Судебные ошибки - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Туроу cтр.№ 105

«Рассказал им что-нибудь?» — спрашивает. Я сделал вид, будто не понял, только с ним это не прошло. «Мне-то уж не ври, — говорит. — Я знаю, что у тебя на уме. И не говорю, чтобы ты не делал этого ради меня. Ради себя не делай. Скажешь им правду, они взвалят все на тебя. Чья обувь на том человеке? Кто крал билеты с той женщиной? За наркотики тебе грозит пожизненное. За убийство дадут пятьдесят — шестьдесят лет. Ты хочешь не этого, так ведь?» Конечно, не этого. И не хотел обвинять дядю, особенно видя его перед собой. А он был прав. Эрно знал, как работают полицейские.

Он сказал, что у него есть мысль получше. Свалить всю вину на этого беднягу Гэндолфа. Он ведь говорил раньше, что убьет Луизу. И сделал себя подозреваемым номер один. Нужно только навести на него полицию. Я сомневался, что у Шланга хватит глупости носить в кармане камею после моего предупреждения, но Эрно сказал, что все те вещи так и лежат закопанными в инструментальном сарае, и в крайнем случае он найдет возможность вручить Шлангу что-нибудь. Например, сказать, что нашли его какую-то заначку в аэропорту. Делать этого, разумеется, не пришлось, этот дурачок так и носил при себе камею, когда вы его взяли. Все еще надеялся получить деньги, которые причитались ему. Придет такому дурачку в голову какая-то блажь, так его уже не переубедить.

Коллинз в мрачном удивлении покачал головой.

— Только мне никак не верилось, что кто-то, взглянув на этого щуплого Шланга, примет его за убийцу. «Кобель спаривается с любой сукой, — сказал мне Эрно, — когда учует течку». Мой дядя знал полицейских.

Мюриэл стало любопытно, как Ларри воспринял это замечание. Взглянула на него, но он снова отрешенно смотрел сквозь шторы на автостоянку. Насколько она понимала, Эрно все хорошо рассчитал. Самым большим риском было, что арестованный Шланг станет рассказывать о билетах, чтобы объяснить, откуда у него камея. Но, видимо, даже Гэндолф понимал, что эта история лишь ухудшит его положение. От угрозы убийством до убийства недалеко. И даже если бы Ромми все выложил, Эрно с Коллинзом знали, что Фаро полицейским не найти.

— Потому в девяносто первом году в тюрьме вы и отказались выступить свидетелем, верно? — спросила Мюриэл Коллинза. — Когда сказали нам о камее?

— Верно, — ответил Коллинз. — Нельзя было этого делать. Ромми сразу узнал бы во мне Фаро. Тогда бы уже все точно раскрылось. Но вышло все, как мы и рассчитывали. Я получил десятку, а дядя Эрно остался в стороне.

Пока я сидел, дядя меня не забывал, приезжал на свидания, привозил передачи, говорил, чтобы я использовал полностью свои возможности, когда выйду. Вышел я в конце девяносто шестого. Фаро с той историей никто не связывал, поэтому я снова стал Фаро, собираясь опять работать агентом бюро путешествий, но, честно говоря, не провел я на воле и двух суток, как снова стал курить наркоту. Опять все то же самое. Я в ломке, Эрно даже не произносит моего имени. Боялся я только снова приниматься за торговлю, знал, что, если попадусь, пожизненное мне обеспечено. Теперь я даже не мог донести, что те убийства совершил мой дядя, потому что уже посадил Гэндолфа, и никто не поверил бы новой истории.

Как-то вечером я сильно мучился. Требовалось купить дозу, а в кармане ни цента. И мне вспомнилось, как Эрно говорил, что все те вещи, которые мы взяли в «Рае», так и лежат закопанными. Я пошел в сарай, взял лопату и принялся копать. Отрыл-таки этот фартук. Ткань сплошь в дырах, но все оказалось на месте. Поначалу у меня была мысль продать что-нибудь — часы, кольцо — и купить пару доз, но увидел пистолет, и мне пришло в голову, что, взяв его, смогу вытрясти у дяди хорошие деньги. На нем должны были сохраниться отпечатки пальцев, так что Эрно придется отдать то, что мне задолжал. Я снова пришел к мысли, что он должен мне. Должен, и все тут.

Моя тетя пришла домой, сказала, что он в баре у Айка. Я побежал туда, держа пистолет за ствол, чтобы не стереть отпечатков Эрно с рукоятки. И поднял крик, что он виноват передо мной и должен мне. Соображал я, конечно, плохо. Там половину клиентов составляли полицейские, через десять секунд после моего первого слова они выхватили пистолеты и навели на меня.

— Дай сюда эту штуку, — говорит Эрно, отбирает у меня пистолет, выталкивает наружу и пытается образумить, говорит, что меня могут убить за такие выходки и что теперь я не смогу навесить на него те убийства, потому что навесил их на Гэндолфа. Я говорю: «Черт, этот пистолет небось весь в отпечатках твоих пальцев». «Ну и что? — отвечает он. — Двадцать полицейских видели, как я отобрал его у тебя». Дядя был прав, видимо, но на меня опять нашла старая дурь — он хороший и белый, я плохой и черный. «Да, — говорю, — я выкопал все, что лежало в сарае, там яма и все вещи, и теперь ты не отвертишься. Сейчас войду в бар и скажу всем твоим знакомым, что ты трусливый убийца».

Эрно, как я уже сказал, не любил сюрпризов. Очень не любил. Я к двери, а он говорит мне: «Не делай этого. Не делай». Соображай я тогда получше, наверняка вспомнил бы Гаса. Но он не пришел мне на ум. В общем, последнее, что помню, это как шагнул в дверь. Даже выстрела не помню. Только свет. В тот вечер я видел лицо Иисуса. Воистину. Слышал Его голос. Лежал там на полу, наверно, близко к смерти, но где бы я ни находился, знал, что теперь я порядочный человек.

И я был порядочным. Вскоре по выходе из больницы уехал в Атланту. С тех пор живу там. И наконец встал на правильный путь.

После этого положение, конечно, полностью изменилось. Эрно был в тюрьме, а я на воле. Я навещал его, говорил, что, может, Иисус печется и о нем. Слушал он меня или нет, я так и не мог понять. Но когда он узнал о своей болезни, ему кое-что открылось. Нельзя умирать, отягощенным такими грехами. Я поехал к Эрно вскоре после Нового года, когда ему сказали, в какой стадии рак. Пытался утешить его, а он, не дослушав, посмотрел на меня и говорит: «Этого несчастного дурачка скоро казнят». Я понял, о ком он. Мы уже не раз об этом говорили. «Нельзя допускать этого», — говорит Эрно.

— Делай то, что должен, — сказал я.

— Нет, — говорит он. — Не для того я стрелял тебе в спину, спасая твою жизнь и свою, чтобы теперь на тебя взвалили убийство. Как я уже говорил, полиция ни за что не поверит, что ты ни при чем. Я скажу все, что нужно говорить. Не особенно уверен, что добьюсь, чтобы меня выслушали. Но попытаюсь. А ты помалкивай. Свяжись с адвокатом Эйрзом. И все время ссылайся на Пятую поправку.

Коллинз оторвался от Библии, лежавшей у него на коленях, и взглянул в глаза Мюриэл с той же прямотой, что и вначале.

— Вот как было дело, — сказал он ей.

* * *

День выдался таким, что становится все жарче, покуда не зайдет солнце. Даже в четыре часа Мюриэл, стоя с Мольто и Ларри на автостоянке возле конторы Эйрза, чувствовала, как размягчается под ногами асфальт. Темные очки она оставила в машине и щурилась на обоих мужчин. Под лучами такого тиранического солнца не приходилось удивляться, что люди поклонялись ему.

— Итак? — спросила она.

Состояние у всех было подавленное.

— Мне нужно подумать над этим, — ответил Мольто. — Придется просмотреть материалы дела. Дай мне сутки. И давайте все встретимся в пятницу.