И я улыбнулась, когда у Трента вдруг стало совершенно
непроницаемое лицо.
– Нет, правда? – обернулась она к Тренту, и в переливах
ее голоса чуть слышался намек на рычание тигра.
Я выпрямилась, подобрала ноги, положив одну на другую,
провела пальцем по краю чашки.
– Он таким был в детстве львенком, полным огня и
несгибаемого духа. Мне пришлось с ним драться, с бедным мальчиком – – вот
откуда у него этот шрам на руке.
Я посмотрела на Трента:
– Не может быть, чтобы ты не рассказывал Элласбет!
Трент, ты до сих пор смущаешься, что это так вышло?
У Элласбет дернулось веко, но улыбка даже не стала уже.
Мэгги поставила возле ее локтя хрупкого вида чашку с янтарной жидкостью и тихо
вышла. Элласбет, подняв отлично сделанные брови, оглядела молчаливого Трента,
отметила отсутствие отрицания. Ее пальцы отбарабанили по столу какой-то
перекатывающийся ритм.
– Трентон, ты знаешь, я думаю, что успею сегодня
все-таки на ночной рейс.
Трент посмотрел ей в глаза. Вид у него был усталый… и еще
читалось в выражении его лица некоторое облегчение.
– Если ты этого хочешь, любимая.
Она прислонилась к нему, не сводя с меня глаз.
– Это чтобы дать вам возможность уладить незаконченные
дела, милый, – сказала она, и ее губы чмокнули воздух возле его уха. Все еще не
сводя с меня глаз, она поцеловала его в щеку. И никаких чувств не было в ее
глазах – только мстительный блеск. – Позвони мне завтра.
И у Трента на лице не мелькнуло никакого чувства. Совсем. И
вот от этого полного отсутствия эмоций у меня мурашки по коже поползли.
– Я буду считать часы, – сказал он, и голос его тоже ни
о чем не говорил. Оба они смотрели на меня, когда он поднял руку, погладил ее
по щеке, но целовать не стал. – Сказать Мэгги, чтобы упаковала твой чай?
– Нет.
По-прежнему глядя на меня, она выпрямилась, жестом
собственника оставив руку у него на плече. Очень была красивая и сильная
картина – они вдвоем. И единая. Я вспомнила мои мысли о себе и Тренте в
плавучем казино Саладана. Между этими двумя была связь, которой недоставало
между мной и Трентом. Но это была не любовь, скорее… Я наморщила лоб. Что ли,
как объединение двух предприятий?
– Была очень рада с вами познакомиться, Рэйчел, –
сказала Элласбет, возвращая мои мысли к настоящему. – И спасибо, что сегодня
сопровождали моего жениха. Не сомневаюсь, что вы опытны в оказании подобных
услуг, и они высоко ценятся. Очень жаль, что он больше к ним не обратится.
Я наклонилась через стол и пожала ей руку с
безразлично-приятным видом. Кажется, она только что опять обозвала меня шлюхой.
И я вдруг перестала понимать, что происходит. Нравится она ему или нет?
– Приятного вам полета, – сказала я.
– Спасибо, и счастливо вам оставаться. – Она убрала
руку и шагнула назад. – Проводишь меня до машины? – спросила она у Трента
спокойным и удовлетворенным голосом.
– Милая, я не одет, – ответил он тихо, все еще ее
касаясь. – Твои чемоданы может отнести Джонатан.
Легкая досада мелькнула у нее на лице, а я улыбнулась ей
беглой ехидной улыбкой. Элласбет повернулась и вышла в коридор.
– Джонатан! – крикнула она, стуча на ходу каблуками.
Бог ты мой, эти двое играют друг с другом в психологические игры, будто это
олимпийский вид спорта.
Трент выдохнул. Я поставила обе ноги на пол и состроила
кривую улыбку.
– Очень приятная женщина. Лицо Трента стало мрачным.
– Совсем нет, но она будет моей женой. Я буду очень
благодарен, если вы не станете более намекать, что мы с вами вместе спим.
Тут я улыбнулась совершенно искренне: – Мне просто хотелось,
чтобы она ушла. Мэгги подошла поближе – расставить столовые приборы и убрать
чашку и блюдце Элласбет.
– Противная мерзкая баба, – буркнула она, двигаясь
быстро и уверенно. – И можете увольнять меня, мистер Каламак, если хотите, но
мне она не нравится и никогда не будет. Вот увидите – она с собой приведет
какую-нибудь женщину, которая будет хозяйничать в моей кухне и мои шкафы
переставлять. Давайте-давайте, мистер Каламак. Выгоняйте меня.
– Никогда, Мэгги, – заверил ее Трент, принявший
спокойную уверенную позу. – Мы все постараемся вести себя как можно лучше.
– Та-та-та, – ворчливо ответила она, возвращаясь в
кухню. Чувствуя себя после отъезда Элласбет более свободно, я сделала еще
глоток этого чудесного кофе.
– Вот она очень приятная женщина, – сказала я, глядя в
сторону кухни.
Зеленые глаза глядели по-мальчишески беззащитно, когда он
кивнул: – Это да.
– Но она не эльф, – сказала я, и его глаза дернулись в
мою сторону. – А Элласбет – эльф, – добавила я, и снова его взор замкнулся.
– Вы начинаете неприятно много знать, миз Морган, –
сказал он, отодвигаясь от меня.
Поставив локти по обе стороны от белой тарелки, я положила
подбородок на сплетенные руки.
– Это проблемы Элласбет, сами знаете. Она себя
чувствует племенной кобылой.
Трент встряхнул салфетку и положил ее себе на колени. Халат
на нем распахнулся, показав пару отличных пижамных штанов. Я даже была несколько
разочарована – ожидала, что это будут боксерские трусы.
– Элласбет не хочет переезжать в Цинциннати, – сказал
он, не замечая, что я бросаю взгляды на детали его фигуры. – У нее в Сиэтле
работа и друзья. Трудно сказать, на нее глядя, но она – один из лучших в мире
ядерных операторов.
Я вытаращилась на него, и он заметил мое недоумение.
– Она умеет брать ядра из поврежденных клеток и
пересаживать в здоровые, – пояснил Трент.
– А!
Красивая и умная. Могла бы стать «Мисс Америкой», если бы
лучше умела врать. Но мне показалось, что это очень уж близко к незаконным
генетическим манипуляциям.
– Элласбет с тем же успехом могла бы работать в
Цинциннати, как в Сиэтле, – сказал Трент, приняв мое молчание за выражение
интереса. – Я уже финансирую лаборатории университета, чтобы они обновили свою
аппаратуру. Она готова признать, что Цинциннати важен для ее исследований, но
злится, что вынуждена будет переехать она, а не я. – Он посмотрел в мои
вопросительные глаза и добавил: – Ничего незаконного в этих работах нет.
– Нет так нет. Хотя по мне – что в лоб, что полбу, –
сказала я, чуть отодвинувшись, когда Мэгги поставила на стол горшочек с маслом
и кувшинчик дымящегося сиропа и вышла.
Трент посмотрел на меня зелеными глазами и пожал плечами,
ничего не сказав.
Запах масла поплыл над столом, наполненный обещанием, и у
меня слюнки потекли, когда Мэгги вернулась с двумя тарелками дымящихся вафель.
Одну она поставила передо мной и остановилась посмотреть, довольна ли я.