняла голову, только теперь поняв, почему
она коснулась Дэвида, а потом Кизли. Дэвид начал круг, Кери провела его вторую
часть, Кизли – третью. Они дали ей разрешение связать эти части воедино. Круг
был поставлен, демон пойман. Я смотрела, как он бегает по краю пузыря, смотрела
на торжествующую Кери и думала, что с него станется просто убить меня ей назло.
– Moechaputda!
[9]
– крикнул он, колотя
кулаками в разделяющую их стену. – Кери, я снова вырву у тебя душу, клянусь, вырву!
– Etde, – ответила она, задрав маленький подбородок и
блестя глазами, – acervus excerementum
[10]. Можешь отсюда
прыгнуть к линии. Уходи сейчас, пока еще солнце не взошло, и все пойдем спать.
Алгалиарепт медленно вдохнул, и я задрожала от сдержанной
ярости этого вдоха.
– Нет, – сказал он. – Я сейчас открою Рэйчел новые
горизонты, и ты будешь слушать ее крики, когда она узнает полную мощь того, что
я требую.
Он может еще больше вытянуть через меня? – подумала я,
чувствуя, как сжимаются легкие, будто я утратила волю к дыханию. Может быть еще
хуже?!