Но парень предупредил, что в этом случае наш разговор не
состоится.
Это может быть ловушкой. Только смысла в ловушке я не вижу.
Подкинуть еще один труп? Если у парня действительно есть кассета, это наш шанс.
Я быстро переоделась, схватила куртку и направилась к
машине. Сашка, который уже минут пять дежурил у двери, с недоумением воззрился
на меня.
– Извини, пес, – расстроилась я. – Придется
потерпеть. Очень важное дело.
Я включила ему телевизор, чтобы не скучал, и через пять
минут уже неслась к Сортировке.
Откуда взялось это название, мне неведомо. Знаю только, что
рядом проходит железная дорога. В любом случае место выбрано верно. Сортировка
в черте города, при этом такая глухомань, хоть коноплю выращивай. По слухам,
там любила забивать стрелки местная братва.
Лесопилка давно не работала, подъехать к ней можно было лишь
по одной дороге. Дорога эта просматривается аж до самого клуба
железнодорожников, если, конечно, выбрать позицию повыше, а заметив машины,
легко уйти через пешеходный тоннель под железной дорогой, сделанный для
удобства граждан, потому что за железкой находятся гаражи. Там и машину
спрятать легко.
На предельной скорости я пылила по дороге, впереди показался
покосившийся забор лесопилки с распахнутыми настежь воротами. Я лихо въехала на
территорию и затормозила. Вышла из машины и огляделась.
Тишина здесь стояла удивительная, точно нет совсем рядом
большого города, воздух казался морозным.
Я зябко передернула плечами. Разглядывать здесь было нечего.
Сооружение, напоминающее амбар, с проваленной крышей, забор, местами рухнувший,
и груды железа, бог знает чем бывшие еще недавно.
Я вернулась в машину, дверь оставила открытой. До встречи
оставалось еще десять минут, а парню наверняка захочется проверить, одна я
здесь или с друзьями.
Я сидела и насвистывала какой-то мотивчик, настроясь на
терпеливое ожидание.
– Оружие есть? – спросили совсем рядом.
– Шутишь? – удивилась я. – Я стрелять не
умею. – Явное отклонение от истины, но иногда и соврать не грех.
– Выйдите из машины, медленно и не оглядываясь.
Я вышла, и меня торопливо обыскали.
– Теперь все? – спросила я.
– Три шага в сторону, – последовал ответ. Я
сделала четыре и, наконец, повернулась.
Он ошибался, говоря, что я его не знаю. Мы не встречались,
это верно, но его фотографию, а также биографию я изучила даже слишком хорошо.
– Узнали? – криво усмехнулся он.
Я кивнула:
– Привет, Валера. Где будем разговаривать?
– Вон там, – указал он в сторону шаткого
сооружения.
Оружия в его руках не было, но держался он настороженно, шел
сзади и чуть сбоку. Мне сделалось смешно при мысли, что здоровый мужик всерьез
опасается меня. Он что думает, я начну дрыгать ногами, демонстрируя приемы
карате, как красотки в дурацких фильмах? Да я при такой погоде и руки не
подниму, кости ноют.
Мы присели на два ящика у стены.
– Кассета у тебя? – спросила я.
– Нет. В надежном месте. Но она есть, можете не
сомневаться. У Дубникова их было около сотни, всяких разных, но я выбрал эту,
когда почуял, что запахло жареным.
– Он хранил кассеты в клубе?
– Да. Такая специальная комната. С замком, который он
считал надежным. Только для меня замки не проблема, зря он на него рассчитывал.
Даже этот пацан Ромка смог стянуть кассету. Правда, тогда мы не знали, что это
он. Дубников подозревал всех, особенно своих дружков. Им ведь не нравилось, что
они у него на крючке.
– Давно он их шантажировал?
– С самого начала, как только открыли клуб. К Дубникову
всю эту команду затащил Кондаревский, они давно были знакомы. Играли в карты в
задней комнате, никто не мешает, и вообще., им нравилось. К Дубникову они
относились свысока, его это злило. У них денег мешки, а он что? Так, мелкая
сошка. В день рождения Кондаревского ему преподнесли подарок от клуба: девицу в
большом торте, что в клубе у шеста вертелась. Я думаю, Дубников им в пойло
подмешал какой-то дряни. Они там такое выделывали. А Дубников все записал на
пленку. Им об этом не сказал, но они и так чувствовали себя хуже некуда. Вместо
того чтобы послать его подальше, наоборот, в клуб зачастили, пытались его
задобрить. В общем, приняли в компанию. Дубников и рад стараться, мы друзья и
все такое, хотя его волновали только деньги, оттого он и взял Кондаревского в
оборот. Тот ведь форменный псих, жена об этом догадывалась. Сдать его ментам
она не могла, честь семьи и все такое, вот и отвешивала поклоны во всех
церквях.
– Дубников знал, что он убивал женщин?
– Конечно. Кондаревский после убийства к нему прибежал,
боялся, что на него менты выйдут, ну и просил подтвердить, что он в клубе в
карты играл.
– Это было через несколько дней после убийства Толи
Якименко?
– Нет. Год назад, даже больше. Он этим давно баловался.
Я ж говорю, форменный псих. Он отвалил Дубникову денег, и тот обещал
подтвердить алиби, а одного парня из охраны отправил следить за этим типом.
Парень видел, как Кондаревский убил вторую проститутку. Дубников его пожурил.
Тот плакал и каялся, что черт попутал. Сошлись на кругленькой сумме.