Год длиною в жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 99

Сделав на всякий случай несколько пометок на календарном листке – чтобы ничего уже не забыть, – он схватил телефонную трубку и позвонил в архив. Разъяснил, какие именно материалы, касаемые до 1937 года, ему нужны – дело Александра Русанова, которое вел следователь НКВД Егор Поляков. Собственно, Храмов еще не совсем понимал, зачем оно ему понадобилось, но искренне надеялся, что к тому времени, когда дело Русанова окажется у него на столе, в голове еще больше прояснится.

Итак, связи Риты Ле Буа. Ее энские связи – тут есть вопросы, но не в них суть. Куда интересней – связи дальневосточные!

На Дальнем Востоке она только два дня пробыла в Х., а потом поехала в Олкан, к некоему Павлу Павловичу Павлову, который в свое время отбывал там ссылку. Не уехал и после реабилитации. Судя по сведениям, полученным от Ждана, настоящая фамилия его матери была Аверьянова. Она родом из Энска, в четырнадцатом году была связана с неким деятелем по имени Всеволод Юрьевич Юрский, в ту пору метавшимся между двумя партиями: эсеровской и РСДРП.

Эта персона привлекла особое внимание генерал-майора Храмова.

О Юрском он знал следующее: был резидентом советской разведки в Париже, исполнял самые деликатные поручения по истреблению воинствующих деятелей РОВС, отличился во время ликвидации некоего Вернера, иначе – Жюля Санторемо, иначе – Самуила Самуиловича Войшниса, двойного агента, работавшего на советскую и американскую разведку. В уничтожении Вернера, кстати, принимал участие и Дмитрий Аксаков (кличка Хромой), зарабатывавший право возвращения в Советский Союз. В материалах по делу указывалось, что он погиб (был устранен неким Шадьковичем, кличка Доктор, по подозрению в измене), однако каким-то образом в сорок первом году воскрес и был посмертно награжден французским правительством за воинский подвиг. Темная история, прояснить которую возможным не представлялось.

Дочь Аксакова Рита Ле Буа также имела несколько боевых наград. А в 1944 году посмертно был отмечен французами еще один русский, некто Сазонов. Имя его было – Всеволод Юрьевич. Такое же, как у вышеупомянутого Юрского! А если учесть, что еще до вторжения гитлеровцев во Францию Юрский исчез из поля зрения нашей разведки и перешел на нелегальное положение вместе со своей любовницей Инной Фламандской, то вполне можно предположить: Сазонов и Юрский – одно и то же лицо.

Марина Аверьянова состояла в связи с Юрским. Она отправилась в ссылку на Амур беременной от него и там родила сына, записав его Павлом Павловым.

Юрский с 1941 года жил в семье Ле Буа. Он погиб в сорок четвертом, спасая Риту Ле Буа. Два десятка лет она упорно добивалась разрешения приехать в Советский Союз. И, добившись-таки своего, почти немедленно отправилась на встречу с Павловым и его матерью, которую не застала в живых…

Одновременно погиб и осведомитель по кличке Ждан.

Загадочная история.

Все то же чутье подсказывало Храмову, что искать «французский след» в смерти Аверьяновой и Ждановского (такова была фамилия агента Ждана) глупо. Гораздо интересней в этом смысле поездка Риты Ле Буа в Олкан – и та почти безумная информация, которая поступила из Олкана о цели ее поездки…

– Разрешите, товарищ генерал-майор?

– Входите.

– Вот, подняли для вас из архива.

– Хорошо, я жду эти документы.

Храмов нетерпеливо открыл серо-коричневую тоненькую папку с аккуратными белыми завязками.

Понятно, никто до сих пор этим делом не интересовался с тех пор, как сам Храмов просматривал его в сорок третьем году, пытаясь понять, что объединяет Егора Полякова и Ольгу Аксакову: если папки часто открывают, завязки разлохмаченные, грязные. А здесь только маленькое пятнышко фиолетовых чернил. Очень может быть, что его оставил Егор Поляков, вечная ему память. Странный он был человек, но умница, блестящий специалист. В общем-то, хорошо, что его убил тогда этот, как его… агент «Новичок». Убил – и избавил Храмова от очень многих затруднений. А заодно избавил от них и самого Полякова!

Так, апрель 1937 года. Дело Русанова Александра Константиновича, 1899 года рождения, закрыто в связи со смертью. Копия справки о сердечной недостаточности, отправленной родственникам. Ну, она-то ничего не значит… Протоколы допросов Русанова. Его донос на некоего Верина В.П. Показания следователя Е. Е. Полякова, застрелившего Русанова при попытке к бегству.

Хм, учитывая последующие отношения Полякова с племянницей Русанова, все это было бы смешно, когда бы не было так… смешно.

Вот именно!

Храмов начал читать протоколы допросов Русанова, подписанные следователем Тимохиным.

Ну, во первых строках – подготовка покушения на товарища Сталина. Это само собой, как же без этого… Какой же может быть уважающий себя враг народа без подготовки покушения на товарища Сталина? От Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей – все просто спали и видели, как бы половчее покуситься на товарища Сталина. Ну и Русанов не отставал, конечно, от прочих. Затем формирование террористической организации латышских националистов – тоже чушь, даже не разработанная.

На этом этапе к ведению дела Русанова подключился Егор Поляков. А вот и протоколы допросов, которые вел он. Куда более продуктивные материалы, никакого сравнения с тимохинскими!

Появился Поляков – и Русанов немедленно начинает выдавать компромат на Виктора Павловича Верина, зампредседателя облисполкома, известного также как Борис Иванович Мурзин или товарищ Виктор. Именно в бытность свою Мурзиным, еще в четырнадцатом году, этот человек тесно сотрудничал с Юрским, который работал в то время в Энске под видом сормовского врача Андрея Туманского и носил партийную кличку товарищ Павел. В восемнадцатом году бывшие сподвижники встретились вновь, во время отправки знаменитых энских «золотых эшелонов»: царское золото, сразу после революции конфискованное, вывезенное в Энск (а также в Казань) и хранившееся там в подвалах госбанка, в октябре переправлялось в Германию для уплаты контрибуции, оговоренной условиями Брестского мира.