Синдикат киллеров - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 72

Это была оглушительная пауза. Татьяна медленно открыла рот, при этом глаза ее расширились до невозможности. Мужчины замерли, в восторге глядя на нее. Наконец она справилась со своим изумлением и буквально взвизгнула:

Ах вы, жалкие негодяи! Ах вы, босяки! Я, дура, им поверила, думала, серьезные люди, а это что же такое делается?!

Никольский разочарованно пожал плечами и сделал наивную мину вконец расстроенного человека:

— Но ведь закон-то есть, скажи, Арсеньич. И между прочим, на нем вся наша жизнь держится. Начиная с этого дома. Ладно, закрыли и этот вопрос.

Он обнял Татьяну за плечи, прижал к себе.

— Ты не расстраивайся. Мы с Арсеньичем специально для тебя другой какой-нибудь закон откроем. Все теперь в наших руках. Было бы время, ребята вы мои дорогие...

Они медленно пошли по дорожке к веранде. На полдороге Никольский остановился и обернулся к стоящему на пороге служебки Арсеньичу.

— Значит, как договорились, пока завидовать будем. Но ты глаз не спускай... Вот, Арсеньич, еще одно веское доказательство существования закона.

По всем телевизионным каналам целый день шла передача только одного общесоюзного канала, газеты отдали свои первые полосы обращению ГКЧП и указам. Никакой объясняющей положение информации получить было неоткуда. Через спутниковую антенну Никольский поискал по зарубежным программам, но и там, похоже, царило недоумение. Комментировались лишь главные два вопроса: где президент Горбачев, что с ним сделали, куда дели, жив ли он вообще? — и выступление российского руководства на митинге у «Белого дома» — теперь этот торт со сливками получил, наконец, официальное подхалимское название. И снова — съемки массовых митингов, демонстраций, и флаги, флаги — новые, полосатые, трехцветные. Комментарии не содержали особо мрачных прогнозов — это Никольский легко переводил прямо с экрана.

Они с Татьяной ближе к вечеру спустились в учебный центр, и это «путешествие» снова привело ее в восторг. Там, в отсеке для отдыха, работал телевизор. Вокруг него собралась вся свободная от дежурства смена. Алена, напялившая на себя подходящий по размеру камуфляж и вообще чувствующая себя тут как рыба в воде, уже стала тут своей, запросто распоряжалась, и можно было отметить нескольких молодых людей, которые охотно и наперегонки кидались выполнять ее просьбы.

Оценив происходящее, Никольский попросил и Арсеньича поделиться своими соображениями, то есть теми мыслями, которые они уже обсуждали с ним перед обедом.

Надо было объяснить ребятам ситуацию, успокоить в какой-то степени некоторых из них, ибо гражданские чувства каждого требовали определенного выхода. Это было тем более важно, что готовилась к ночному дежурству в московском офисе очередная группа и она должна была понимать ситуацию, чтобы похлопать потом глазами. Алена тоже собиралась отправиться с нею, но ее попытка была сразу пресечена в корне. Причем не столько даже перепуганной Татьяной, сколько самими ребятами, понимавшими все-таки, что может произойти этой ночью. Войска находились еще в городе, радиоголоса пугали приближением к столице каких-то спецчастей, то есть шло нагнетание атмосферы, которое просто не могло не закончиться каким-нибудь локальным взрывом. Все шло к тому, о чем предупреждал Арсеньич. Единственным утешением могло служить лишь его глубокое убеждение, которое он снова и снова высказывал, что «точка» уже пройдена. Это, конечно, можно было понимать и так: глобальной войны не будет, гражданской — тоже, но морду кое-кто кое-кому набьет основательно, до крови. И к тому же эти бесконечные призывы о помощи: спасите, помогите, впереди решающая ночь! Так ведь и каждая в жизни ночь может стать решающей по воле дурных политиков. Кажется, к тому и шло.

Снова вернулись к вопросу, а что делать, если?.. Устав дискутировать, Арсеньич предложил себя в качестве командира очередной смены. Это был, разумеется, самый лучший вариант, но Никольский понимал, что вторая бессонная ночь будет уж слишком тяжела для майора. Значит, оставался Степанов со своими «ветеранами», как молодежь называла «стариков».

Наконец утрясли и этот обычный вопрос, ставший необычным из-за общей ситуации в стране. «Начальники» во главе с Никольским отправились наверх, чтобы связаться с Москвой. И когда они входили в кабинет, раздался телефонный звонок, который изменил многое, если не все, в жизни каждого из присутствующих. Но кому было дано предугадать свою судьбу?

Ведь вот не окажись Никольского в данный момент в кабинете или узнай он об этом звонке позже, может быть, и разговор пошел бы в другом ключе, когда немалую роль играет даже интонация, а не произнесенное слово. Возможно, все это отдает мистикой, но не раз потом, позже, вспомнят участники и присутствующие при этом телефонном разговоре и дождливый августовский вечер, и только что закончившуюся в учебном центре дискуссию о будущем России, и странные предчувствия, посетившие каждого.

А в общем, случилось так, что этим вечером, когда многие доверчивые головы томительно ожидали очередного и, естественно, решающего нападения на Свободу, вот так, с большой буквы, в сказочно таинственном доме Никольского начался как бы иной отсчет времени.

Никольский подошел к аппарату, взглянул на определитель номера, нажал соответствующую кнопку, и экран дисплея высветил всю нужную информацию о звонившем ему. После этого он жестом предложил всем сесть и нажал переговорную клавишу.

Кабинет наполнил сипловатый негромкий голос человека, о котором сегодня в этом доме было уже сказано немало слов. Разных.

—Добрый вечер, Евгений Николаевич. Это Кузьмин вас побеспокоил, если помните. Сергей Поликарпович очень просил соединить... его с вами...

«Все-таки его со мной, а не наоборот», — усмехнулся Никольский и перехватил понимающий взгляд Арсеньича.

— Вы не будете возражать?

— Здравствуйте. Не буду, — суховато ответил Никольский, чувствуя подступающее неясное еще, но очень опасное раздражение. Только бы не сорваться. Никаких нервов.

— Здравствуйте, Евгений Николаевич, — полминуты спустя раздался грубоватый крепкий голос, который никак не мог принадлежать пожилому человеку.

— Мое почтение, — вежливо отозвался Никольский и отошел к ближнему окну, присел на подоконник.

— Вы не один? — поинтересовался Сучков.

— Один. Просто у меня слышимость отличная. А за окном дождь. Вот и получается эффект присутствия. Чем обязан, Сергей Поликарпович?

— Да есть о чем поговорить, если вы не возражаете. И располагаете временем.

— Вы хотите встретиться?

А разве у нас с вами есть какие-то вопросы, которые требуют длительного и секретного обсуждения? — словно бы удивился Сучков.

— Вы считаете, нет?

— Ну... что ж, давайте обсудим. Слушаю вас.

— Извините меня за несколько, может быть, странный вопрос: вы в окно смотрите?