На Большом Каретном - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский

Несмотря на раннее апрельское утро, у подъезда дома уже кучковалась толпа возбужденных зевак, которая мгновенно оценила в подъехавшей оперативной машине «большое начальство» и молча расступилась, пропуская это самое «начальство» к распахнутой настежь двери.

МУР – он и в Африке МУР.

Едва Яковлев вошел в подъезд, как тут же столкнулся с начальником территориального отделения милиции, за которым в этот момент захлопнулась тяжеленная бронированная дверь квартиры. Полковник, хорошо знавший начальника МУРа, хмуро покосился на Яковлева и, увидев в его глазах безмолвный вопрос, только выругался негромко.

– Что, настолько все хреново?

– Хуже быть не может. Но главное... сейчас все московские писарчуки соловьями зальются. Что, да почему, да куда милиция смотрит.

И он снова выругался в сердцах.

Яковлев удивленно покосился на полковника. За все то время, что он знал этого уверенного в себе офицера, он не мог припомнить, чтобы тот находился в подобном состоянии.

– Ничего, разберемся, – буркнул он и кивнул на обитую светло-коричневой кожей дверь: – Там?

– Так точно.

Поднявшись на три ступеньки, которые вели на лестничную площадку, Яковлев потянул на себя тяжеленную дверь и сразу же оказался в просторном, ярко освещенном холле, в котором неторопливо беседовали о чем-то, покуривая, сравнительно молодой следователь межрайонной прокуратуры и капитан Майков, старший оперуполномоченный убойного отдела МУРа. Увидев на пороге своего шефа, Майков сунул сигарету в стеклянную банку, которую держал в руке Самедов, и вытянулся перед генералом. Хотел, видимо, доложить обстановку, однако Яковлев тут же перебил его:

– В двух словах.

– Ну а если в двух словах, – отозвался Самедов, – то господин Шекспир с его Отеллой просто отдыхают.

И повел рукой, приглашая начальника МУРа своими глазами убедиться в страстях человеческих, которые «господину Шекспиру» в его-то Средневековье даже присниться не могли. Не говоря уж о том, чтобы все это вывести на страницах какой-либо пьесы.

Яковлев прошел в огромную, также ярко освещенную комнату, которая, судя по всему, служила владельцу этой огромной квартиры и мастерской и залой, в которой принимали гостей, и невольно передернул плечами. Разбросанные стулья из дорогого гарнитура и перевернутый стол, осколки разбитых и растоптанных бокалов, размазанные по полу салаты и еще какая-то колбасно-рыбная хренотень, видимо сброшенная со стола во время драки, происшедшей в этой огромной мастерской фотомастера, со стен которой осуждающе смотрели глаза стариков и старух, бродяг, пьяниц и наркоманов, запечатленных в какие-то особенные моменты их жизни.

Но главное, на чем поймал себя невольно Яковлев, все они смотрели не в пустоту, а на пятна уже подсохшей крови, выделявшиеся на желтоватом, под цвет сосны, паркете.

Яковлев вопросительно покосился на капитана, и тот, по-своему поняв молчаливый вопрос генерала, тяжело вздохнул и показал рукой на приоткрытую дверь в дальнем конце мастерской, из-за которой доносились невнятные голоса. И добавил, вновь тяжело вздохнув:

– Это там, товарищ генерал.

Задержавшись еще раз взглядом на забранных в портретные рамки глазах, Яковлев прошел в дальний конец мастерской, потянул на себя деревянную, такого же цвета, что и паркет, дверь и остановился на порожке, невольно скривившись.

Комната оказалась спальней, и здесь, на широченной кровати, больше похожей на теннисный корт без сетки, лежал окровавленно-изуродованный труп обнаженной молодой женщины.

Немало повидавший за годы работы в милиции и, казалось бы, уже давно привыкший к трупам, однако не растерявший за эти годы чувства сострадания и сопереживания, Яковлев невольно повел плечами и на долю секунды закрыл глаза, стараясь не показать своих чувств. Он уже знал, о ком будут верещать московские газетенки, расписывая убийство на Большом Каретном, однако не мог не повернуться с вопросом к капитану, который держался чуть позади генерала.

– Толчева?

– Так точно. Мария Толчева. Жена фотографа, которому и принадлежит эта квартира.

Недовольно скривившись, Яковлев покосился на старшего оперуполномоченного убойного отдела. В докладах он превыше всего ценил точность и краткость, а здесь... фотограф... квартира... Во-первых, Юрий Толчев был не фотографом, как назвал его Майков, а известным на всю страну фотокорреспондентом столичного еженедельника, мэтром фоторепортажа, а во-вторых... Это была не просто квартира, а выделенная ему московским правительством студия, мастерская, в которой он, видимо в силу каких-то личных причин, и жил со своей женой. Однако счел за лучшее не делать капитану замечаний и только произнес устало:

– Хорошо. Свободен.

Однако Майков продолжал стоять за его спиной, и генерал, не обращая на него внимания, еще раз обвел глазами комнату, стараясь ухватить те почти неуловимые нюансы, которые могли остаться незамеченными как еще не оперившимся следователем межрайонной прокуратуры, так и операми, которые не могли отличить мастера фоторепортажа от «фотографа».

Чуть в стороне от порога лежало ружье, из которого, видимо, и была застрелена Мария Толчева. Судя по резному ложу, это была сделанная на заказ двустволка двенадцатого калибра.

– М-да, Шекспир здесь может отдыхать.

Даже не заметив, как в комнату вошел следователь, Яковлев повернулся на голос:

– Что, думаешь ревность?

Самедов пожал плечами. Мол, и думать здесь нечего, даже ежу все понятно. Мочилово на почве ревности.

– Похоже, действительно так, товарищ генерал, – поддержал следователя Майков. – Это вы видели только часть общей картины, а когда увидите все... – Замолчал было, однако не выдержал и добавил зло: – Из двух стволов бабахнул свою женушку. Видать, наболело у мужика.

Яковлев промолчал и вновь перевел взгляд на окровавленный труп молодой женщины. И хотя заряд дроби, выпущенной в упор, обезобразил ее грудь, но даже сейчас она оставалась красивой в своей страшной обнаженности.

– Бог ты мой, – пробормотал Самедов, – как же можно ненавидеть свою собственную жену, чтобы вот так, в упор...

Яковлев повернулся к капитану:

– Кто сообщил о случившемся?

– Хозяин квартиры, что на втором этаже. Утверждает, будто сначала услышал страшный женский визг, потом выстрел, крики, а спустя какое-то время, когда он уже звонил по ноль два, еще один выстрел, но более тихий.

Видимо понимая, насколько скудна для начальника МУРа эта информация, Майков виновато развел руками:

– С ним сейчас на кухне прокуратура работает.