Смерть эксперта-свидетеля - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 59

– Да, рассказала. Когда я вернулся домой после лекции, я обнаружил, что она плачет у себя в комнате. Мне кажется. Лорример был ненужно резок. А Нелл очень ранима, поэтому не всегда возможно точно узнать, как оно было на самом деле.

– Вы с ним не поговорили по этому поводу?

– Я ни с кем не говорил. Я подумал, может быть, мне следует это сделать, но тогда надо было бы расспрашивать инспектора Блейклока и мисс Придмор, а мне не хотелось вмешивать их в это дело. Им же работать с Лорримером. Впрочем, и мне тоже. Эффективность таких изолированных учреждений как Лаборатория Хоггата, в значительной степени основывается на добрых отношениях между сотрудниками. Я счел за лучшее оставить все это в покое. Может быть, из благоразумия, а может, из трусости. Не знаю. – Он грустно улыбнулся и добавил: – Знаю лишь, что это не было мотивом убийства.

Мотив убийства. В этот заполненный до предела, но не очень успешно проведенный день Дэлглиш обнаружил вполне достаточно мотивов. Но мотив далеко не главный фактор в расследовании убийства. Он с радостью обменял бы все психологические тонкости мотива на всего лишь одну прочную, неопровержимую физическую улику, связывающую подозреваемого с совершенным преступлением. А таковой покамест не было и в помине. Он все еще не получил заключения из Лаборатории Столпола о молотке и следах рвоты. Загадочная фигура убегающего из Лаборатории человека, замеченная стариком Годдардом, оставалась по-прежнему загадочной: не было обнаружено никого, и никто не явился по собственной воле подтвердить, что человек этот не есть всего лишь создание стариковского воображения. Следы шин, к этому времени уже точно идентифицированные по справочнику в Лаборатории, пока еще не были отнесены к определенному автомобилю. Неудивительно и то, что бесследно исчез белый халат Мэссингема, и нельзя было обнаружить, как от него избавились, и избавились ли вообще. Осмотр деревенского клуба и костюмов танцоров и «лошадки» не дал ничего, что могло бы опровергнуть показания Миддлмасса о том, как он провел вечер, и было совершенно ясно, что «лошадка» – тяжеленная штуковина, сооруженная из холста и саржи и закрывающая человека с головы до пят, обеспечивала его неузнаваемость вплоть до – в случае с Миддлмассом – элегантных, шитых на заказ ботинок.

Главные загадки этого дела так и оставались загадками. Кто звонил Лорримеру и передал, что свет отгорел, и назвал цифру 1840? Та же самая женщина, что звонила миссис Бидуэлл? Что было записано на пропавшей странице черновой тетради Лорримера? Что заставило Лорримера написать такое необычайное завещание?

Подняв голову от бумаг, он прислушался. Какой-то шум чуть различимый, словно шуршат мириады ползущих насекемых. Он помнил этот шум с детских лет, когда ночами лея без сна в своей комнатке в Норфолке, в доме отца. Звук этот было невозможно расслышать в шуме городов – первый, тихий шорох, нежный шелест ночного дождя. Очень скоро сменился постукиванием капель в оконное стекло и нарастающими стонами ветра в трубе. Огонь в камине затрещал, рассыпал искры, а затем вдруг вспыхнул ярким пламенем. Дождь заторопился, неистово застучал по стеклу, но вдруг, так же быстро, как и начался, ливень прекратился. Дэлглиш открыл окно наслаждаясь влажным воздухом ночи, и вгляделся во мглу, туда, где черная почва Болот сливалась с более светлым небом.

Глаза постепенно привыкали к ночной тьме, он смог различить низкий прямоугольник деревенского клуба, а за ним – массивную средневековую башню храма. Вскоре из-за туч выплыла луна, и стало видно кладбище, его обелиски и надгробные плиты бледно светились, словно излучая свой собственный таинственный свет. Внизу, прямо под окном, чуть поблескивала усыпанная гравием дорожка, по которой прошлой ночью шли в поднимающемся тумане исполнители танца «моррис», позванивая колокольчиками. Пристально вглядываясь в лежащее перед ним кладбище, Дэлглиш представил себе «лошадку» посреди могильных плит: вот она бьет копытом землю в знак приветствия танцорам, вскидывает гротескную голову и хватает воздух огромной пастью. И снова он задумался над тем, кто же был внутри этой лошадиной шкуры?

Дверь под его окном открылась, вышла миссис Готтобед и заворковала, подзывая кота:

Снежок! Снежок! Ах ты мой хороший! Мелькнуло что-то белое, и дверь закрылась. Дэлглиш затворил окно, опустил задвижку и решил, что и он может закончить свой день.

Спроггов коттедж – приземистый, с несоизмеримо тяжелой, низко нависшей соломенной крышей, оплетенной проволочной сеткой, чтобы зимой противостоять ураганным ветрам, налетающим с Болот, – с дороги был почти не виден. Он располагался примерно в километре к северо-востоку от деревни, за Спрогговым лужком – треугольной, заросшей травой площадкой, обсаженной ивами. Толкнув плетеную белую калитку, на которой кто-то оптимистично, но безуспешно заменил «Спроггов» на «Лавандовый», Дэлглиш и Мэссингем вошли в садик перед домом, яркий и упорядоченный и абсолютно стандартный, словно палисадник пригородной виллы. Акация посреди зеленого газона блистала осенним багрянцем и золотом, вьющиеся желтые розы, аркой оплетающие вход, все еще сияли свежестью, создавая иллюзию не ушедшего лета, а пышная клумба гераней, фуксий и далий, опирающихся на подпорки и тщательно ухоженных, пылала разноцветьем на бронзовом фоне живой изгороди из подстриженного бука. Рядом с дверью висела корзина с розовой геранью, уже пережившей пик своей славы, но все еще яркой, сохранившей несколько растрепанных соцветий. Медный дверной молоток в виде рыбы был начищен до такого блеска, что светилась каждая чешуйка.

Дверь открыла тоненькая, хрупкая женщина, босая, в широкой и длинной блузе из хлопка с узором в различных тонах зеленого и коричневого, надетой поверх свободных вельветовых брюк. Ее темные волосы, жесткие и с сильной проседью, были коротко подстрижены и тяжелой челкой падали почти на самые брови. Самой замечательной чертой ее лица были глаза – огромные, с карими, в зеленых искорках радужками, до прозрачности ясные под высоко изогнутыми бровями. Лицо – бледное, напряженное, с туго натянутой на скулах кожей, с изрезанным глубокими морщинами лбом и двумя резкими линиями, сбегающими от нервных ноздрей к углам рта. Лицо мученика-мазохиста со средневекового триптиха, подумал Дэлглиш, все мышцы выступают узлами, будто во время пытки. Но никто из встретивших взгляд этих замечательных глаз не мог бы назвать ее лицо некрасивым или ординарным.

– Мисс Моусон? – произнес Дэлглиш. – Я – Адам Дэлглиш. Со мной инспектор Мэссингем.

Она устремила на него прямой, ничего не выражающий взгляд и сказала без улыбки:

– Проходите прямо в кабинет, пожалуйста. В гостиной мы не растапливаем камина до наступления вечера. Если вам нужно поговорить с Анджелой, ее, к сожалению, нет дома. Она сейчас в Коттедже за мельницей вместе с миссис Суоффилд. Беседует с представителями Службы социального обеспечения. Они пытаются уговорить старика Лорримера переехать в дом для престарелых. А он – совершенно явно – изо всех сил пытается противостоять уговорам этих бюрократов. Пожелаем ему успеха.