— Это мне известно.
— Очень хорошо. Эту ночь я провел в гостинице. На следующий день предложил жене…
— И это мне известно. Она должна была приехать к вам в офис к четырем часам и ознакомиться с доказательствами, в три вы позвонили ей и сказали, чтобы она не приезжала.
— Да. Потому что я достал пластинку из письменного стола, пошел в комнату для испытаний, включил проигрыватель, но запись оказалась не той. Я решил, что после меня кто-то еще поставил пластинку с того же края коробки, хотя я все время поглядывал на нее. После совещания его участники забрали все записи, часть из них отвезли на фабрику, а часть сюда, в лабораторию. Я распорядился, чтобы мне вернули все записи с пометкой «Дж. В.».
— «Дж. В.» означает Джимми Вейл?
— Да, так помечали их люди Шарона — «Дж. В.» и дата карандашом. На этом пластике можно писать и карандашом, и чернилами! Мне прислали обратно все пластинки, я их прослушал, но нужной среди них не оказалось.
— Совпадало ли число пластинок «Дж. В.», помеченных пятым сентября, с их первоначальным количеством?
— Не знаю, я их не пересчитывал.
— А Шарон регистрировал количество передаваемых вам пластинок?
— Нет. Его люди оплачиваются поденно, а не в зависимости от числа записей.
— Слышат ли они сами звуки — разговоры, — когда ведется запись?
— Нет. Это делается таким образом…
— Технические детали я не пойму. Прослушивает ли Шарон пластинки перед тем, как отправить их вам?
— Нет.
— Значит, никто, кроме вас, не слышал той записи?
— Думаю, что никто. Надеюсь на это. Но я прослушал ее.
— Понятное дело, я знаю, что вы ее прослушали. И вы продолжали свои поиски?
— Продолжал. И на фабрике, и здесь. Тут в запасниках скопились тысячи этих записей, десятки тысяч, но с пометками «Дж. В.» больше не было обнаружено. Поэтому я…
Неожиданно Данди замолчал.
Хикс кивнул:
— Поэтому вы здесь и проверяете каждую пластинку, независимо от того, как она помечена. Подозреваете, что кто-то преднамеренно изменил метку.
— Ничего я не подозреваю, — огрызнулся Данди. — Просто хочу отыскать эту запись.
— И я тоже, — сочувственно подхватил Хикс. — За это мне заплатили двести долларов. А Брегер и ваш сын присутствовали на том совещании?
— Они… — Данди ощетинился. — Мой сын… — проговорил он и замолчал, будто закончил фразу.
Возможно, он и договорил бы ее, но Хикс неожиданно отвел от него глаза и сосредоточенно уставился в окно. Следуя за его взглядом, Данди тоже повернул голову и увидел Хитер Глэдд, которая торопливо пересекала луг. Это был не бег, а быстрое шарканье неуклюжими, заплетающимися ногами. То, как она спешила, говорило о крайней срочности ее дела. На гравийной дороге перед домом она споткнулась и едва не упала, но удержалась на ногах, подбежала к двери и ворвалась в помещение.
Хитер Глэдд запыхалась, но, как ни странно, ее лицо, которое должно было бы раскраснеться от бега, выглядело бледным как полотно, если не считать черного подтека от уголка глаза ко рту.
Данди окликнул ее, но она, не обращая на него внимания, раскрыла кожаную дамскую сумочку, покопалась в ней и что-то извлекла оттуда. «Что-то» оказалось десятидолларовой купюрой. В развернутом виде она протянула ее Хиксу со словами:
— Это задаток. Мне надо с вами посоветоваться.
Глава 6
Данди повторил то, что уже говорил ей:
— Мы заняты, отправляйтесь в дом.
Хикс тут же поднялся со стула. Вынул из внутреннего кармана пиджака своего новенького коричневого костюма сложенный белый носовой платок, поднял его за кончик, встряхнул, разворачивая, а потом удалил расплывшуюся полоску грязи с лица девушки. Он проделал это совершенно бесстрастно, как будто протирал лобовое стекло в машине.
— Что такое? — спросила Хитер.
— Грязь, а также пара царапин.
— В лесу я упала.
— Фу ты, дьявольщина… — Данди чуть не сплюнул от досады, но тут же замер, углядев что-то в окне.
Хикс и Хитер посмотрели в том же направлении и увидели шестифутового здоровяка в униформе полиции штата — он вышел из леса и теперь широко шагал через луг.
— О! — вырвалось у Хитер. — Я хотела…
Хикс взял ее под руку.
— Пошли, — скомандовал он и скороговоркой обратился к Данди: — Займите его. Отвезите его в своей машине в дом, продолжайте заниматься своими пластиками, скажите ему, что мы отправились по лесной тропинке…
Говоря это, он уже двигался вместе с девушкой к двери во внутренние помещения, туда, где все послеобеденное время ворчал и ревел дракон, и, вопреки протестам Данди, распахнул ее, подтолкнул туда Хитер и захлопнул дверь за собой.
Там он остановился, сделал девушке знак молчать и внимательно осмотрел помещение. Это был длинный и просторный зал; с огромными чанами и печами, множеством рабочих столов и перегонных сосудов, удивительно замысловатых приспособлений, запутанной сетью металлических трубопроводов, похожих на свернувшихся змей, со стенами и полом, покрытыми пластиком, он действительно напоминал логовище драконов.
Его слух с трудом уловил звуки открывшейся и закрывшейся двери, потом до них донеслось едва слышимое бормотание голосов. Со звукоизоляцией здесь было все в порядке.
— Есть задняя дверь? — прошептал Хикс на ухо Хитер.
Она кивнула. Он знаком попросил ее показывать дорогу, и она на цыпочках двинулась вперед, мимо длинного ряда рабочих столов и каталожных шкафов, в торец зала, где была дверь, которую он осторожно открыл, обнаружив за ней, к своему удивлению, еще одну большую комнату — настоящий склад упаковочных коробок и ящиков, а также разнообразных материалов. Он послушно следовал за Хитер по этому лабиринту, а когда они подошли к очередной двери — широкой, из толстого металла, — бесшумно повернул ручку, отвел защелку замка, открыл дверь, пропустил вперед девушку, вышел сам и закрыл дверь за собой.
Они оказались на бетонной погрузочной площадке с задней стороны здания, и он с первого взгляда понял, что с правой стороны до леса не больше двадцати шагов. Он немного подождал, прислушиваясь, не донесется ли звук мотора машины Данди, но ничего не услышал. Они спустились по бетонным ступенькам и углубились в лес. Здесь тропинок не было, кустарник и папоротник образовывали настоящую чащу, но через некоторое время они вышли на открытую поляну с огромным валуном посередине.
— Садитесь, — велел Хикс.
— Я хочу…
— Садитесь.
Она примостилась на краю валуна. На ее правой скуле виднелись две длинные тонкие царапины; ранее покрытые грязью, теперь они отчетливо проступали на бледном лице.