Пристрастие к смерти - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 114

— Когда он уходил от вас в тот вечер, вы видели его в последний раз?

— О нет. Я видела его в день его смерти. Я думала, вы знаете.

— Но откуда же, мисс Джентл, мы могли это знать? — мягко возразил Дэлглиш.

— Я думала, он кому-нибудь сказал, куда направляется. А это важно?

— Очень важно, мисс Джентл. Мы пытаемся восстановить маршрут его передвижений в тот день. Расскажите нам, что случилось.

— Да рассказывать-то особенно нечего. Он появился совершенно неожиданно незадолго до трех. Помню, я слушала «Женский час» на «Радио-четыре». Пришел пешком, при нем была сумка. Должно быть, прошагал все четыре мили от станции, но удивился, когда я сказала, как это далеко. Я спросила, обедал ли он, он ответил, что у него в сумке есть сыр и этого достаточно. Судя по всему, он был голоден. К счастью, я приготовила на обед тушеное мясо. Он с удовольствием ел его, потом мы пили кофе. Он был молчалив. Думаю, он пришел не для того, чтобы поговорить. После, оставив сумку у меня, отправился на прогулку. Вернулся около половины пятого, я сделала чай. У него были очень грязные туфли — этим летом прибрежные луга совсем раскисли от воды, — я дала ему ящичек с сапожными принадлежностями, и он, усевшись на крыльце, почистил их. Затем взял сумку, попрощался и ушел. Вот и все.

«Вот и все», — мысленно повторил Дэлглиш. Вот где он провел недостающие часы, вот откуда грязь на туфлях. Значит, он отправился не к любовнице, а к женщине, которую видел до того всего один раз, которая не задавала вопросов, ничего не требовала, которая однажды уже дала ему несколько запомнившихся ему часов покоя. Теперь он хотел побыть еще несколько часов там, где никто не мог бы его найти. А в Паддингтоне он, должно быть, направился прямиком в церковь Святого Матфея. Надо проверить расписание поездов и высчитать, сколько времени заняло у него все путешествие. Но независимо оттого, лжет леди Урсула или нет, весьма маловероятно, что Бероун успел бы заехать домой, забрать ежедневник и уже к шести прибыть в церковь.

Обернувшись на уже закрывшуюся дверь, Кейт произнесла:

— Я знаю пожилую даму, которая на ее месте сказала бы: «Никому не нужны мои книги, я бедна, я калека, живу в сыром доме, и у меня нет никого, кроме собаки». А она говорит: «У меня есть здоровье, пенсия по старости, дом и Мейкпис, чтобы скрасить одиночество. И я продолжаю писать».

Интересно, кого она имеет в виду? — подумал Дэлглиш. Горечь, прозвучавшая в ее голосе, была для него в новинку. Потом он вспомнил, что у нее где-то есть престарелая бабушка. Впервые Кейт чуть-чуть приоткрыла полог своей частной жизни. Но прежде чем он успел хоть что-то ответить, она продолжила:

— Итак, теперь понятно, почему Хиггинс сказал, что одежда Суэйна была насквозь мокрой. В конце концов, стоял август. Если бы он плавал, раздевшись догола, а потом натянул на себя одежду, с нее бы не капала вода. Это новый мотив, сэр, — добавила она. — Двойной. Взбучка, унижение, то, что его бросили в воду, а потом вытащили из нее, как щенка, на глазах у девушки… Суэйн должен был ненавидеть Бероуна.

— О да. Суэйн должен был его ненавидеть.

Наконец-то Дэлглиш нашел мотив не просто для убийства, но именно для такого убийства: обдуманного и импульсивного одновременно, жестокого, сверхизощренного, но все же недостаточно искусного. Картина его ясно предстала теперь перед ним во всей своей низости, самонадеянности, изначальной неадекватности, но и чудовищной силе. За этим стоял незаурядный ум. Дэлглиш встречался с таким и прежде: ум убийцы, которому недостаточно просто отнять жизнь, который мстит за унижение унижением, который не может вынести сжигающей его изнутри мысли о том, что враг дышит одним с ним воздухом, который жаждет, чтобы его жертва не просто умерла, но была опозорена; это ум человека, всю жизнь ощущающего себя презираемым и неполноценным, но решившего положить этому конец. И если интуиция его не обманывала и Доминик Суэйн был тот, кого он искал, то, чтобы поймать его, придется сломить ранимую, одинокую и упрямую женщину. Его пробрала дрожь, и он поднял воротник пальто. Солнце бледнело над лугами, ветер свежел, от реки шел промозглый зловещий запах — первое дыхание зимы.

До Дэлглиша донесся голос Кейт:

— Как вы думаете, сэр, нам удастся разрушить его алиби дозволенными методами?

Дэлглиш поднял голову и сел прямо:

— Мы должны постараться, инспектор. Должны постараться.

Когда отец Барнс передал мисс Уортон предложение Сьюзан Кендрик погостить у них денек-другой в Ноттингеме, пока не уляжется вся эта кутерьма, она приняла его охотно и с благодарностью. Было решено, что она отправится в Ноттингем сразу же после проведения дознания и что отец Барнс сам проводит ее на метро до станции «Кингз-Кросс», чтобы помочь с чемоданом и посадить на поезд. Этот план представлялся ей ответом на ее молитвы. Почти елейная почтительность, которую демонстрировали ей теперь Макграты, считавшие ее, видимо, своим выигрышем в лотерее, поскольку знакомство с ней возвышало их в глазах окружающих, ужасала ее еще больше, чем прежняя враждебность. Было большим облегчением скрыться от их ищущих глаз и бесконечных расспросов.

Дознание оказалось менее тяжким испытанием, чем она опасалась. Ее лишь коротко попросили изложить обстоятельства обнаружения трупов, потом, по просьбе полиции, слушания были отложены. Коронер обращался с мисс Уортон сурово-уважительно, и она оставалась на свидетельском месте так недолго, что даже не успела толком осознать этого, прежде чем ее отпустили. Даррена, как ни оглядывала зал, она так и не увидела. Смутно помнила, как ее представляли множеству незнакомых людей, среди которых был и светловолосый молодой человек, сказавший, что он шурин сэра Пола. Больше от семьи никого не было, зато присутствовало много мужчин в темных костюмах — по словам отца Барнса, адвокатов. Сам он, великолепный в новой сутане и скуфейке, чувствовал себя удивительно свободно. Покровительственно поддерживая ее, вел мимо фотографов, с членами прихода раскланивался с уверенностью, коей она никогда прежде в нем не замечала, и, казалось, совершенно непринужденно общался с полицией. На какой-то чудовищный миг мисс Уортон пришло в голову, что эти убийства пошли ему на пользу.

Но уже после первого дня пребывания в Ноттингеме она поняла, что визит не удался. Сьюзан Кендрик вот-вот ждала появления на свет своего первого ребенка, тем не менее энергии у нее ничуть не убавилось и каждая минута была занята либо приходскими, либо домашними заботами, либо дежурствами в физиотерапевтическом отделении местной больницы. Суета в доме священника не прекращалась ни на миг — здесь постоянно толклось множество народу, и, если не считать кабинета отца Кендрика, покоя найти было негде. Мисс Уортон без конца знакомили с людьми, чьих имен она даже не могла толком разобрать и чьи обязанности в приходе оставались для нее неизвестны. В отношении случившихся убийств хозяйка дома выражала положенное сочувствие, однако придерживалась той точки зрения, что неразумно слишком долго горевать о мертвых, каким бы ужасным ни был их конец, и что постоянно думать о пережитом — значит в лучшем случае потворствовать собственной слабости, в худшем — находиться в плену болезненной впечатлительности. Но мисс Уортон достигла той стадии, когда ей требовалось поговорить, и она почти отчаянно скучала по Даррену, не зная, где он, что с ним, все ли в порядке.