Преторианец - читать онлайн книгу. Автор: Томас Гиффорд cтр.№ 160

Он похлопал руками в перчатках, чтобы согреться.

— Послушайте, давайте пройдемся. Поговорим обо всем. Вардан и компания всегда к вашим услугам.

Краем глаза Годвин видел, что сержант Дэвидсон направляется к разбитому «роверу».

— Бросьте зря языком трепать, Монк. Видите там своего пилота? Он сейчас взглянет в лицо замерзшему трупу… трупу человека, который прошлой ночью пытался убить меня. Вот к чему свелась моя жизнь. Убийства. Сколько еще убийств предстоит? И из-за чего? Кому еще я понадобился? Что за чертовщина? Кто этот парень, кто его послал? И кто был Либерман? Наш или их человек? Мне, кроме вас, больше не к кому обратиться, Монк. Вы вроде бы всегда в курсе, что происходит. Вы с Черчиллем меня впутали в это дело, а потом, по вашим словам, Черчилль решил, что я предатель — не то агент наци, не то любовник, задумавший избавиться от мужа… Монк, я хочу поговорить обо всем с Черчиллем. Он должен мне объяснить…

— Не слишком практичная идея, скажу я вам. Я уже объяснил: он даже не поймет, о чем вы толкуете. По правде сказать, сомневаюсь, что он вспомнит хотя бы о ночной встрече в Кембридже. Это было так давно, а у него столько дел…

— Ну что ж, Монк, значит придется вам мне все объяснить. Вы не покинете Стилгрейвс, пока я не пойму, что происходит. Начинайте, откуда хотите, но начинайте, Монк! Расскажите мне все. Считайте, это дело жизни и смерти. Вы занимаетесь шпионажем, не так ли? Только руководитель разведки может знать все, что знаете вы. Так расскажите мне о шпионах.

Монк отвел взгляд от Дэвидсона, открывшего машину и заглянувшего внутрь.

— Вы мне приказываете? Много на себя берете, старина.

— Вы ухватили самую суть. Я уже очень много на себя взял. Теперь расскажите мне, что я упустил.

— Ах, с чего же начать? Право, вы ставите меня в очень деликатное положение…

— Взгляните на это так: я основательно привык убивать людей. Я очень опасный человек. Кто знает, чего от меня можно ждать? Так что лучше говорите. Почему бы не начать с «Преторианца»? И с того, что погубило операцию?

— Это был риторический вопрос, старина. Думаю, лучше начать с Панглосса. Посмотрим… Да, это был Либерман. Он самый. Да, он работал на немцев — сперва, хотя я совершенно не представляю, как они собирались его использовать. Очень мелкая сошка — мог разве что собирать сплетни на Риальто — в надежде, что его знаменитые друзья сболтнут что-то за банкетным столом. Да, очень мелкая рыбешка. Да, они взяли в заложники его семью, это тоже правда, мы узнали об этом на первом же допросе. Бедняга Либерман не годился в шпионы, не те способности, верно? Мы очень быстро его вычислили и перевербовали — понимаете? Это совсем не трудно, когда человек оказывается перед выбором: работать на вас или темным холодным утром встать перед расстрельной командой. Так что он стал нашим человеком, хотя немцы полагали, что он работает на них. Но и тут он мало что мог. Ему суждено было вести очень тихую, скучную войну, если бы не подвернулся счастливый случай. Странно вышло: мы и использовали-то его только в этом деле…

Годвин услышал, как хлопнула дверца машины. Сержант Дэвидсон закрыл труп внутри и теперь осматривал автомобиль и следы на снегу. Исполнительный работник. Монк, доставая из кармана золотой портсигар, посматривал на него. С некоторым трудом, потому что ему мешали перчатки, он извлек дорогую сигарету, добытую, разумеется, как всегда на Джермин-стрит, и зажег ее. Ветер сдул огонек зажигалки. Косой луч солнца проскочил между тучами и вспыхнул на снегу. Годвин прикрыл глаза и пошел вперед, к ряду деревьев на дальнем конце взлетной полосы. Оба они, не сговариваясь, даже не вспоминали о возможности войти в дом. Годвин мельком подумал о Сцилле, греющейся в горячей ванне, и понадеялся, что все еще кончится добром.

— Но Либерман продолжал работать и на немецких хозяев, — заговорил он. — Мерзавец как-то проведал о «Преторианце» и сообщил им.

— О да, он им сообщил, безусловно, он это сделал.

В холодном воздухе табачный дым смешивался с паром дыхания.

— Не понимаю, Монк. Вы меня уверяли, что вам неизвестно, кто такой Панглосс… сказали, что вы его ищете, что он нас предал…

— И буду жалеть об этом до самой смерти. Одна из тех ужасных ошибок, которые человек совершает, не предвидя последствий. Не следовало вам вообще ничего говорить — всем было бы намного легче…

— Но вы не могли его не знать.

— Да, это уж точно.

— Я вот чего не понимаю: если вы знали его и знали, что он выдал информацию о «Преторианце», — почему вы его не арестовали? Почему его оставили в покое?

— А, в этом-то вся и штука.

— Говорите же, Монк. Я не шучу. Помните… Жизнь или смерть.

— Вы должны понять, шла — да и сейчас идет — война. Все следует рассматривать в контексте войны. Речь шла о жизни и смерти…

— И сейчас тоже, поверьте.

— Вы, наверное, помните план большого контрнаступления против Роммеля в ноябре сорок первого. Черчилль очень на него рассчитывал. Мы… то есть Окинлек, намеревались расколотить ублюдка. «Крестоносец» действительно был ключом ко всей Северной Африке — так нам тогда виделось. Пустить Роммелю кровь из носа…

— Вы забываете о нашей маленькой операции, Монк. Мы должны были убить Роммеля накануне «Крестоносца», внести панику и замешательство, чтобы удар «Крестоносца»…

— Да… ну, вот тут есть одна загвоздка… Вам полагалось в это верить. Да, вам сказали, что вы должны убить Роммеля.

Годвин резко остановился, уставился на Вардана, щурившегося от яркого солнца.

— Эту часть вам лучше объяснить очень подробно, Монк.

— Слушайте, здесь вам хорошо бы отвлечься от себя… Вы должны увидеть общую картину, общий замысел — поймите, я не говорю, что это легко — идея принадлежала ПМ, и отговорить его было невозможно. «Крестоносец» был настолько важен… ключевой момент.

Сигарета, прилипшая к его губе, дрожала. Вардан отлепил ее, стер приставшую бумагу.

— Он сказал: «Почему бы не сдать немцам „Преторианца“? Пусть Либерман — Панглосс им о нем сообщит, тогда они поверят и второму сообщению: что главный удар, „Крестоносец“ — намечен позже, в начале следующего года». Ну, попробуйте взглянуть со стороны, Роджер, и вы увидите преимущества этого плана.

Он ждал, разглядывая ряд деревьев, струйки снега, сползающие с ветвей.

— Ради бога, не молчите, скажите что-нибудь. Мне все это не просто дается… Я не должен бы вам этого говорить, но вы должны успокоиться. Дайте мне возможность сказать ПМ, что вы выходите из игры… уверить его в вашей безопасности…

— В безопасности? Я только об этом и мечтаю — о безопасности!

— Нет, я не о той безопасности. Он хочет быть уверен, что вы безопасны для нас, потому что теперь вы знаете все и понимаете, почему необходимо было…

— Так.