Год длиною в жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 36

– Вы меня, похоже, шантажируете? – сказала Рита, отстраняясь от притолоки и подходя к кровати. – Напрасно. И заботиться о моей репутации не нужно. Я и сама-то перестала о ней заботиться лет этак… двадцать пять назад, когда мне было пятнадцать. С чего бы вам суетиться?

«Пятнадцать плюс двадцать пять – сорок. Ей что, сорок лет? Ну и ну, выглядит лет на десять меньше. Даже на пятнадцать! Сорок… это много? Да будь ей хоть шестьдесят! Да будь она хоть негром преклонных годов… В смысле, негритянкой. Нет, с негритянкой я бы не смог, тем более – преклонных лет. Господи, о чем я думаю! Я совсем спятил! Да. Спятил. Из-за нее».

– Ну, вот что, – медленно заговорила Рита, вглядываясь в неподвижно стоящего Георгия. Он был рад, что луна светит ему в спину и она не может разглядеть выражения его лица. Можно представить, что там, на том лице, написано! – Я пойду умоюсь, а вы воспользуйтесь случаем и поищите то, что вам поручено найти. Только, уверяю вас, труд совершенно напрасный. Все это – домыслы вашего ведомства. Цель моего приезда в Россию… ах, простите, в Советский Союз, конечно… самая невинная. Я хотела вручить награду Федору Лаврову и узнать кое-что о моих предках, которые жили в Энске. Есть, конечно, некая ирония судьбы в том, что именно вас, Георгия Аксакова, сделали исполнителем столь отвратительного поручения, но что же делать… В самом деле, судьба насмешлива! Десять минут вам хватит, чтобы обшарить мои вещи? Больше я вам дать не могу, очень устала и хочу спать. Но, думаю, вы управитесь, вещей у меня немного. Тем более что обыск в моем номере проводился уже столько раз, что все тайники могли быть выявлены давным-давно. А впрочем, я понимаю, что вы действуете не сами по себе, а по приказу. Поэтому – bon courage, bon chance, как говорят французы. Надеюсь, выйдя из ванной, я не застану вас в своем номере? Прощайте, мсье Аксаков.

И она, резко повернувшись, скрылась в ванной. Зашумела вода.

Георгий стоял, как столб. Еще ни разу в жизни он не был так потрясен, как сейчас. Сначала до него даже не дошло, что имеет в виду Рита. Потом дошло-доехало, за кого она его приняла…

Позор, какой позор! Да неужели он похож на кагэбэшного стукача?

…В редакцию «Рабочего» иногда приходил невысокий молодой человек с приличным выражением лица. В руках он всегда держал красную папку. Звали его Лев Аверьянов. Все знали, что он – куратор редакции от известной конторы. У всех идеологических организаций были свои кураторы. Аверьянов общался с редактором, выясняя истинное лицо каждого сотрудника, но по редакции витали легкие слухи, что основную информацию об этих самых лицах ему поставляет какой-то сексот, попросту – тайный стукач. Кто? Неведомо! Может быть, бухгалтер Светлана Ивановна, бывшая радистка-разведчица. Может, уборщица Светка Фомина. Может, завхоз Николай Васильевич. А может, ответсекр Павел Васильевич, человек необычайно общительный, способный разговорить самого угрюмого и неразговорчивого из людей.

Вообще жизнь научила Георгия, что сексотов кругом гораздо больше, чем можно подумать. Причем как завербованных, платных, так и добровольных. Они исключительно по зову сердца пишут анонимки (и не анонимки тоже!) куда попало – в райкомы, парткомы, месткомы, в милицию, в КГБ… Но никому и никогда не взбредала в голову такая блажь: заподозрить в наушничестве и доносительстве его, Георгия Аксакова!

И вот теперь – взбрела. И кому… Как же теперь жить? Как доказать ей, что она ошибается?

Ноги Георгия подкосились, он плюхнулся куда-то – оказалось, на кровать. Ткнулся лицом в подушку. Наволочка легонько пахла духами.

Он безотчетно отогнул одеяло. Простыня тоже пахла духами и еще чем-то прохладным и дразнящим. Это был запах ее тела! Недосягаемого, недостижимого… Никогда не коснуться ее, потому что она его ненавидит, презирает. Она его оскорбила! Да как она могла подумать о нем такое? Кто ей дал право?

Вскочил, ринулся в коридор, рванул дверь, за которой уже не шумел душ.

Рита стояла на маленьком резиновом коврике спиной к нему. Волосы были высоко заколоты. Полотенце лежало на ее плечах.

Георгий был оскорблен и хотел выкрикнуть ей в лицо ответное оскорбление. Но в том-то и дело, что лица ее он не видел. Он видел узкую, изящную спину, тугие розовые округлости ягодиц и ямочки ниже поясницы. Он видел длинные голые ноги и завитки на шее, под высоко подобранными волосами.

Рита резко обернулась:

– Вы? Да вы что!

Георгий смотрел, как она рванула с плеч полотенце, пытаясь прикрыть бедра, но от этого движения открылась грудь. Он смотрел, неотрывно смотрел на коричневатые соски, на тонкие ключицы, на прямые плечи – гладкие, золотистые, с отпечатавшимися на них белыми полосками от лямок купальника. Грудь тоже была наполовину золотистой, загорелой, а наполовину белой. Ниже темнел загорелый живот, а еще ниже тело снова белело, потому что под солнцем его закрывали трусики купальника. Там светлая полоска кожи была совсем узкая. Мини-бикини – кажется, так эта штука называется в модных журналах.

– Я не… – пробормотал он пересохшими губами, не соображая, что говорит. И сорвался на крик: – Вы не то подумали! Я не…

И, уже ничего не соображая, рванулся к ней, схватил, стиснул, ткнулся губами в ее губы, стал хватать их горячим ртом, кусать, стал ломать ее плечи… Она вскрикивала, пыталась оттолкнуть его, вырваться, но напрасно, напрасно! Его бесило, что от ее рывков никак невозможно толком обнять ее, поцеловать, да еще ноги скользили на сыром полу ванной, поэтому он сгреб ее, потащил в комнату.

– Пусти! – задушенно выкрикнула Рита, когда он на миг оторвался от ее рта, но Георгий с маху швырнул ее на кровать, тыкался губами то в грудь, то в лицо, кое-как удерживаясь на одной руке, а другой отчаянно пытаясь расстегнуть брюки.

Вроде бы без памяти был, но какой-то частью потрясенного, смятенного мозга понимал, что она не будет кричать. Она не будет поднимать шум! И тело ее бьется все слабее… Он сильнее. Он ее одолеет.

Он почти насиловал ее, но знал, что насиловать не хочет. Он хочет, чтобы руки ее не отталкивали, а обнимали, чтобы вспорхнули, обняли его за шею, скользнули к голому телу под рубашку…

Следовало объяснить, все объяснить, но на разговоры сил не было, он только и мог, что бормотал бессмысленно:

– Как ты могла подумать? Я не враг, я не враг!

– Я верю, что ты не враг мне, – задыхаясь, говорила она, отталкивая его тело, которое так и рвалось в нее. – Но ты станешь врагом самому себе, если не уйдешь сейчас же!

Он снова поймал ее губы, мешая говорить, кое-как содрал брюки, растолкал коленями ее ноги. Не мог он уйти от нее, под расстрелом не ушел бы!