Плутоний для «Иисуса» - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 42

— Знаю.

— И место сбора знаешь?

— Предположительно.

— Точный адрес тебе известен?

— А зачем тебе?

— У меня своя информация есть на этот счет. Давай прикинем, чья будет круче.

— Твое ли это дело, Александр Борисыч, «важняк» ты мой милый, оперативной информацией питаться?

— У нас не угадаешь, какая информация подостовернее, следственная или оперативная. Давай свои сведения!

— Нет, сначала ты.

— Ладно. Кемпинг в Трехгорке. Нравится?

— Ну, возможно, хотя у меня немножко другие сведения.

— Какие?

— Один из ресторанов в Выставочном центре, — уклончиво ответил Котляров.

— Боюсь, что тебя неверно информировали. Сходняк важный, а в ВВЦ ты под каждый стол можешь микрофонов насовать.

— И насую!

— И напрасно. Наши клиенты об этом знают и туда не пойдут!

— Подожди, а ты-то чего переживаешь? Твое ли дело заниматься ими, когда они уже в клетке.

— Базар там будет серьезный, как бы кровь не полилась.

— Ты хочешь, чтобы мы их загодя похватали?

— Нет.

— Ты хочешь, чтобы мы им друг друга покончать не дали?

— Так точно, товарищ генерал!

— От генерала и слышу! Блажишь ты, Турецкий! Какая тебе разница? Чем больше они друг друга порешат, тем меньше у нас работы!

— Опасное заблуждение! Этих мы хоть знаем почти всех, можно отслеживать, как они зарабатывают на хлеб с маслом. А придет новый пахан, пока ты на него досье хорошее нароешь, он уже урону принесет!..

— Тут вожди уже такого урона нагородили, что никакому Робинзону не снилось, а вы в своей Генеральной прокуратуре что-то ни хрена видеть не хотите!

— Давай прекратим этот кухонный базар, — попросил Турецкий. — Перепроверь по своим каналам то, что я тебе сказал, и, пожалуйста, проконтролируй объект, а? Стрелять не надо, только в очень крайнем случае.

Они прервали разговор, взаимно недовольные друг другом, но Александр Борисович знал, что генерал сделает так, как он просит, хотя слишком стараться угодить следователю не станет.

3

В назначенный час доставили из ДПЗ Воробьева. Учитывая его спортивно-прикладное мастерство, на руки Молотка надели наручники, что, наверное, его возмущало. Но пока задержанный молчал, только поглядывая угрюмо и немного насмешливо на совсем не респектабельного следователя в мятом дешевом костюме. У Молотка после ночлега на нарах костюм тоже требовал утюга и даже щетки, но это был дорогой импортный костюм.

Проинструктированный Турецким, Семен Семенович Моисеев ожидал «выхода на сцену» в соседнем кабинете, коротая время за разговорами с бывшими коллегами. Олег Величко, уже включенный в группу Турецкого, должен был помогать Турецкому и находился рядом.

…Уже больше десяти минут тянулась томительная пауза. Томительная пуще всего для Кирилла Воробьева. Он, конечно, мог бы и со скованными руками погонять этого хиляка и его помощничка в придачу. Но только если бы имелся шанс уйти. А отсюда так запросто не уйдешь. Лоб с автоматом и в камуфляже, что сейчас маячит в коридоре, специально к нему приставлен. А он не настолько продвинулся в мастерстве, чтоб руками пули хватать.

— Руки зачем сковали? — спросил он наконец.

Турецкий мягко улыбнулся:

— Вас боимся, господин Воробьев.

— Чего меня бояться-то? Я тех, кто слабее меня и не лезет, не обижаю.

— У нас есть к вам несколько вопросов, Кирилл, и я вполне допускаю, что они вам не понравятся. Кстати, представлюсь: старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Турецкий, Александр Борисович. В ходе дальнейших наших бесед можете обращаться ко мне просто «гражданин следователь». А это мой помощник, следователь Величко…

Турецкий, словно пребывая в раздумье, перебирал у себя на столе бумаги, и как-то вдруг, будто нечаянно, в руки попалась ему небольшая черная палочка, заостренная с двух концов. Оба, Турецкий и Величко, не в открытую, но пристально наблюдали за реакцией Воробьева на появление этой вещицы. Реакция была, в этом они могли поклясться. Пусть Молоток не сказал ни слова, скользнув взглядом по рукам Турецкого, отвернулся к окну, — но он узнал эту палочку.

— Вот нашел давеча, — пробормотал озадаченно Турецкий, вертя в руках предмет. — А что к чему, кто и для чего ее сделал, не могу понять… Вы не знаете, Кирилл?

— Затем и повязали? — скривив губы, спросил Воробьев. — Не знаю я, что у вас там за черепки!

— Вот и соврали, Кирилл, с самого начала. А по самурайским правилам небось нехорошо врать, а?

— Не пойму, что вы хотите. Может, вам что-нибудь померещилось на нервной почве?

— Напрасно иронизируете. Хорошо, давайте начнем с самого начала. Вы задержаны, как человек, имеющий тесные контакты с руководителем российского филиала секты «Путь истины». А против него возбуждено следственное дело по статье двести двадцать седьмой.

— Такое задержание противозаконно! Вы можете запретить деятельность…

— Не мы, — мягко возразил Турецкий. — Мы изучаем вопрос и выносим свое суждение. Сегодня, к сожалению, мы вынуждены заниматься вашим религиозным объединением, поскольку его деятельность сопряжена с причинением вреда здоровью граждан. Скажите, Кирилл Анатольевич, какой у вас был интерес, ради чего вы оставили спорт и пошли работать в эту изуверскую секту? Верите в то, что этот хитрый японец второй Христос?

— Да вы что? Я же нормальный человек! Пошел работать, потому что бабки хорошие платили…

— Сколько, если не секрет?

— Некорректный вопрос и к делу не относится! Хотел с их помощью в Японию съездить. Вот и все.

— Вам не казалось, что занятия в секте какие-то не совсем церковные?

— Не казалось! Мое дело — тренировать монашков, а молитвами другие занимались.

— Какие-либо разовые поручения начальников секты приходилось выполнять?

— В общем, нет. Разве что мелочи какие-нибудь…

— Например?

— Так сразу и не припомнить… Ну, скажем, вождя и учителя охранял, как Бодигард, когда приезжал сюда.

— Не знаете, есть еще где-нибудь в России филиалы секты?

— Есть, наверное.

— Точнее не припомните?

— Н-нет…

— А на Южном Урале нету?

— Да не знаю я!

— Нет там филиала, — вместо Воробьева ответил сам на свой вопрос Турецкий. — Понимаете, какая жалость — там филиала нет. В этой связи обоснованный вопрос: зачем и с кем вы летали в Челябинск 18 марта сего года?

У Воробьева была для раздумий целая ночь, поэтому ответил он без запинки: