Счет по головам - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марусек cтр.№ 56

Меган поклонилась и получила свою долю рукоплесканий, хотя всем бы хотелось, чтобы она перестала рыться на задах медицинских учреждений. Эйприл, надев перчатки, переложила вафли в контейнер для опасных материалов рядом с собой.

— Все вы знаете, что я время от времени сочиняю баллады, — сказал Расти, вышедший следующим. — Сегодня славные ребята из Бахрейна использовали одну в каком-то рекламном шоу. Вот мои авторские. — Он сделал щедрый взмах — 0,0001. Все, как показалось Богдану, поаплодировали соответственно сумме. Расти склонил голову и вернулся на место. — Знаешь, — прошептал он Богдану, когда общее внимание перешло на кого-то еще, — приятно бывает внести свою лепту в общий котел. Ты, наверное, каждый день такое испытываешь. Богдан пожал плечами.

Чартисты поочередно дотрагивались до горшка, символически «бросали» туда что-нибудь или делали взмах. Под конец остались только Китти, Денни и Богдан. Денни, как всегда, нечего было внести, однако зла на него за это никто не держал. Он встал, но Китти снова заставила его сесть и бросила сердитый взгляд на Богдана. Тот сделал вид, что не замечает ее. Пора бы уж ей усвоить, что он всегда выходит последним.

Эйприл это вывело из терпения.

— Хьюберт, — сказала она, — ты нас слушаешь?

— Когда домпьютер функционирует, да, — ответил ментар.

— Как там Сэм?

Все напряглись, ожидая ответа.

— Отдыхает.

— Есть сегодня что-нибудь для супового горшка?

— Есть. Сэм просил внести его суточные проценты в общей сумме 10,3671 ОДК.

Все с энтузиазмом зааплодировали.

— Спасибо, Хьюберт. Обязательно поблагодари Сэма за нас, когда он проснется. И напомни, что мы попозже придем посидеть с ним.

— Это всё? — спросил Кейл, переводя взгляд с Китти на Богдана. — Мы закончили? — Напрасный труд: ни один из ретродетей не двинулся с места.

— Ну хорошо! — Китти, не выдержав, вскочила и помчалась к горшку. Матросский костюмчик она сменила на простое домашнее платье, голову обмотала полотенцем. Перед горшком она простучала чечетку и сделала реверанс. Она это проделывала каждый вечер, и софамильники, к ежевечерней досаде Богдана, бурно приветствовали ее.

Перескакивая с ножки на ножку, она опустошила карманы и высыпала в кастрюлю найденные за день сокровища: обрывок красивой ленточки, обломки пластика и стекла, горстку земли, палочку от готового обеда, три вырванные с корнем маргаритки, один подшипник, восемь кусочков мраморного гравия. Богдан скрипнул зубами. Сил нет смотреть, а ведь это еще не все. Обрывок плаката, клочки фольги разных сортов и в завершение — левая линза и дужка разбитых очков.

Эйприл перемещала находки из горшка в анализатор. Общая стоимость всего, включая цветочки, составила 0,0005. Китти опять присела, и ей снова похлопали.

— А это я заработала на сцене, — сказала она и махнула на кассовое окошечко. Еще 0,0025. Китти поклонилась и под дружеские аплодисменты пробежала к своему стулу. На минимальный заработок все-таки наскребла — не такой уж плохой день для Китти Кодьяк.

— Закончила? — Богдан встал, прошагал к горшку, занес над ним сжатый кулак. Ему нравилось выходить последним и производить должное впечатление. По его грубым прикидкам, чартер сегодня (не считая того, что внес Сэм) заработал какие-то смехотворные 0,8500 УДК. Включая прибыль от «Микросекунды», расположенной в бойком месте. А ведь всем известно, что их дом, помимо медицинских, юридических, омолаживающих затрат (довольно значительных), помимо затрат на развлечения и каникулы (нулевых), — так вот их дом расходует ежедневно около одной ОДК, то есть на 0,1500 больше сегодняшнего общего заработка. Нет необходимости говорить это вслух: они все присутствовали на последнем собрании по годовому бюджету.

Богдан смотрел в тусклое алюминиевое нутро кастрюли и спрашивал себя, с чего, собственно, начался этот дурацкий обычай. В других чартерах, правда, тоже проводят церемонии супового горшка, но о реальном горшке, как у них, он ни разу не слышал. Горшок — просто метафора. Неужели даже это до них не доходит?

Когда софамильники уже начали ерзать, Богдан разжал кулак, махнул на кассовое окошко и перевел на счет чартера весь свой дневной заработок — 1,3333 ОДК. Ясно, что этот дом содержат они с Сэмом. Богдан не уставал указывать им на это шесть раз в неделю. Хлопали ему, как всегда, жиденько, ну и пусть их.

Не успел он вернуться на место, дверь в коридор открылась, и Барри с Фрэнсисом вкатили дымящиеся раздаточные тележки.

Кейл начал читать заключительную молитву, но Китти перебила его:

— Постойте! У Денни тоже кое-что есть. — Все посмотрели на Денни, который, казалось, покраснел с головы до пят. — Ну же, — подбодрила его Китти. Он поплелся к верхнему столу и поклонился, как она его научила. Потом раскрыл руку, в которой, как видно, давно уже что-то держал, и со стуком бросил в горшок что-то маленькое, коричневое.

Эйприл, заглянув туда, побледнела и укоризненно посмотрела на Китти.

— Общественную флору присваивать тоже нехорошо, но общественная фауна — это серьезное нарушение.

— Он уже мертвый, — сказал Денни. — Мы его не украли.

— Ты не виноват, — сказала Эйприл, — а вот Китти следовало подумать. — Она наклонила кастрюлю в сторону Кейла. — Может, выбросишь его в сад, как будто он там и умер?

— Нашли из-за чего шум поднимать. — Китти перешла на взрослый вариант голоса. — Я его разобрала и опять собрала, ясно? Он безопасен.

Кейл достал из горшка воробья.

— Цветы и землю тоже давай. — Прежде чем выйти, он дочитал молитву: — Трудами многих рук наших мы утоляем нужды свои. Дни свои отдаем на пользу общему делу. Аминь.

— Аминь, — хором ответили софамильники и приступили к еде.

Зеленый суп с рисом, жареные цыплоиды, половинка персита — все по готовым рецептам, как почти каждый день, но довольно вкусно. Еда разрядила напряжение, и начались оживленные разговоры. Богдан следил за вернувшимся с крыши Кейлом — не раскрыл ли он побег Сэма, — но домоправитель занял свое место, как ни в чем не бывало.

Как-то поведут себя софамильники, узнав, что Сэм ушел умирать в одиночестве? Китти закатит припадок, Эйприл будет страдать. Сейчас они все строят рожи над вечерней визолой, заедая ее фрутокашей. Расти вытер рот салфеткой и съел ее. Салфетку, в конце концов, делают из той же самой уги, что и еду. Расти за последнее время болезненно исхудал. Он всегда съедает все, что есть на тарелке, а иногда и саму тарелку, но все равно худеет день ото дня. У него уже и кости черепа обозначились. А Луис, наоборот, щеки себе отрастил, и двойные подбородки за столом тоже имеются, не говоря уж о больших животах и прочем соматическом неблагополучии.

Интересно, следит хоть кто-то из них за собственным организмом, кроме Китти и самого Богдана? А если нет, то почему? Ведь у чартера все еще есть омолаживающая страховка, позволяющая держать всех желающих на молодой стороне сорокалетнего рубежа?