Египтолог - читать онлайн книгу. Автор: Артур Филлипс cтр.№ 74

Откровенно ваш

М-р Гэмиль

Среда, 29 ноября 1922 года

Дневник: Подброшенное ночью послание создает новую угрозу экспедиционным финансам. Необходимо героически взять себя в руки и решить насущные проблемы. Кормлю котов и на заре отправляюсь работать.

Амр с раствором встречает меня на западном берегу Нила; позади нас восходит солнце, и я показываю ему правильную дорогу до нашего участка. У него есть свой осел, что замечательно. Он сопровождает меня до гробницы, не произнося ни слова. Приказываю ему убрать от входа в гробницу самодельную ширму и разрешаю идти за мной. Он должным образом благоговеет. Этот мальчик одолжит мне свои мышцы, а я дам ему образование — и подойду к этой задаче со всей ответственностью. «Археология, Амр, — это не столько рытье в земле, сколько отношение к нашему окружению и нашим рабочим (в данный момент — к тебе), выражающееся в бескорыстной, сознательно неэгоистичной оценке унаследованного нами исторического окружения».

Он храбрый мальчик, схватывает все на лету, Египет должен гордиться такими людьми. Велел ему сколачивать доски и единообразно скреплять их раствором, чтобы соорудить более незаметную ширму для входа в гробницу.

Сам я тем временем вновь вхожу в свою усыпальницу и заново погружаюсь в несделанную работу на обширной и удивительной территории, карта коей ныне выглядит так:

РИС. «F»

ПЕРВЫЕ ШЕСТЬ КАМЕР. 29 НОЯБРЯ 1922 ГОДА

Говоря коротко, уже найденные сокровища имеют ценность не столько материальную, сколько историческую, они доказывают, что мы на верном пути, насмешливо указывают дорогу к более осязаемым находкам, которые вскоре будут обнаружены и превзойдут все остальные находки этого сезона. В качестве примера упомянутых мною исторических трофеев следует кратко сказать о кровавых следах в Камере Покалеченного Рабочего — явлении в истории египтологии уникальном. Осмелюсь выдвинуть не более чем гипотезу на их счет: возможно, здесь был покалечен рабочий, закрывавший и запечатывавший дверь «В».

Я вбиваю клинья и расчищаю долотом контур Великого Портала. Взвешиваю возможность использовать рычаги, но — нет, абсурд полагать, будто мы с мальчиком справимся без посторонней помощи. Можно подождать, пока решение лорда Карнарвона не откроет передо мной эту и любые другие двери, сколько бы их ни было. Можно надеяться, что Маргарет наконец превозможет себя и уговорит отца и его лакеев вернуться на поле боя. Можно пойти к брадобрею и попросить его помочь. Картер пропихнулся в свою гробницу очень быстро, и если работа кувалдой здесь не возбраняется, разве обязан я беречь каждый камешек на своем пути? Что скрывает дверь «С»? Этот вопрос не дает мне покоя. Совсем уже неоспоримое доказательство существования Атум-хаду и, наконец, сокровища? Так близок я к цели — и всеми оставлен, и вынужден полагаться лишь на себя одного.

Мне многое нужно сделать, между тем время утекает, а родник Ч. К. Ф., боюсь, пересох навсегда. И все же меня притягивает участок Картера; не желая оскорбить ветерана раскопок, я непременно отправлюсь туда, где соберутся сегодня толпы зевак и журналистов. В полдень я приказываю Амру прервать плотницкие занятия и сторожить гробницу до вечера. На его осле я еду в Долину, на праздник Говарда Картера в песках.

К Маргарет: Моя дорогая! Сижу над Долиной царей, вот-вот начнется званый обед и торжественное открытие гробницы одного из моих коллег. Я в затруднительном положении, упрямство твоего отца для меня — словно запертая клетка. Успокаиваюсь на мысли, что твоя любовь отопрет любые замки. Уверен, что и сейчас, когда я пишу эти строки, ты толкаешь своего отца на путь истинный.

Любовь моя, прошло немного времени, я вернулся на то же укромное место, чтобы кратко записать мысли по поводу увиденного, а затем поехать обратно в Дейр-эль-Бахри и взяться за неотложную работу; увы, из-за увечья передвигаюсь я медленно. Стоит описать случившееся просто для того, чтобы однажды, когда все встанет на свои места, ты поняла, каковы из себя люди, снискавшие доверие и помутившие рассудок твоего отца. Ничего! Ничего нет в открытии Картера такого, что может хоть на минуту кого-либо смутить, чему должно завидовать. Ныне, когда я увидел «блеск» Тут-анх-Амона, путаница в голове Владыки Щедрости меня попросту смешит.

Помимо Мёртона из «Таймс» и прочих журналистов, завлеченных бесплатным обедом, присутствовали Картер, граф и его дочь, куча-мала пашей, леди Алленби, Энгельбах из Департамента древностей, комендант местной полиции, луксорский инспектор Департамента Эффенди, а также весь справочник Бёрка в виде английских хлыщей с их женами. Я слышал, одна из них, леди Прэттлмаддл, привела с собой йоркширского терьера (милое, но холощеное шелковистое существо с черным кожаным ошейником) и потом блеяла, как рожающая овца, обнаружив, что пес ее куда-то смылся, очевидно, отправился добывать себе пропитание получше того обеда, что предложили нам на длинных столах, накрытых в верховьях Долины.

Обеденная болтовня была невыносима, леди стремились перещеголять друг друга по части туристического опыта. Тряся брошками в форме скарабеев с ониксами и брильянтами, а также соломенными шляпками, они с апломбом произносили названия местных ям и поражали собеседниц рассказами о незабываемых пейзажах неземной красоты, увиденных в самых что ни на есть благоприятных обстоятельствах.

«Конечно, я тебе верю, та дыра, ну, Рамзеса VI, — не худшее пристанище для человека, умершего в Египте, — нападает одна леди на другую, осмелившуюся признать, что впечатлена гробницей Р6, — Но колоссы Рамзеса II в Абу-Симбеле дадут этой дыре сто очков вперед. Если не поленишься и съездишь на них посмотреть, увидишь, что такое настоящее искусство!»

«Да уж, они большие, — вздыхает третья. — Я их видала. У парня не было никакого вкуса, раз он приказал изваять себя в таком непотребном виде. И скульптор — ну чистый Майкл Анджело. Но согласитесь, есть что-то такое в признанных экспертами произведениях искусства, от чего вкус отмирает. Определенно открывать нечто своими глазами и чувствами не менее интересно, чем просто приехать и полюбоваться. Собственно, поэтому-то мы и здесь — чтобы первыми увидеть малыша Тута. Хотя, конечно, вряд ли мы тут найдем что-нибудь волшебное, как я, когда впервые наткнулась на вещицы из резного стекла в Туна-эль-Гебель…»

«Их сделал какой-нибудь бедный студент. Настоящие шедевры схоронены в Нури и Эль-Курру».

«Там одни, как я их называю, чудовины. Вам нужно ехать в Судан. Правда, вас туда так просто не пустят, но я могу шепнуть кому надо пару слов…»

«…Тот участок, где царь Не-Помню-Как-Зовут просто взял и налепил свой картуш на обелиски предшественника? Это не по правилам, скажу я вам…»

«…Ехать нужно шесть дней, но восход там такой, что не передать словами!..»

«…Восход? Милая девочка, астрономия — это не искусство!»

«Вы бы видели, что нашли в гробнице Атум-хаду», — добавил кто-то, и все гости заинтересованно встрепенулись, как оно обычно и бывает, когда упоминают имя великого царя.