Карибский реквием - читать онлайн книгу. Автор: Брижит Обер cтр.№ 54

– Охота открыта, – прошептал Го.

На том конце провода возникла тишина, затем голос взмолился:

– Я слишком стар. Все это в прошлом…

– У нас нет выбора.

– Но ведь говорили, что… – возразил было голос.

– Насрать мне, что там говорили. Леруа все знает, ты это понимаешь? Он знает.

– Да я уже давно этим не занимаюсь, – сопротивлялся голос.

– Сука, ты что думаешь, это игра? – взвился Го.

– Это была игра. Вспомни, Фрэнсис, это была игра.

– И эта игра плохо кончилась. Так что мы уже не играем. А ты берегись.

– Я стар, я устал.

– Всем на это наплевать, приятель. Решительно наплевать.

Го медленно повесил трубку, не обращая внимания на старика, который что-то еще бормотал на том конце. Напрасно они в свое время брали его с собой на охоту. Он уже и тогда был слабаком. Только создавал им проблемы. Его единственным преимуществом был внешний вид: он выглядел таким безобидным и внушающим доверие. Прекрасный заслон. Го хмыкнул, разглядывая пустой экран компьютера. Он сделал свой ход, теперь оставалось ждать.

Старик с яростью повесил трубку. Этот вонючий толстяк Фрэнсис Го! А какая надменность! Странно, что и через двадцать пять лет он узнал его голос: голос тяжелый, как перегар, голос, который умел шептать такие сладкие слова в минуты самой необузданной жестокости… Больной, да он просто больной. Садист. И если Го думает, что может запугать его… У него есть еще способы защиты. У него имеются доказательства, все доказательства, вот здесь, в этих пожелтевших папках. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Он сделал несколько шагов по террасе и стоял теперь прямо над морем, глядя, как бирюзовые волны лениво накатываются на высокие белесые насыпи. Он узнал ощущение, которое сжимало его грудь: страх. Он всегда боялся. Он был очарован, увлечен, околдован, но он боялся. Боялся того, на что они оказались способны, боялся того удовольствия, которое они испытывали, причиняя страдания. Сборище негодяев. Сборище душевнобольных. А он им помогал. Он, как Иуда, предал человечество за тридцать сребреников. И вот результат: он всю жизнь прожил один. Сидя на деньгах. Он был уверен, что Господь забыл о нем, и вот сегодня Господь пришел, чтобы найти его, извлечь из грязи, поднять из руин на свет божий и назначить наказание.

Старик повернулся спиной к берегу и тяжелым шагом побрел в дом. Он чувствовал себя еще более одиноким, чем всегда.

Перед домом священника Даг остановился. Он все не мог оправиться от удара, ему казалось, что фотография прожигает тело сквозь джинсы. Он не мог противиться искушению достать ее и посмотреть снова. Что же он потом сделал с этой гитарой? Ах да, на Гренадинах он обменял ее на галлон рома. По-настоящему он никогда и не умел играть на этой дурацкой гитаре.

То, как фонтанировал Хендрикс в «Запретных играх» на своей скошенной гитаре, было куда выше его способностей. Лучшее, что он знал, – это «Чужак» Мустаки [87] . Можно себе представить, серьезным же было время, если никто не покатывался со смеху, когда здоровый чернокожий малый голосил: «… с моей физиономией чужака, Вечного жида, греческого пастора… » Должно быть, он играл это и Лоран – Франсуазе, сидя на берегу, с якобы романтическим выражением лица, а на самом деле пялясь на ее лифчик.

Нет, это невозможно: невозможно, чтобы за те два-три раза, что они валялись с Лоран на песке, мог оформиться этот эмбрион-Шарлотта и родилась настоящая маленькая девочка, его дочь, черт возьми!

И не какая-нибудь там дочь, а самая что ни на есть стервозина.

Ребенок из плоти и крови. Его крови. И этот ребенок обязан ему в какой-то степени своими глазами, волосами, кожей, даже телосложением. Как страшно думать об этом! Как будто у него самого оторвали частичку плоти, чтобы создать другое человеческое существо.

Он почувствовал на своем плече чью-то руку. Он резко обернулся.

– Quomodovales [88] , дорогой друг? Охота прошла удачно?

Даг молча смотрел на отца Леже. Тот мягко улыбался.

– Мальчишка мне сказал, что вы, похоже, не в своей тарелке. Вы что, выпили?

По-прежнему не произнося ни слова, Даг вынул из кармана и протянул ему фотографию. Отец Леже поднес ее ближе к глазам и стал внимательно рассматривать.

– Поглядим… Это Лоран Дюма, не так ли?

Даг кивнул.

– А мужчина рядом с нею, стало быть, отец Шарлотты?

Новый кивок.

– Странно, – произнес священник, – он мне когото напоминает.

Даг кашлянул. Отец Леже поднял голову, затем снова всмотрелся в фотографию.

– Этот радостный, какой-то детский взгляд и глуповатая улыбка…

– Такая? – любезно поинтересовался у него Даг, изображая обворожительную улыбку.

Отец Леже начал было произносить что-то вроде «да, похоже» и вдруг замолчал, стоя с открытым ртом.

– Господи Боже…

– Вынужден признать, что Он в некотором роде и впрямь замешан в этом деле, – цинично бросил Даг, – ирония судьбы и все такое прочее…

– Бедняга… Но вы уверены?

– Уверен, что это я? Я хотел бы быть уверен в обратном, но это невозможно. Consommatumest! [89] И все такое прочее.

– Но как вы могли забыть, что вы… что у вас… ну… была плотская связь с Лоран Дюма?

– Да потому что я думал, что ее зовут Франсуаза, и вдобавок я не узнал ее по фотографии в газете. Она прибавила пять лет и добрых десять кило, совсем расплылась, да и прическа другая. Моя Франсуаза была прелестной молодой женщиной, а не пьющей матерью семейства. И что мне теперь делать?

– Сообщить Шарлотте, что вы выполнили задание, – подсказал отец Леже, протягивая ему снимок.

– По-вашему, это легко, да? Глуповатая улыбка…

– Но я же не виноват, что вы оказались ее родителем…

– Да вы хоть представляете себе, что еще в понедельник в десять утра я ее вообще не знал, а сегодня, в субботу, в двенадцать тридцать, это, здрасьте, моя дочь? Я стал отцом меньше чем за неделю. Рекорд… Я могу позвонить от вас?

Священник задумчиво смотрел, как решительным шагом Даг направляется к дому. Этот несчастный молодой человек, без сомнения, получил серьезный удар. Что же касается Шарлотты…

Она подняла трубку после четвертого звонка, не переставая любоваться собой в зеркало: ей решительно идет этот костюм. После того памятного припадка ярости Васко проявил неслыханную щедрость.