На Большом Каретном - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 29

– Но ведь это... – возмутилась было Ирина Генриховна.

– Такова жизнь, – развел руками Яковлев. – Впрочем, мне ли вам об этом рассказывать? Думаю, от Александра Борисовича вы о таком крючкотворстве среди прокурорских работников понаслышаны, что заштатное самоубийство, а возможно, что и убийство какого-то там фотокора – это... Короче говоря, плюнуть и растереть.

Да, она была наслышана о громких, казалось бы, государственного значения уголовных делах, которые преспокойно ложились под сукно, а то и просто спускались на тормозах, чтобы только не навредить нужному человечку, но все это не касалось ее лично, а тут вдруг...

– Но вы-то совершенно иного мнения! – не сдавалась Ирина Генриховна.

– Совершенно верно, иного, – кивнул Яковлев. – Потому и пригласил вас сюда.

Когда в «Глории» закончилось наконец-то оперативное совещание и Ирина Генриховна, стараясь не смотреть на часы, засобиралась домой, она вдруг почувствовала, как засосало под ложечкой, а в голове, словно заезженная пластинка, давила на мозги до боли простая истина: «Человек предполагает, а Бог располагает». И действительно, рассчитывала в этот день приехать домой пораньше, а вышло... А вышло, как всегда в подобных случаях, наоборот.

Человек предполагает, а Бог располагает.

И перед тем как нажать кнопочку звонка, перекрестилась мысленно, догадываясь, как встретит ее Турецкий. Насчет дочери она не волновалась особо, с ней было все проще и в то же время сложнее. Она уже вступила в тот распрекрасный возраст, когда человек начинает осознавать себя личностью, у него появляются свои собственные, как у взрослого человека, проблемы, и он начинает отпочковываться понемногу от родителей. Но это дочь. А вот что касаемо дорогого муженька...

За дверью послышались до боли знакомые шаги Турецкого, она невольно перекрестилась еще раз... и была страшно удивлена и поражена, когда муж принял из ее рук сумочку, помог раздеться и, кажется, даже чмокнул ее в щечку. Как в былые годы. Впрочем, именно это могло ей и показаться.

Подготовившаяся к совершенно иной встрече, она вдруг растерялась и, не зная что сказать, промямлила негромко:

– Прости, Саша, но... Не могла раньше, не получалось. Честное слово. Я тебе все расскажу.

– Да ладно тебе, без проблем, – хмыкнул Турецкий, подавая ей тапочки, – об одном только прошу: звони в следующий раз, когда будешь задерживаться.

– Да я бы позвонила, но...

– Ладно, проехали, – буркнул Турецкий, направляясь в кухню. – Ужинать будешь? Или только чай?

Ирина Генриховна покосилась на мужа, не зная, как себя вести. Как вроде бы ничего и не было промеж ними или все-таки?.. Вот и пойми теперь мужиков.

– Так все-таки? – напомнил о себе Турецкий, открывая дверцу холодильника.

– Чай и... и что-нибудь поесть.

Она опустилась на краешек «уголка» и уперлась глазами в затылок мужа, который в этот момент доставал из холодильника холодную телятину и еще что-то к ней. И отчего-то вдруг настолько тоскливо стало на душе, что даже всплакнуть захотелось. Невольно подумала о том, что, пожалуй, прав был ее Турецкий, когда пытался доказать ей, что не женское это дело – ловить бандюков да убийц, и, может быть, действительно бросить свою затею к чертовой матери, пока не зашло слишком далеко. Но в этот момент Турецкий захлопнул-таки дверцу холодильника, и она глубоко вздохнула, пытаясь сбросить с себя нахлынувшее.

– Посидишь со мной? – негромко попросила она.

– Естественно. И даже чайку с тобой попью.

И снова она бросила на мужа вопросительный взгляд. Давненько не помнила его таким покладистым и уступчивым.

– А вы что, разве не ужинали? – наконец-то вспомнила она про дочь.

– Отчего же, ужинали, – пожал плечами Турецкий. – Однако чайку с тобой попить – это уже в кайф.

Она едва не поперхнулась от этих его слов.

– Послушай, Турецкий, я, конечно, все могу понять, но когда тебе сначала одно, а потом другое – это уже, прости меня, ни в какие ворота не лезет.

– Ладно, не бери в голову, – миролюбиво произнес Турецкий, выставляя на стол хлебницу. – Думаю, у нас еще будет время поговорить.

– И все-таки?

Он пожал плечами и совершенно по-мальчишески шмыгнул носом.

– Да как тебе сказать?.. Может, я позицию свою пересмотрел?

– Кто? Ты?!

– А почему бы и нет?

– Да потому, что этого не может быть только потому, что не может быть.

Он вздохнул и развел руками:

– Вот здесь-то и проявляется твое узко направленное музыкальное образование.

– Чего-чего?

– Говорю, узко направленное музыкальное образование, совершенно непригодное для диалектического восприятия происходящего вокруг нас.

Какое-то время она молчала, наконец произнесла негромко:

– Ты что, решил поиздеваться надо мной или?..

– Упаси бог! – взмахнул руками Турецкий. – Просто я хотел сказать, что диалектика – это...

– Ну про диалектику, положим, и я кое-что знаю. – В голосе Ирины Генриховны появились жесткие нотки. – Ты лучше скажи, чего от меня добиваешься?

– Ничего, – признался Турецкий, сгоняя со своего лица ухмылку. – Просто я хотел сказать тебе, что у меня сегодня было время, чтобы понять и осознать свою неправоту и... и попросить тебя простить меня за вчерашнее.

Ирина Генриховна тупо смотрела на мужа. В мозгах крутилась какая-то закрученная мешанина, и теперь уже она окончательно ничего не понимала. И в то же время к горлу подкатывал предательский комок.

– Сегодня я звонил на Петровку, Яковлеву, – между тем продолжал Турецкий.

– Зачем? – невольно вспыхнула Ирина Генриховна, будто этим своим признанием муж обидел или, что еще хуже, унизил ее самолюбие.

– Не волнуйся, – успокоил ее Турецкий, догадавшись, чем вызван этот всплеск, – ничего личного. Просто ты, видимо, забыла, где я работаю, а я ведь тоже получаю оперативные сводки по Москве и области. И когда прочитал про убийство на Большом Каретном...

Он замолчал, наполнил водой «Тефаль» и только после этого произнес:

– Ты пойми, Ирка, я ведь тоже не дурак, и, когда сопоставил это ночное убийство с тем, что слышал от тебя, а главное – с твоей убежденностью в том, что Толчев не был тем ревнивцем, который смог бы сначала жену свою порешить, а потом и себе, любимому, пулю в висок пустить, я уже не мог не позвонить Яковлеву.

Окончательно сраженная этим признанием, она молча смотрела на мужа.

– И... и что?

– Да, в общем-то, пока ничего, – пожал плечами Турецкий. – Поговорили, он вкратце обрисовал мне ситуацию, и я... я не мог не признать твою правоту.