Не Сволочи., или Дети-разведчики в тылу врага - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Калиниченко, Валерий Сафонов, Теодор Гладков cтр.№ 82

А 24 октября 1941 года Петя докладывал Н.Ф. Ковалдину о добытых им новых разведывательных данных: на аэродроме в Липках, где он бывал уже не раз, обнаружил 45 тщательно замаскированных гитлеровских самолетов, установил позиции новых прикрывавших его зенитных батарей, а также разыскал, наконец, в трех километрах от аэродрома усиленно охраняемые склады горюче-смазочных материалов, которыми пользовались немецкие летчики. Вскоре по приказу командования фронта советская авиация нанесла по аэродрому и бензохранилищу сокрушительный удар.

29 октября 1941 года в тыл противника Петя Петров уходил в составе разведывательной группы под руководством хорошо ему известного разведчика Особого отдела фронта Н.И. Кузьмина. В группу вошел и 17-летний Иван Голубцов, доброволец Красной Армии, боец 1-й ленинградской дивизии народного ополчения, которому пришлось уже побывать и в окружении, и в других различных переделках.

Разведчиками усвоено задание: им предстояло собрать данные о немецко-фашистских войсках в районе железнодорожных станций Тосно и Любань, разыскать следы пропавшего разведчика Кампалова Л.Ф. и создать близ деревни Гумолово и болота Веретьевские Мхи базу для разведчиков Особого отдела фронта. Руководство Особого отдела считало, что база в тылу противника, где разведчики могли бы отдохнуть, погреться и привести себя в порядок, необходима. Особенно нужна она будет зимой, когда наступят холода. Срок возвращения группы был назначен на 15 ноября 1941 года.

До передовой Петю и его боевых товарищей провожали Н.Ф. Ковалдин и сотрудник 00 НКВД фронта И.К. Маковеенко. В этот день Петя был веселый, много шутил, пообещал после возвращения все же обыграть Никиту Федоровича в шахматы. Разведчики тепло распрощались с военными контрразведчиками и в сопровождении минеров северо-восточнее бараков железнодорожной станции Погостье двинулись через линию фронта. Вскоре красноармейцы доложили, что группа Н.И. Кузьмина успешно выведена в тыл противника.

Утром 1 ноября разведчики были уже в деревне Захожье, откуда начинали они свой разведывательный рейд по Тосненскому району. Собрав ценную информацию о гитлеровских войсках в этом районе, они затем отправились в Любаньский район. В лесу около деревни Апраксин Бор они нашли пустую полуразрушенную во время бомбежки избу лесника и отсюда ходил и в разведку по Любаньскому району. Первым в Любань отправился Ваня Голубцов, а за ним по окрестным деревням ушел в разведку Петя. На хозяйстве в полуразрушенной избе остался их командир Николай Кузьмин.

И вот Петя, возвращаясь из разведки, шел уже по полутемному лесу. Он вышел на знакомую ему лесную дорогу. Каких-нибудь два километра — и он встретит своих боевых друзей. Если сознаться, то они ему нравились: всегда спокойный, не по годам рассудительный Николай Кузьмин и смелый, веселый Ваня, похожий на девочку-подростка. Эх, и доставалось Ванюшке, как он рассказывал, от ребят до войны за голубые глаза, тонкое девичье лицо и вьющиеся волосы. Действительно, он очень похож на девчонку. Петя улыбнулся, представив себе, как приходилось отбиваться от шуток в школе его боевому товарищу. Но улыбка на лице у него тут же погасла, и какая-то необыкновенная тоска сжала его маленькое сердце: он уже не раз вспоминал Кузьмича и проклятый фашистский лагерь в Любани.

А в лесу совсем потемнело. Пошел мелкий, нудный дождь. Теперь Петя шел медленно, спотыкаясь часто о корни деревьев, обходя рытвины с водой. Но все-таки мальчик успел дважды попасть в глубокие лужи. Вода хлюпала в его ботинках, но он не останавливался и упрямо шел к цели. Вот густой, черный малинник. Ему оставалось до цели каких-то метров пятьсот. Здесь и встретили его друзья. Они уже волновались за своего юного друга, поэтому и вышли ему навстречу. В темноте они обнялись, радостно похлопали его по спине и, взяв мальчика за руки, пошли к своему убежищу, полуразрушенной избе лесника. В комнатушке, оставшейся каким-то чудом целой во время бомбежки, мальчик увидел дышащую теплом «буржуйку». «Командир молодец, — подумал с благодарностью Петя. — Где-то нашел печку и устроил нам тепло». А Кузьмин уложил Петю на кровать, на которой находилась большая куча лапника, снял с него ботинки и начал ласково растирать своими сильными руками мокрые, озябшие ноги мальчика. Вскоре Петя почувствовал, как тепло начало растекаться по его телу. Он снял с себя дышащий паром полушубок и положил его рядом с «буржуйкой». А Ваня разгреб рядом с дверью в их комнатку холмик из золы и, словно жонглер, начал выбрасывать оттуда горячую, уже готовую картошку. Вот он снял ножом с нескольких картошек тонкую кожуру, и их убежище наполнилось душистым картофельным ароматом. И тут Петю начало одолевать чувство голода: от запаха печеной картошки у него закружилась даже голова. Только теперь он вспомнил, что с утра ничего не ел, свою картошку и кусок хлеба он отдал повстречавшимся близ Апраксина Бора двум голодным мальчуганам, побиравшимся по деревням.

Кузьмин вытащил из котомки две большие ржаные лепешки и прикрытую белой тряпочкой баночку, в которой мальчик увидел соль. Он удивленно посмотрел на командира: откуда, мол, такое богатство?.. А тот уложил картошку на тряпочку и пригласил Петю кушать. Мальчик посолил ее, разломал на три части лепешку и начал аппетитно жевать. Ваня и Кузьмин с улыбкой наблюдали за ним, как быстро расправляется он с нехитрой едой. Да, проголодался их друг. Вот Петя потянулся было за другим куском лепешки, но тут же одернул руку: ребята ведь тоже голодные. А Кузьмин улыбнулся и тихо сказал:

— Ты кушай, Петя. Мы уже поели. Лепешки и соль Ваня в Любани обменял на махорку. Знаешь, он ведь попал там в пренеприятную историю. Расскажи, Ваня.

Голубцов смущенно опустил голову, тяжело вздохнул и начал:

— Я отправился с разведкой в центр Любани. Минут тридцать ходил по городу, изучая расположение немецких войск. И вот вдруг слышу, как две растрепанные, бегущие, словно спринтеры, девушки громко кричат: «Облава! Облава!..»

Представив себе ситуацию, в которую попал Голубцов, Петя только удивленно покачал головой. А Ваня рассказывал:

— Я рванулся за девушками, затем забежал в один из дворов и нарвался на гитлеровцев, выгонявших из небольшого деревянного дома его обитателей. Во дворе горько плакала молодая симпатичная женщина в телогрейке, прижимая к себе мальчика лет десяти. Рядом стояли двое улыбающихся немцев, у которых в одной руке были автоматы, а в другой — барахтающиеся куры. Третий гитлеровец тащил за шиворот из дома глубокого старика. Я хотел было спрятаться за сарай, но фашисты меня заметили и приказали стать рядом с женщиной и ее мальчиком. Мне ничего не оставалось, как подчиниться их силе.

Кузьмин и Петя сидели на лапнике, опустив головы. Голубцов ходил по комнатенке, подбросил дров в «буржуйку» и продолжил:

— Пинками и криком немцы подняли на ноги старика, и нас погнали по улице. За поворотом у двухэтажного каменного дома стояли три грузовые машины, покрытые брезентом, откуда доносился громкий женский плач. Нас загнали в кузов одной из машин. Там уже находилось шесть женщин и четверо детей. Через некоторое время к нам добавили еще десять человек, загоняли людей и в другие машины. Затем в кузов забрались трое гитлеровцев, и, взревев моторами, машины тронулись в путь. Заголосили женщины, заплакали дети. Я пытался узнать, куда нас везут. Однако никто ничего не знал. Вскоре старик, который был поблизости к гитлеровцам, сообщил нам, что мы покинули Любань. Еще минут десять пути — и машина остановилась у моста через реку Тигоду. Раздался лязг автоматов, лающий крик фашистских солдат, и нас пинками выбросили из машины. Рядом таким же образом разгружались два других грузовика. Я помог подняться на ноги двум сброшенным немцами с кузова немощным старикам и осмотрелся. Мы находились около взорванного моста, на котором работало несколько десятков военнопленных. На дороге валялся обгоревший остов грузовой машины. Рядом с ней стояли поддерживаемые под уздцы мужиками две лошади, запряженные в какие-то длинные, наверное, метров по шесть, катки из бревен. Я долго смотрел на них, но так и не мог догадаться, для чего же они предназначались. Тут раздалась команда. Нас построили по шесть человек: всего оказалось восемь рядов. Высокий, щегольски одетый обер-лейтенант через переводчика начал объяснять.