Расчет пулей - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 13

Вчера ему встретился Коротышка. Один из тех, кто бил его возле ресторана. Влад вполне допускал возможность ошибки, но чутье подсказывало ему, что память не обманывает. Уж очень ловко и безжалостно бил Коротышка. Там, где он наносил удары, боль вспыхивала нестерпимо. От одного этого воспоминания Владу становилось худо.

К вечеру он пошел продлевать бюллетень и, выйдя из поликлиники, опять заметил знакомый рыжий вихор, а под ним круглую добродушную простецкую рожицу со стальным взглядом.

Взгляд мог и почудиться. Но откуда столько совпадений?

Заметив недалеко милиционера, Влад с отчаянной решимостью пошел навстречу Коротышке, надеясь в случае необходимости позвать на помощь. Но приземистый парень с рыжим чубом глянул на него равнодушно, как в прошлогоднее объявление, и отвернулся. Влад поежился, рубаха прилипла к телу, но рядом с милиционером некоторое успокоение наконец наступило. И Влад, уже не оглядываясь, зашагал к автобусной остановке.

Он готов был поклясться, что Коротышки не было, когда он садился на заднюю площадку автобуса. Но в метро тот опять мелькнул впереди. И Влада охватил такой колотун, с которым он уже не мог справиться. В огромном городе, среди множества людей, спешащих, читающих, хмурых, улыбающихся, он был как в пустыне один на один со страшным монстром, ибо Коротышку наверняка сопровождали другие бандиты, или, иначе говоря, подельники. Хотя и без них он до ужаса боялся самого Коротышку. Кому сказать? Что делать? Куда бежать? Ненавистная мысль о Марине, которая стала изначальной причиной всех бед, мелькнула на мгновение и исчезла в хаосе ужаса, который забушевал в его душе.

Он даже подумал зайти в отделение или комнату милиции метрополитена. Но что дальше? Ведь не скажешь: «Дяденька, защити!» Просить охрану? А кто поверит и кто ее даст? Указать на Коротышку? Но тот исчезает ежеминутно и появляется только тогда, когда Влад остается в полном одиночестве. Позвонить Викулову? Попросить помощи? После того как он порвал с Мариной и она наверняка все отцу рассказала? Нет. Это не выход.

Домой идти нельзя. Умчаться за город? Но куда? В Очакове есть приятель, в Солнцеве, в Лукине. Но сперва надо избавиться от слежки, перескакивая из вагона в вагон, как делают разведчики. Где он такое видел? В какой кинокартине?

Дождавшись, когда двери поезда почти закрылись, Влад вставил ботинок между створками, раздвинул их и выскочил на перрон. Такую операцию он повторил дважды, пока не убедился, что окончательно сбил Коротышку со следа. Это звучало солидно и поднимало его в собственных глазах. Вполне успокоившись, он сообразил, что его домашний адрес бандюги наверняка знают, устроили слежку. Он засвечивался и в больнице, и в милиции. Значит, надо рвать из города. И там отсидеться. Завалиться к Сереге Мельникову и пить, пить, пить! До посинения. После таких стрессов наплевать на бюллетень, на работу, на все! Лишь бы сохранить жизнь…

На Киевском вокзале он купил билет до Мичуринца, рассчитывая сойти сперва в Переделкине, и прошел через турникет. Приблизившись к поезду, незаметно осмотрелся. Ничего подозрительного не обнаружил, благо людей на перроне можно было пересчитать по пальцам. Юркнул в вагон. Выглянул. Было спокойно, ничего угрожающего не наблюдалось.

В вагоне веселая компания возвращалась с какой-то свадьбы. Пели песни, вспоминали невесту и жениха. И что-то говорил такое, что время от времени дружная компания покатывалась от хохота, и тогда становились видны две премиленькие девицы, которые, очевидно, и заряжали парней буйствующей энергией.

Мир казался прочным и надежным. Влад Пухальский постепенно опять ощутил себя хозяином своей судьбы. Даже, достав из кармана мятую газету, попробовал читать. Но газета пугала убийствами, наркотиками. Глазам отдохнуть было не на чем. Чтение страшилок не успокаивало, а, наоборот, взвинчивало нервы. Но чтобы это понять, потребовалось как раз время, чтобы доехать до Переделкина.

Влад поднялся, скомкал газету и двинулся к выходу. Вдруг его качнуло. В переднем тамбуре мелькнула круглая физиономия. Новый приступ страха потряс его до тошноты. Убедить себя, что это не Коротышка, Владу не удавалось. Он стиснул зубы, чтобы унять дрожь, и как в тумане пошел к противоположному тамбуру. Там стояли несколько динозавров с бутылкой и сигаретами, которые не пропустили его к выходу.

— А тут двери не открываются! — хохотнул самый длинный.

Створки в самом деле не открылись. Перескочить в другой тамбур Влад не успел. Переходную дверь тоже заклинило. Вагон быстро проплыл мимо платформы. Влад заглянул в широкий проем на ряды пустых скамеек. Свадебной компании не было. Прямо по проходу шел Коротышка, перебирая крепкими пальцами по рукояткам скамеек.

Сковавший тело нарастающий ужас и был тем последним чувством, которое испытал Влад.

Больничный режим расписан по часам. В десять — отбой. Большинство оперированных и выздоравливающих расселись возле телевизора. И будут наверняка просить строгую старшую сестру дать еще хоть несколько минут, чтобы досмотреть очередную мыльную оперу. Последние сладенькие минутки.

Раньше Марина презирала мыльные оперы. Здоровым и счастливым людям смешны выдуманные страсти бразильских «гуантонамос». Но в больнице, когда настроение, здоровье, а иногда и жизнь — на волоске, многое меняется. Марина запомнила старушку, которую трижды оперировали, неизвестно, в чем у нее душа держалась. Так эта старушка первая ковыляла к телевизору смотреть пустенький латиноамериканский фильм и, качая головой, резаная-перерезанная, мученая-перемученная, наблюдая за конфетными страстями на экране, говорила сочувственно:

— Какая сложная жизнь!

Значит, ей это было нужно.

Когда Марину охватывала хандра, она тоже смотрела мыльную оперу без претензий. Но теперь настроение изменилось, из глубины души поднимались энергия и злость. Когда что-нибудь не ладилось, она с привычным гневом думала об отце, точно он один был виноват во всех ее бедах — провале экзаменов, неправильном выборе института, несостоявшейся свадьбе, даже отмене собственного юбилея. Что бы он там ни говорил, будто сделал это из-за нее. Ей так хотелось посиять в лучах отцовской славы. А когда еще ухватишь эти лучи? Наверное, пришел бы его давний приятель Турецкий, в которого Марина в детстве была влюблена. Конечно, это смешно, но все равно интересно. Она бы и Влада показала. Пусть он не так эффектен, как когда-то Турецкий, — детская влюбленность не совсем прошла. Зато Влад — маг и чародей в информатике и может заработать за один день больше, чем Александр Борисович за месяц неустанного черного труда.

Марина остановилась в вестибюле, опомнившись. Какой Влад? Какая гордость? Ум за разум заходит. После того что случилось… Марина опять с неприязнью подумала об отце, будто он был виновником ее больничного заточения. Хорошо хоть в отдельную палату положили.

Мысль об отдельной палате настроила ее примирительно. Впрочем, и без всякого повода отношение ее к отцу менялось по нескольку раз в день. И дело было в нем, а не в ее характере. Ей удавалось видеть отца на работе собранным, энергичным, решительным. Лицо его подбиралось, розовело, глаза взирали сурово, и таким он больше ей нравился. А при ее появлении взгляд отца смягчался, сникал, казалось, им уже могла управлять любая секретарша. В такие минуты Марина не терпела любых отцовских замечаний или возражений. И говорила резким командным тоном, а он соглашался, пожимал плечами и затихал.