Любовь и война - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Хэган cтр.№ 58

Оба замолкли, вслушиваясь в привычные ночные звуки. Где-то в лесу заунывно ухала сова и стрекотали цикады. Здесь, в палатке, потрескивало масло в маленькой самодельной лампе и хрипло, натужно дышал лежавший в другом углу Винс Поттер.

О чем она задумалась? Тревис не имел ни малейшего понятия. Впрочем, он не имел понятия и о том, с чего вдруг задался подобным вопросом. Да, она спасла ему жизнь, но только чтобы отвести угрозу от собственной. То есть ее действия были продиктованы вовсе не расположением или сочувствием к нему. Но почему же ее близость пробуждает в нем незнакомую теплую нежность?

– Тревис, – нерешительно заговорила Китти. – Что вы собираетесь сделать со мной и с Энди? Я слышала, Север вот-вот проиграет войну. Почему бы вам не отпустить нас, пока мы все не погибли?

– Нет, – резко возразил он. – Вы нужны здесь. Я уже не раз об этом говорил и вовсе не собираюсь отпускать вас домой, где ваши знания пойдут на пользу нашим врагам. А кроме того, разве вы не говорили, что ваш отец воюет за Север? Неужели вы хотели бы, чтобы он страдал и даже умер из-за того, что вовремя не получил помощь? И как вообще вам удается ненавидеть всех до одного федералов, если ваш отец носит такой же мундир, как и мы, и борется за одно с нами дело?

– Не забывайте – я обручена с конфедератом.

Она порывисто отвернулась, и Тревис мягким прикосновением ладони заставил Китти снова обратить на него взгляд:

– Неужели вы так сильно его любите?

– Я… я люблю его, действительно люблю, – торжественно произнесла пленница. – Он очень хороший человек. И когда война кончится, мы будем чрезвычайно счастливы вдвоем.

– Энди рассказывал мне, что Натан противился вашему желанию работать в госпитале там, на родине.

– Вам известно его имя? – не поверила своим ушам Китти. – Вы посмели расспрашивать о нем Энди, и он вам отвечал?! Но почему? Мне это непонятно и даже… и даже неприятно!

– Действительно, мы с ним беседовали. Вашего жениха зовут Натан Коллинз, и он сражается в отряде, именуемом «Уэйнский добровольческий». Они участвовали в бою под Шайло. Энди охотно говорил со мной, потому что беспокоится о вас. А я говорил с Энди, потому что желал убедиться, правда ли то, что вы рассказывали о себе.

– Стало быть, вы мне наконец-то поверили? – Китти бросила на него насмешливый взгляд.

– Да.

– И тем не менее не отпустите меня?

– Нет.

– Тогда остается лишь пожалеть, что вы не умерли. – И она вскочила, чтобы уйти, а Тревис был еще слишком слаб, чтобы остановить ее. На миг Китти задержалась и, заглянув капитану в глаза, горячо спросила: – Тревис, отчего вы так ненавидите женщин? Что за странное стремление заставлять их страдать на ваших глазах? Взять хотя бы ту ночь, когда вы… когда вы…

– Когда я доставил вам удовольствие? – Ну вот, опять эта издевательская ухмылка!

– Во мне говорил природный инстинкт, – слегка покраснела Китти. – А вот вы упивались моим унижением, и я нахожу это отвратительным и ненормальным. Откуда у вас такая жестокость?

Он закрыл глаза. Она хочет знать, почему он так жесток с женщинами? Этого он ей никогда не расскажет. Он вообще ни с кем об этом не говорил, кроме Сэма Бачера, да и то после изрядного количества виски. Ужасные воспоминания задушили бы тогда Тревиса, не выплесни он их наружу.

В детстве Тревис любил и почитал свою мать, как и положено любому маленькому мальчику, и не придавал значения ее привычке постоянно отлучаться в Новый Орлеан «развеять одиночество» в те дни, когда отец отправлялся на промысел в глубину болот.

Однажды буря в заливе достигла болотных вод, и отцу пришлось вернуться домой раньше срока. Однако неистовая стихия, с корнем выворачивавшая деревья и срывавшая крыши с домов, не смогла бы тягаться с тем ураганом, что бушевал в сердце у Дека Колтрейна, спешившего в Новый Орлеан на поиски своей жены.

И он отыскал ее – в объятиях другого мужчины, и силком притащил домой. И пока буря ревела и бесновалась в ночи, неся смерть всему живому, Дек Колтрейн, напившись до безумия, положил конец и беспутной жизни своей супруги, и своей собственной.

В тот год Тревису минуло всего двенадцать лет. Его сестренке было два года. Мальчик спрятался в отхожем месте, расположенном за домом. Перепуганные до смерти дети просидели там всю ночь напролет, крепко обнявшись, и вздрагивали всякий раз, как слышался вопль матери и глухой рев отца.

Когда перед рассветом ветер немного затих, Тревис собрался с духом и вошел в дом. И оказался в настоящем аду. На полу лежало окровавленное, изуродованное тело, в котором с трудом можно было угадать ту красавицу, какой была при жизни его мать. Рядом раскинулся отец, с перерезанным горлом, все еще сжимая в кулаке нож. Оба были давно мертвы.

Тревис едва успел заслонить от ужасного зрелища младшую сестру. Вскоре подоспели незнакомые мужчины. Они явились за отцом, которого собирались посадить в тюрьму за убийство того, с кем проводила время его жена. Но они опоздали – Дека Колтрейна теперь можно было поместить только в сырую могильную яму.

Эту ночь Тревис запомнил на всю жизнь. Впрочем, он и не собирался ее забывать. Напротив, он старательно хранил ее, как драгоценный урок жизни, как доказательство того, что любовь к женщине ведет мужчину в ад. И все последующие годы, взрослея в жестокой борьбе за существование, Тревис твердил себе, что никогда не проявит слабость, никогда не полюбит ни одну женщину.

Хотя, конечно, не обошлось и без ошибок. Уже в шестнадцать лет он как дурак влюбился по уши в прелестную креолку. А потом возненавидел самого себя за эту глупость, ибо вскоре обнаружилось, что все окрестные мальчишки успели отведать то, что, по ее словам, принадлежало ему, ему одному. Нет, на свете не было ни одной женщины, заслуживающей доверия, и он был бы полным кретином, если бы хоть на секунду усомнился в этом.

С тех пор он взял в обычай предоставлять женщинам быть страдающей стороной, не допуская ни малейшей слабости со своей.

А потом случилось несчастье с его сестрой, и она убила себя, а Тревис ушел на войну, полный жажды крови. Ему была не дорога собственная жизнь. Нет, не смерть его страшила, а жизнь, обратившая к нему несказанно суровый лик. Видимо, оттого капитан оказался в таком фаворе у самого генерала Гранта. Он очертя голову бросался в любой бой и крушил врага, не ведая жалости ни к нему, ни к себе. Трижды под ним убивали коня, ему приходилось отстаивать свою жизнь в дикой рукопашной схватке, но ни разу он не отступил ни на шаг.

И вот теперь здесь, перед ним, сидела самая красивая женщина на земле. Она внимательно смотрела на него из-под пушистых ресниц, касавшихся нежных, как персики, щек, окаймленных золотистыми, как мед, локонами. Тревис невольно скользнул взглядом вниз, на полную, высокую грудь, и даже в своем нынешнем плачевном состоянии не мог не почувствовать возбуждения. О, он хотел ее! Он хотел ее так, как никогда прежде не хотел ни одной женщины в мире. Он желал ворваться в нее и слиться с ней в едином ритме, пока чресла не взорвутся сладким огнем. Он хотел держать ее в объятиях всю ночь, каждую ночь. Он жаждал до изнеможения целовать эти пьянящие губы. А еще он хотел, чтобы она шла с ним по жизни рядом и никто не сомневался, что Китти принадлежит ему, ему одному – и никому больше.