Ухищрения и вожделения - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 124

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Ухищрения и вожделения | Автор книги - Филлис Дороти Джеймс

Cтраница 124
читать онлайн книги бесплатно

Глава 9

Когда два санитара катили носилки по садовой дорожке, ветер рванул угол красного одеяла и поднял его шатром. Одеяло удерживали ремни, но Блэйни бросился к носилкам, чуть ли не упав на Терезу, в отчаянии стремясь защитить ее от чего-то гораздо более грозного, чем ветер. Он шел по дорожке рядом с дочерью, волоча ноги, сгорбившись над носилками, рука его сжимала ее руки под одеялом. Ее ладошки были горячими, влажными и совсем крохотными; ему казалось, что он чувствует каждую тоненькую косточку этих рук. Он хотел шепнуть ей что-нибудь ободряющее, но от неописуемого ужаса горло у него пересохло, и, когда он попытался заговорить, подбородок у него задрожал, как у парализованного. Он не мог утешать. Слишком свежа была память о другой, совсем недавней машине «скорой помощи», о других носилках, о другой поездке в больницу. Он едва мог заставить себя смотреть на Терезу, страшился увидеть на ее лице то, что видел тогда на бледном лице ее матери: отдаленность, немое приятие, неизбежно означавшее, что она уже уходит, уходит от него, от суетных дел жизни, даже от его любви к ней в страну теней, куда он не мог последовать за ней, куда ему даже доступа не было. Он попытался обрести уверенность, вспомнив жизнерадостный голос доктора Энтуистла:

— Ничего страшного. Это аппендицит. Отправим ее в больницу. Сейчас же. Ее прооперируют сегодня вечером, и, если все пройдет удачно, через несколько дней она снова будет дома. Но учтите: никакой работы по дому; позже мы более подробно поговорим об этом. Теперь давайте позвоним в больницу. И перестаньте паниковать, друг мой. От аппендицита не умирают.

Но он знал, что умирают. Умирают под наркозом, умирают от того, что начинается перитонит, умирают потому, что ошибся хирург… Он читал про такие вещи. Он утратил надежду.

Опытные руки осторожно подняли носилки и легко и аккуратно вкатили их в машину. Райан оглянулся на Скаддерс-коттедж. Теперь он ненавидел этот дом, ненавидел то, что Скаддерс-коттедж сотворил с ним, то, что вынудил его делать. Дом, как и он сам, был проклят.

У дверей коттеджа стояла миссис Джаго с Энтони на руках. Держала она его довольно неумело. По бокам миссис Джаго жались двойняшки. Райан сразу позвонил в паб с просьбой о помощи, и Джордж Джаго тут же привез жену, чтобы она побыла с ребятишками, пока он вернется. Больше некого было просить. Он, правда, звонил еще Элис Мэар в «Обитель мученицы», но все, чего смог добиться, была запись на автоответчике. Миссис Джаго подняла ручку Энтони и помахала ею — «до свидания!», потом наклонилась и сказала что-то двойняшкам. Девочки послушно помахали тоже. Райан забрался в машину, и двери за ним плотно захлопнулись.

Подскакивая на кочках и мягко покачиваясь, машина проехала по переулку и, выбравшись на узкую дорогу, помчалась в Лидсетт. Вдруг она так резко свернула, что Райана чуть не выбросило из кресла. Санитар, сидевший напротив, выругался:

— Вот идиот чертов навстречу попался! Разве можно на такой скорости ездить?!

Но Блэйни ничего не ответил. Он сидел вплотную к Терезе, она держала его руку в своих, и он вдруг обнаружил, что молится, молится Богу, в которого перестал верить лет с семнадцати, а теперь жаждет достучаться до Него, чтобы Он преклонил к нему слух Свой:

— Не дай ей умереть. Не наказывай ее из-за меня. Я уверую. Я сделаю все что хочешь. Я еще могу измениться, я стану другим. Накажи меня, только не ее. О Господи, пусть она будет жива!

И вдруг он снова оказался на том кошмарном маленьком кладбище, снова слышал монотонное бормотание отца Макки, а Тереза стояла рядом, вложив заледеневшую ладошку в его руку. Земля была укрыта синтетической травой, только один холмик оставался обнаженным, и Райан опять увидел золотистую на срезах землю и снова подивился ее цвету. Он и не знал, что земля Норфолка так богата красками. Белый цветок упал с одного из венков — крохотный, неузнаваемо искалеченный бутон с булавкой, все еще торчащей в обернутом бумагой стебле. Райан тогда испытал почти непреодолимую потребность поднять этот бутон, прежде чем его вместе с землей сбросят в могилу; захотелось отнести цветок домой, поставить в воду и дать ему умереть своей смертью. Пришлось совершить над собой усилие, чтобы стоять прямо, не наклониться за цветком.

Он так и не осмелился это сделать, и бутон остался лежать, пока его не раздавили, а затем и скрыли от глаз первые же тяжелые комья земли.

Райан услышал, что Тереза что-то шепчет, и наклонился к ней так низко, что лица его коснулось ее дыхание.

— Папочка, я умру?

— Нет. Нет!

Он почти выкрикнул это слово, громко отвергая смерть, и почувствовал, как приподнялся со своего места санитар.

— Ты же слышала, что говорил доктор Энтуистл, — тихо сказал он. — Это просто аппендицит.

— Я хочу, чтобы отец Макки пришел.

— Завтра. После операции. Я скажу ему. Он тебя навестит. Я не забуду. Обещаю тебе. А сейчас лежи тихо.

— Папочка, он сейчас мне нужен, перед операцией. Мне надо ему что-то сказать.

— Скажешь завтра.

— А тебе нельзя? Мне надо кому-то сказать. Прямо сейчас.

Он ответил чуть ли не с яростью:

— Завтра, Тереза. Оставь это до завтра. — Через мгновение, ужаснувшись собственному эгоизму, он шепнул ей: — Скажи мне, родная моя, скажи, если тебе это так необходимо. — И Райан закрыл глаза, чтобы она не разглядела в них ужаса и безнадежности.

— Я про тот вечер. Когда мисс Робартс убили, — зашептала она. — Я потихоньку прокралась в развалины аббатства. Я видела, как она бегом бросилась в море. Я была там, папочка.

Он хрипло ответил:

— Это совсем не важно. Можешь мне больше ничего не говорить.

— Но я хочу рассказать. Мне надо было тебе раньше про это сказать. Пожалуйста, папа!

Он положил свою ладонь на ее руку. Проговорил:

— Расскажи мне.

— Там еще кто-то был. Я видела, как она шла к морю. Это была миссис Деннисон.

Облегчение охватило его, заливая волной за волной, словно его омывали теплые воды летнего моря. После нескольких мгновений молчания он снова услышал ее шепот:

— Пап? Ты кому-нибудь скажешь? Полиции?

— Нет, — ответил он. — Я рад, что ты мне рассказала. Только это не важно. Это ничего не значит. Она просто прогуливалась при лунном свете. Я никому не скажу.

— И даже про меня? Что я была на мысу в тот вечер?

— Нет, — ответил он решительно. — И про тебя не скажу. Во всяком случае, пока. Но мы об этом обязательно поговорим, обсудим, что нам надо делать. После операции.

И впервые за весь этот день он поверил, что у них еще будет время — после операции.

Глава 10

Кабинет мистера Копли был в дальней части старого пасторского дома, окнами на неухоженную лужайку и три ряда растрепанных ветром кустов, которые Копли называли «кустарниковой аллеей». Это была единственная комната в доме, куда Мэг ни за что не решилась бы войти без стука. Такое ей и в голову не могло прийти. Считалось, что это только его комната, его святая святых, как если бы он все еще руководил приходом и нуждался в уединении, чтобы спокойно готовиться к еженедельной службе или принимать прихожан, ищущих совета и ободрения. Именно здесь он каждый день читал утреннюю и вечернюю молитву перед конгрегацией, состоящей теперь всего лишь из его жены и Мэг, чьи негромкие голоса отвечали ему и поочередно произносили стихи псалмов. В первый ее день в этом доме мистер Копли сказал ей тихо, но без смущения:

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию