– Помощь Демавенду из Аэдирна, – скрежетнул зубами
стоявший рядом Ярпен Зигрин. – Секретная и невероятно важная помощь. Обоз
спецназначения.
– Это была ловушка?
Краснолюд обернулся, взглянул на нее, на Геральта. Потом
снова глянул на вывалившиеся из бочек камни, сплюнул.
– Ага. Ловушка.
– На белок?
– Нет.
Убитых сложили в рядок. Они лежали бок о бок – эльфы, люди и
краснолюды. Был среди них и Янник Брасс. Была темноволосая эльфка в высоких
сапогах. И краснолюд с черной, блестевшей от запекшейся крови бородой,
заплетенной в косички. А рядом с ними…
– Паулье! – рыдал Реган Дальберг, держа на коленях
голову брата. – Паулье! Зачем?
Все молчали. Даже те, кто знал зачем. Реган повернул к ним
искаженное болью, все в слезах лицо.
– Что я скажу матери? – простонал он. – Что я
ей скажу?
Все молчали.
Неподалеку, окруженный солдатами в черно-золотых цветах
Каэдвена, лежал Венцк. Он тяжело дышал, и при каждом выдохе на его губах
вздувались кровавые пузыри. Рядом стояла на коленях Трисс, над ними – рыцарь в
блестящих латах.
– Ну как? – спросил рыцарь. – Госпожа
чародейка? Он выживет?
– Я сделала все, что могла. – Трисс встала, сжала
губы. – Но…
– Что?
– Они пользовались вот этим. – Она показала стрелу
со странным наконечником и ударила ею по стоящей бочке. Кончик стрелы
разделился, расщепился на четыре шипастые крючковатые иглы. Рыцарь выругался.
– Фредэгард… – с трудом проговорил Венцк. –
Послушай, Фредэгард…
– Тебе нельзя говорить, – резко сказала
Трисс. – И шевелиться! Заклинание едва держит!
– Фредэгард, – повторил комиссар. Кровавый пузырь
у него на губах лопнул, на его месте тут же образовался новый. – Мы
ошибались… Все мы ошибались. Это не Ярпен… Мы несправедливо подозревали… Я
ручаюсь за него. Ярпен не предал… Не пре…
– Молчи! – крикнул рыцарь. – Молчи, Вильфрид!
Эй, быстро, давайте сюда носилки! Носилки!
– Уже не надо, – глухо проговорила чародейка,
глядя на губы Венцка, на которых больше не вздувались пузыри. Цири отвернулась.
Прижалась лицом к Геральту.
Фредэгард выпрямился. Ярпен Зигрин не смотрел на него. Он
смотрел на убитых. На Регана Дальберга, по-прежнему стоявшего на коленях возле
брата.
– Это было необходимо, господин Зигрин, – сказал
рыцарь. – Война. Был приказ. Нам надо было убедиться…
Ярпен молчал.
– Простите, – шепнул рыцарь и опустил глаза.
Краснолюд медленно повернул голову, взглянул на него. На
Геральта. На Цири. На всех. Людей.
– Что вы с нами сделали? – проговорил он с горечью
в голосе. – Что вы сделали с нами? Что вы сделали… из нас?
Никто не ответил.
Глаза длинноногой эльфки были стеклянными и матовыми. На ее
искривленных губах застыл крик.
Геральт обнял Цири. Медленно отколол от ее курточки белую,
покрытую темными пятнышками крови розу, молча бросил цветок на тело белки.
– Прощай, – шепнула Цири. – Прощай, Роза из
Шаэрраведда. Прощай и…
– Прости нас, – докончил Геральт.
Глава 5
Оне валандаются по стране, нахальные и наглые, сами себя зла
истребителями, оборотней уничтожителями и упырей отравителями именующие,
выманивают у легковерных плату, а приработав так, двигаются дале, дабы в
ближайшем городе таковое жульничество вновь свершить. Легче всего проникают оне
в хаты честного, простого и не отдающего себе в том отчета хозяина, коий все
злоключения и злосчастия запросто приписывает чарам, противуестественным
творениям и мерзопакостным чудовищам, действиям облачников, альбо злых духов.
Заместо того чтобы богам молиться, в храм богатое подношение занести, простак
сей грязному ведьмаку готов шелонг последний отдать, веря, что ведьмак, этот
выродок безбожный, сумеет долю его улучшить и несчастья отвратить.
Аноним. «Монструм, или Ведьмака описание»
Не имею ничего против ведьмаков. Пусть их охотятся на
вампиров. Платили бы только подати.
Радовид III Смелый, король Редании
Жаждешь справедливости – найми ведьмака.
Граффити на стене Кафедры Права Оксенфуртского университета
– Ты что-то сказал?
Мальчик шмыгнул носом и сдвинул со лба слишком большую для
него бархатную шапочку с фазаньим пером, лихо свисающим сбоку.
– Ты рыцарь? – снова повторил он, глядя на
Геральта голубыми как синька глазами.
– Нет, – ответил ведьмак, удивленный тем, что ему
вообще хочется отвечать. – Не рыцарь.
– Но у тебя меч! Мой папка – рыцарь короля Фольтеста. У
него тоже есть меч. Побольше твоего.
Геральт оперся локтями о релинг и сплюнул в воду, пенящуюся
за кормой барки.
– Ты носишь на спине, – не отставал малец. Шапочка
снова сползла ему на глаза.
– Что?
– Ну меч. На спине. Почему у тебя на спине меч?
– Потому что весло сперли.
Мальчишка раскрыл рот, дав возможность всем налюбоваться
роскошными дырками на месте выпавших молочных зубов.
– Отойди от борта, – сказал ведьмак. – И
закрой рот, не то муха влетит.
Мальчик раскрыл рот еще шире.
– Седой, а глупый, – буркнула мать мальчика,
богато одетая матрона, оттаскивая малыша за бобровый воротник плаща. – Иди
сюда, Эверетт! Сколько раз можно повторять – не якшайся с простолюдинами.
Геральт вздохнул, глядя, как из утреннего тумана выплывают
очертания островов и кустарников. Барка, неуклюжая, как черепаха, тащилась в
свойственном ей, то есть – черепашьем, темпе, продиктованном ленивым течением
Дельты. Пассажиры, в основном купцы и кметы, дремали на своем багаже. Ведьмак
снова развернул свиток и углубился в письмо Цири.