– «А ну как проверят…» – передразнил Проводник. – Или ты мне
батареи доверишь тащить? Чтобы, если что, сразу я сыпанулся? Тебе за такое в
школе спасибо не скажут.
– Положил я на их спасибо! – зло ответил связник. – Мне
теперь эта школа… все равно я туда больше не вернусь.
– Что, в НКВД собрался? С доносом? – прищурился Проводник.
– Чего городишь? – искренне удивился Рыболов. – Если бы я
затеял идти в НКВД, то уже пошел бы, и сейчас небось не я тут у тебя сидел, а
целый выводок псов с малиновыми петлицами. Ты меня просто не понял. Задание у
меня другое. Я здесь, в Энске, должен прочно осесть. Устроиться на работу,
обосноваться крепко, надежно. У меня задача – резидента сменить.
– Резидента? – переспросил Проводник непонимающе. – А что, у
них здесь…
– Ну а как ты думал? Еще до войны вербанули тут одного… в
очень тепленьком местечке работает. Но с него толку пока никакого не было. Он
даже не смог толком проверить ту информацию, которую ты передавал. Устарел,
словом, морально и физически этот Счетчик. Пора менять!
– Счетчик?
– Ну да, его кличка – Счетчик.
– Значит, ты должен его устранить?
– Зачем? – усмехнулся Рыболов. – Новый резидент будет
разворачивать свою собственную агентурную сеть. Счетчику про то и знать не
нужно. Он нам еще может быть полезен, больно уж место работы у него хорошее.
Через свои связи он любые документы может достать, на жительство устроит, на
работу, от милиции прикроет. Вот и останется он тылы прикрывать. А настоящую
работу будет вести другой.
– Ты, что ли?
– Нет, не я. Другой человек. Я его не знаю, он меня сам
найдет. Через Счетчика.
Проводник хотел спросить, кто такой новый резидент, где он,
в Энске или еще сюда не прибыл, откуда явится, кто его готовил, хотел узнать,
где работает Счетчик и как его можно отыскать в Энске, но пора было
остановиться, чтобы не вызвать у Рыболова ненужных подозрений. Проводник принял
обиженный вид и пробормотал:
– Странно, а почему мне ни слова о Счетчике не было сказано?
– Что ж тут странного? – удивился Рыболов. – Он – кадр
постоянный, а ты – временный. Тебя могли взять еще при выброске, ты бы все
выложил – и накрылась бы резидентура?
– Всякое могло случиться, – согласился Проводник. – Но мне
пока везло. Я даже сам удивляюсь, что мне так везло. Те двое ходоков, что со
мной и Бродягой прыгали, так и не появились… Ну, я про них докладывал.
Рыболов кивнул:
– Я знаю.
Проводник и бровью не повел. Его спутники находились в
фильтрационном лагере, уж этого Рыболов знать никак не мог!
– Бродяга под грузовик угодил, – продолжал он, и Рыболов
снова кинул:
– Знаю и о нем!
– Честно говоря, – сказал Проводник, – когда я тебя увидел,
думал, что вместе работать будем, что тебя ко мне «ходоком» определили. А
теперь получается, я опять в одиночку буду пахать? И сведения собери, и
обработай, и передай?
– Не переживай, – хлопнул его по плечу связной. – Я с тобой
работать не буду. Это ты будешь работать со мной. И с новым резидентом. Когда
он на связь выйдет, тогда и начнем.
– Какая честь, надо же! – буркнул недоверчиво Проводник.
– А как же, – солидно сказал Рыболов. – Помнишь, тебя хотели
представить к Железному кресту? Представление утвердили, так что ты теперь
орденоносец, понял?
– Служу о… – начал Проводник, но осекся. – Черт, я ведь и не
знаю, что сказать надо.
– Да не говори ничего, какая разница? – пренебрежительно
улыбнулся Рыболов, и тут же у него на лице появилось обеспокоенное выражение. –
Слушай, вон твоя хозяйка бежит, а мы еще и не поговорили толком. Надо многое
решить…
– Переночуешь сегодня тут, у меня, заодно и поговорим, –
рассеянно сказал Проводник.
Глянул в окно – и чуть не ахнул, увидев у Антонины Ивановны
в руках корзинку, накрытую белым платком. Это был заранее обговоренный сигнал:
в случае появления связного послать хозяйку за выпивкой, и если она вернется,
держа в руках просто бутылку, завернутую в газету, – стало быть, связного надо
задержать разговором, желательно – оставить ночевать, ну а если у нее в руках
окажется корзинка, значит, дом оцеплен, опергруппа готова взять гостя.
Но можно ли сейчас брать Рыболова, подумал Проводник? Нужно
ли? С его участием следовало бы развернуть новую игру, еще более высокого
полета, чем та, которую вел майор Поляков против майора Моора. Если Рыболова
арестовать, он, может быть, и скажет, кто такой Счетчик, но что в том проку,
если должен появиться новый резидент? Рыболов его не знает. Рыболова нужно пока
оставить на свободе, нужно следить за ним, не сводя глаз, выждать, когда
появится неизвестный резидент, и тогда… Ну ладно, план операции пусть придумает
сам Поляков, а пока нужно как-то дать знать хозяйке, чтобы остановила агентов.
Слишком многое может оборваться, если действовать поспешно.
Антонина Ивановна замешкалась на крыльце, очищая башмаки от
грязи о край ступени. Так, есть время ее перехватить и предупредить!
– Сиди тут, я хозяйку встречу, – вскочил Проводник, но не
успел сделать и шага, как Рыболов резко окликнул его:
– Стоять!
– Что такое? – оглянулся Проводник – и замер, увидев
нацеленный на него пистолет. – Ты что? Заболел?
– Я-то не заболел, а вот ты, как я посмотрю, выздоровел, –
процедил Рыболов, глядя со злобой и страхом. – Спина у него болит… Спина болит,
а сам вскочил как ни в чем не бывало!
Ч-черт, Проводник и забыл про свою болезнь… Но ничего,
как-нибудь отоврется.
– Конечно, как ни в чем не бывало, – усмехнулся Проводник. –
Ничего у меня не болело, для хозяйки притворялся. Я же знал, что ты не сегодня
завтра появишься, тебя и ждал.
– Как ты мог знать, если тебе не сообщали, когда я появлюсь?
Я сам присутствовал на том последнем сеансе, ни слова не было сказано о дне выброски.
Просто – что меня готовят… А ты именно сегодня на работу не пошел, спину именно
сегодня разломило… Что, выброску засекли? Парашют нашли?
Вот сволочь… Насквозь все видит!