Несбывшаяся весна - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 60

Связник вышел на улицу и постоял несколько минут в явной растерянности. Потом так же нерешительно двинулся было вновь к зданию райсовета, но тотчас махнул рукой и пошел к остановке автобуса, который направлялся в верхнюю часть города. Агент, который его вел, слышал, как он спрашивал людей, ожидающих автобуса, каким номером можно проехать на Мызу.

Лейтенант Пестряков помчался в райотдел милиции, к Полякову…

Тот стиснул кулаки и торжествующе бабахнул по столу. Итак, связной ехал на Мызу. К Проводнику!

– Нам нужно торопиться и перехватить его там! – возбужденно сказал Пестряков.

– Не надо торопиться, – усмехнулся Поляков. – Скоро он до Мызы не доберется. Ведь прямого автобуса туда нет. Пока связной поднимется в верхнюю часть города, пока пересядет на трамвай, которым только и можно добраться до Мызы… И еще не факт, что он сразу пойдет к Проводнику. Может быть, сначала походит вокруг да около, присматриваясь к его дому. Поэтому нам раньше времени мелькать там никак нельзя.

– Его надо брать! – нетерпеливо воскликнул Пестряков. – Это же фашист, связной!

– Мы должны взять его во время встречи с Проводником. Он должен сообщить все те сведения, которые нам нужны. Пароли, новые радиокоды, сведения о других группах.

– Возьмем – и сообщит. Мы из него выбьем информацию! – Пестряков стиснул кулаки.

Поляков отвернулся.

Методы были старые, проверенные, которыми он раньше тоже пользовался без зазрения совести. Причем выбивали не только подлинную, в самом деле существующую, тщательно скрываемую информацию, но и всякую чушь, вроде, например, той, которую пытались выбить в свое время из Шурки Русанова, – о попытке покушения на Сталина. Вот-вот… именно после встречи с Шуркой Русановым и перестал Егор Поляков, Георгий Смольников тож, выбивать из кого бы то ни было информацию. Ни разу с тех пор не поднял он руку на человека. Не сказать, что это здорово облегчало жизнь, скорее наоборот, да и совесть, его перегруженную совесть, тоже не облегчало… Он просто не мог.

Но сейчас дело было, конечно, в другом.

– Мы его попытаемся взять, а он возьмет и покончит с собой. Такое вы допускаете? – спросил он холодно, и Пестряков, немного подумав, угрюмо кивнул.

Такое не только допускалось – такое происходило несколько раз. И в Энске, и в других городах, именно поэтому Центр предписывал крайнюю осторожность при задержании связных и агентов. Брать их следовало лишь тогда, когда не было другого выхода или когда их действия представляли несомненную опасность. Но при малейшей возможности слежки, а особенно разработки игры следовало следить, разрабатывать, играть – чтобы добыть максимум точной информации. Ведь даже на допросах агенты говорили не все, утаивали многое… и часто то, о чем они умалчивали, имело последствия катастрофические. А вот последили бы за ними…

– Подождем, – сказал Поляков. – Вести связного до Мызы необходимо, это факт, но только крайне осторожно. Крайне! Ну а если он пойдет на контакт с Проводником, в управление поступит сигнал. Значит, нужно ехать в управление и ждать этого сигнала. Но сначала…

Поляков позвонил начальнику штаба ПВО и позволил распустить по домам заключенных в бомбоубежище сотрудников райсовета не к утру, а вечером, еще до наступления комендантского часа.

– Угроза химической атаки миновала, – сказал он, с трудом сдерживая улыбку.

Пестряков пожал плечами, дивясь спокойствию майора. Тут в любой момент враги сговориться между собой могут (он не слишком-то верил в искренность Проводника, новый же связной вообще был для него воплощением предательства), а майор благодушествует. Эх, если бы операцией руководил сам Пестряков, все уже были бы повязаны по рукам и ногам!

– В управление. Быстро, – сказал майор водителю, словно чувствуя нетерпение лейтенанта.

Но быстро не получится. По пути сначала спустит колесо, потом, уже в управлении, Полякова перехватит начальство и заставит информировать о ходе операции. Пока он вместе с Храмовым будет находиться в кабинете генерала, раздастся звонок от квартирной хозяйки Проводника. Тот самый сигнал! И лейтенант Пестряков, боясь упустить связного, решит сам ехать на задержание, не дожидаясь майора Полякова и даже не поставив его в известность о звонке…

* * *

Накануне Ольге снова приснилась мама. На сей раз это была уже не юная Сашенька Русанова, а Александра Константиновна Аксакова. Такой Ольга никогда ее не видела. В черном ватнике, наброшенном на белый сестринский халат, она стояла на сильном-пресильном ветру – вокруг была тьма, сугробы и тьма, – одной рукой сжимала у горла ватник, другой придерживала на голове белую косынку и что-то шептала. Ольга не могла понять, что она шепчет: страшный вой ветра заглушал мамин голос! У Ольги даже уши заболели от этого воя! Потом почему-то появился Поляков, взял маму за руку и увел.

Поляков! Еще и во сне его видеть! Он-то тут при чем?!

Ольга проснулась, но еще долго лежала с зажмуренными глазами, отчаянно пытаясь прогнать мысли о Полякове и вернуть сон про маму.

День прошел как обычно, а под вечер под окном раздался цокот копыт, потом хрипловатый мужской голос:

– Варвара! Варвара, выйди!

Ольга встрепенулась. Мало ли что могло стрястись на свете, но ее почему-то охватила тревога. Завтра «новоселы», как называли в Мазуровке спасенных с парохода, должны были ехать на станцию, ждать поезда, который должен был отвезти их всех в Камышин. Ольга уже знала, что это небольшой состав с плохонькими вагончиками – да и ладно, и ничего, как-нибудь доедут!

– Кто там? – окликнула гостя Варвара Савельевна. – Ты, Тимур? Что стряслось?

Ольга встрепенулась. Тимуром звали начальника милиции станции, фамилия его была Казбегов. Его жена Фрося работала телефонисткой, она и помогала Светлане Федоровне соединиться с начальством. Фрося дружила с Варварой Савельевной, хотя была гораздо моложе ее: часто забегала в пропахший лавандой домик, и как-то раз Ольга слышала, что Фрося о чем-то шушукалась и смеялась с Петром. Ну надо же, всех-то он сумел расположить к себе, а такой с виду простецкий, невзрачный.

Заскрипели ворота. Ольга подбежала к окну и увидела при свете закатного солнца, что у ворот пляшет вороной конь. В седле сидел человек в милицейской форме и фуражке. В руках у него была нагайка – ременная плеть. Вороной нервно перебирал ногами и косил взглядом на всадника – видно, досталось на скаку по крутым бокам.

С крыльца торопливо спустилась Варвара Савельевна.