Экспансия-1 - читать онлайн книгу. Автор: Юлиан Семенов cтр.№ 75

…Служанка внимательно оглядела Штирлица и Пола, выразила сожаление, что сеньоры не позвонили, она бы предупредила их, что сеньора вернется лишь через полчаса — «у нас уже есть один гость, если вы намерены подождать, пожалуйста, пройдите в гостиную».

— Меня зовут Бользен, — сказал Штирлиц служанке. — Макс Бользен, запишите, пожалуйста. Если сеньора позвонит, скажите, что я не мог не припасть к ее ногам после стольких лет разлуки. А что, сеньора уехала с сеньором?

— Сеньора живет одна, — ответила служанка, — проходите, пожалуйста.

Они вошли в гостиную; Харрис поднялся, молча кивнул, еще раз посмотрел на Штирлица, нахмурился, силясь вспомнить что-то, поинтересовался:

— Мы не могли с вами где-то встречаться ранее?

Штирлиц пожал плечами:

— Мы встречались последний раз здесь, у Клаудии, накануне моего отъезда…

— Вы — немец?

— Увы.

— Это вы снимали у нее квартиру?

— Именно.

— Вас зовут…

Штирлиц не мог вспомнить, под каким именем его знал Харрис — то ли Эстилиц, как его называли испанцы, то ли Макс, поэтому поторопился напомнить:

— Макс Бользен. Забыли?

— Здравствуйте, Макс! Я — Харрис, помните меня? Рад вас видеть.

— Действительно рады? — спросил Штирлиц. — Значит, ваша позиция изменилась с тех пор? Вы так часто говорили о необходимости истребления всех фашистов в Европе…

Харрис улыбнулся:

— Фашизм и интеллигентность не сопрягаются, а вы, несмотря на то что были немцем из Берлина, казались мне интеллигентом. Давно здесь?

Пол не дал ответить Штирлицу:

— Давно, — сказал он. — Мистер Бользен давно живет в Испании. Я — Пол Роумэн из Нью-Йорка.

— А я — Роберт Спенсер Харрис из Лондона, очень приятно познакомиться, мистер Роумэн. Вы — бизнесмен?

— Значительно хуже. Государственный служащий. А вы?

— Еще хуже. Я — журналист.

— Семья Харрис из «Бэлл» не имеет к вам никакого отношения? — спросил Пол.

— Весьма отдаленное, — заметил Штирлиц, потому что знал — из картотеки, которую вело здешнее подразделение Шелленберга на всех иностранцев, аккредитованных при штабе Франко, — что Роберт Харрис был прямым наследником капиталов концерна «Бэлл».

Харрис мельком глянул на Штирлица, тень улыбки промелькнула на его бледном, с желтизною, лице; закурив, он ответил Полу:

— Если бы я имел отношение к концерну «Бэлл», то, видимо, сидел бы в сумасшедшем Сити, а не здесь, в расслабляюще-тихом доме очаровательной Клаудии. Вы давно не видели ее, Макс?

— С тридцать восьмого.

— А я с тридцать девятого.

— Переписывались?

— До начала войны — да, а потом все закружилось, завертелось, не до писем… Надо было воевать против вас, воевать, чтобы поставить вас на колени… Как ваш бизнес?

Штирлиц снимал у Клаудии квартиру по легенде, он «представлял» интересы Круппа, контакты с резидентурой СД пытался скрывать, но Испания совершенно особая страна, здесь можно очень многое, но вот скрыть что-либо — совершенно нельзя.

— Моего бизнеса нет в помине, Роберт. Вот мои новые боссы, — Штирлиц кивнул на Пола.

Роумэн достал из кармана визитную карточку, протянул Харрису; тот внимательно прочитал ее, кивнул, многозначительно подняв брови, и вручил Штирлицу и Полу свои карточки, записав предварительно на каждой телефон в мадридском отеле «Филипе кватро».

— Смешно, — заметил Харрис, снова усевшись в свое кресло. — Влюбленные встречаются в доме прекрасной испанки и не чувствуют в себе острой потребности схватиться на шпагах.

— Откуда вы знаете, что я был влюблен в Клаудиа? — спросил Штирлиц, — Это была моя тайна.

— Но не Клаудии, — Харрис усмехнулся. — Ее комната завешана вашими картинами. Ничего, кроме картин Макса, — пояснил он Роумэну. — Хорошенькая тайна, а? Да еще ваши фотографии… Вы здорово изменились… Что-то, помнится, у вас тогда была другая фамилия… Вы сказали «Бользен»… Разве вы Бользен?

— В Максе вы не сомневаетесь?

— В Максе совершенно не сомневаюсь.

— А то, что я теперь сотрудник ИТТ, который нежно любит британскую «Бэлл», вам подтвердит мой друг, — воткнул Штирлиц, точно просчитывавший каждый поворот разговора, особенно после того, как Харриса зациклило на его фамилии. — Верно, Пол?

— Верно.

— Дайте перо, Роберт, я запишу вам мой телефон и домашний адрес, приходите в гости, вспомним былое, — сказал Штирлиц, понимая, что такой финт угоден американцу, наладит прослушивание их разговора в квартире; это даст люфт во времени, а он крайне нужен Штирлицу этот временной люфт, нет ничего важнее тайм-аута, когда силы на исходе и стратегия твоей игры разгадана.

Пол закурил, хрустко потянулся, что вызвало известное недоумение Харриса, — он славился утонченностью манер; в свое время СД довольно долго присматривалось к нему именно в этом плане, не гомосексуалист ли; у Шелленберга был довольно крепкий сектор, занимавшийся ими, — до той поры, правда, пока Гиммлер не санкционировал расстрел своего племянника, уличенного в этом грехе; сектор потихоньку расскассировали, да и выходы на заграницу резко сократились, тотальная война, не до жиру, быть бы живу.

— Слушайте, джентльмены, не знаю, как вы, а я просидел за рулем шесть часов, голова разваливается, — сказал Роумэн. — Как бы насчет кофе?

— Тут за углом есть прекрасное место, — откликнулся Штирлиц. — Хозяина, кажется, звали Дионисио.

— Его посадили, — сказал Харрис. — Он рассказал смешной анекдот про каудильо, и его отправили в концентрационный лагерь. Я был там полчаса назад.

— А его сын?

— Мне было неудобно расспрашивать, вы же знаете, теперь здесь все доносят друг на друга, страшная подозрительность, испанцев трудно узнать…

Пол хмыкнул:

— Трудно им будет, беднягам, когда кто-нибудь шлепнет их Гитлера.

— Его не шлепнут, — возразил Штирлиц. — Великого каудильо, отца нации, охраняют как зеницу ока. Эту охрану ему наладил СС бригаденфюрер Ратенхубер, а он знал свою работу, лично отвечал за безопасность Гитлера, а это не шутки.

— Какова его судьба? — поинтересовался Харрис. — Ему воздали должное?

Пол усмехнулся:

— Как понимать ваш вопрос? Вас интересует, чем его наградили? Нашей медалью «За заслуги»? Или сделали кавалером вашего ордена Бани?

— Я бы не отзывался так пренебрежительно об ордене Бани, — певуче заметил Харрис. — Я не встречал людей, которых бы им награждали без достаточных к тому оснований.

Пол вопрошающе посмотрел на Штирлица; тот улыбнулся.