О, Мари! - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Енгибарян cтр.№ 51

– Почему так поздно? Уже восьмой час!

– Простите, девушки, руководитель стажировки сегодня просто озверел, продержал нас без дела до последнего звонка… Надеюсь, завтра все будет в порядке. Вы не голодны? Эй, француженки, чего хихикаете?

– Потом расскажем. Ужинать будешь? Есть сыр чанах, зелень, лаваш, мацони, сухофрукты – все из магазина «Армения».

– Нет, не хочу, пообедал в столовой прокуратуры. Устали сегодня?

– Так, поколесили по городу.

– Что интересного видели? Опять хихикаете! Точно, у вас какая-то интрига! Думаете, я сейчас упаду на колени и буду умолять, чтобы раскрыли секрет? Ну уж нет, я подожду – потом не выдержите и сами расскажете… Вот что, девушки, я предлагаю пройтись до главпочтамта и позвонить домой. А то уже третий день без вестей, родители будут беспокоиться.

– Тогда давай позвоним Варужану? Он здесь в командировке, остановился, если не ошибаюсь, в гостинице «Россия». Хочет встретиться с нами, передать посылку от родителей.

– Отлично, Мари, позвони ему. Скажи, чтобы в восемь вечера был у входа в главпочтамт. А потом можно будет где-нибудь в центре поужинать, чаю попить.

Главпочтамт, или К-9, находился на улице Горького (ныне – Тверская), рядом с гостиницей «Националь». Это было излюбленное место встречи всех приезжих из Закавказья, потому что телефонная связь с домом осуществлялась именно отсюда. Особенно много собиралось грузин и армян – они обменивались с земляками информацией, московскими адресами, встречались с вновь прибывшими. Большинство приезжих из Еревана отправлялись к почтамту узнавать, кто из их знакомых сейчас находится в Москве. Нередко между армянами и грузинами возникали стычки по пустякам, но они, как правило, быстро улаживались. Более серьезные конфликты принимали другой оборот. Третейской стороной в них выступали известные криминальные авторитеты, чаще солидного возраста. После обсуждения они улаживали отношения спорящих и нередко наказывали виновных – выгоняли из Москвы, вынуждали платить деньги, извиняться.

Имена коронованных «воров в законе» были известны многим, начиная с республиканских партийных руководителей, руководителей КГБ и МВД. Негласно эти люди могли решать многие вопросы, особенно экономического плана. Они были вхожи в околоправительственные, околовластные и другие лоббистские круги. Особенно тесно криминальные авторитеты дружили с богемой: звездами советской эстрады, известными художниками, скульпторами и цирковыми артистами. При необходимости деятелей искусства отправляли к большим начальникам ходатайствовать, добывать квартиры, дачи, земельные участки. В свою очередь, авторитеты платили им или обеспечивали их безопасность, доставали для них у валютчиков модную одежду и ювелирные изделия. Иной раз только по благословению или согласию воров тот или иной милицейский чин мог быть назначен начальником ОБХСС (отдела борьбы с хищением социалистической собственности) или уголовного розыска.

На республиканском и тем более союзном уровне влияние криминальных авторитетов было меньшим, но все-таки было. А вот на местном, городском, районном уровне это была реальная сила. Воров уважали и боялись. В стране, погрязшей в беззаконии и коррупции, где значительная часть общественных отношений осуществлялась нелегальным путем, «по понятиям», криминал занимал особую нишу и тесно сросся с властными, особенно силовыми, структурами.

К сожалению, эта традиция общественной жизни и сегодня во многом сохранилась. Столкновение обычного гражданина, государственного чиновника или даже депутата, если только он не является особо охраняемой важной персоной (как правило, тоже так или иначе связанной с преступным миром), с крупным криминалом может закончиться поражением и даже гибелью. При этом нередко заказ на убийство будет исполнен не просто при попустительстве полиции, а при непосредственном участии ее сотрудников.

* * *

До главпочтамта дошли пешком – быстрым шагом, чтобы не замерзнуть. Я заказал пять минут разговора с домом, девушки – десять. Стали ждать вызова. В то время автоматической связи еще не было, и междугородные соединения осуществлялись только через оператора. Если разговор был международным, КГБ автоматически заводил на человека досье, где хранились записанные тексты всех его телефонных бесед. Попутно проводились разного рода проверки. В первую очередь проверяли, конечно, советского гражданина: не агент ли он зарубежной разведки? Затем через нашу агентуру за границей проверяли, кем является тот знакомый или родственник, с которым ведется общение. Если он представлял интерес для разведчиков, можно было «обработать» советского гражданина с целью вовлечения его зарубежного визави в советскую агентурную сеть. Огромный, чудовищно разбухший аппарат КГБ нуждался в работе – чекистам нужно было доказать, что они не даром едят свой хлеб, а денно и нощно стоят на страже родины, защищая ее интересы.

Получить разрешение на международный разговор было нелегко. Если у КГБ имелись подозрения (а сотрудники комитета были очень и очень подозрительными), оператор всегда отвечал, что линия занята или нет связи, а чаще – что абонент не отвечает. Не говорю уже о том, что стоил такой разговор очень дорого. К счастью, при сегодняшнем развитии телекоммуникационных технологий держать границу под замком стало невозможно, и все это осталось позади.

Отец очень сдержанно, но методично просвещал меня в подобных вопросах, четко предупреждая: «Интересы семьи и твоего будущего требуют предусмотрительности и осторожности. Не надо нарываться на неприятности. Лучше быть в ряду победителей, чем побежденных. Голодные, холодные жена и дети никогда не поймут, почему папа – неудачник, не помогает и не защищает их. А здесь мускулы и компания драчливых друзей тебе не помогут. Не трать жизнь на абсурдные идеалы». Я все понимал, но не всегда мог придерживаться принципов, которые он внушал мне.

Разумеется, я знал, что мадам Сильвия часто пишет письма во Францию, а несколько раз в год с центрального почтамта Еревана говорит по телефону с родителями и сестрой, и четко осознавал, что моя связь с Мари и ее семьей давно зафиксирована и прослеживается КГБ. В любом случае, я стал или в ближайшее время стану объектом подозрения и слежки.

– Давид, давай закажем разговор с Парижем! Я хочу поговорить с бабушкой, дедушкой, и тетей Клотильдой, – щебетала Мари. – В последний раз я разговаривала с ними где-то полгода назад. Из Еревана это так сложно сделать! Может, здесь удастся?

Ну что сказать этому любимому существу?.. Да и стоит ли забивать ей мозги?

– Попробуй. Только на это уйдет много времени.

– Ничего, время у нас есть, зато какой приятный сюрприз мы им сделаем!

Девушки прошли к окну междугородней телефонной связи, а я отправился бродить по залу в поисках знакомых. В летнее время посетители почтамта, особенно молодежь из столиц закавказских республик, сотнями толпились на улице, громко разговаривая и зачастую перегораживая и затрудняя проход. Москвичи неодобрительно поглядывали на эту шумную и, как правило, дорого и модно одетую публику, но делать замечание осмеливались только глубокие старики и старушки. Сейчас, зимой, на улице было холодно, и люди наводняли зал.