Ученик чародея - читать онлайн книгу. Автор: Николай Шпанов cтр.№ 61

— Бывают минуты, когда я крепко задумываюсь над совершенством нашей системы работы. — Кручинин насторожённо поднял голову. — Тут нужны какие-то коренные улучшения. Ведь что до сих пор получалось. Выловим одну дрянь, другую. Их накажут, потом выпустят, и опять ищи их, лови, уличай. Из десяти проходящих так называемое «исправление» полезным членом общества оказывается один, много двое. А сколько у нас «исправляли» ошибочно!

— Как же можно исправлять ошибочно? — удивился Кручинин.

— Вы нарочно не хотите понять меня? — рассердился Грачик, — я имею в виду ошибку следствия и суда. Сколько дров наломали за эти годы!

— Вот именно: за эти годы! Это, братец, уже издержки производства. Дело показывает, что вне контроля партии не может и не должен работать ни один раздел нашего аппарата. Будь он сто раз важен и тысячу раз секретен!.. Либерализм тут опасен как ротозейство… А в таком деле, как безопасность государственного правопорядка, многое очень трудно поправить.

— Потому и говорю только вам.

— Очень жаль, что не выступал с этим громко, во весь голос.

— Может быть, скажете ещё: в печати? — иронизировал Грачик.

— Что ж, таков верный путь: сначала в нашей среде, а если не поможет, и в печати! Партия не боится света гласности.

— Кто же станет печатать?

— А ты добейся.

— У Мутного?

— Да что тебе, в самом деле, дался этот Мутный? Не мутные же составляют наше общество. Они исключения, а не правило, — в гневе почти крикнул Кручинин. — Они — не люди! Муть, а не люди!

— Ложка дёгтя в бочке мёда.

— А ты вычерпывай дёготь!

— Ложку вычерпаю, а десять остались и продолжают портить жизнь. Нужно не вылавливать правонарушителей, а бороться за то, чтобы их не было. — Лицо Грачика, вся его фигура выражали уныние. — Литература, театры, школа, все звенья воспитательной системы в семье и вне семьи обязаны вести профилактическую работу. Понимаете, профилактическую! Иначе хлопот у нашего брата будет по горло.

— Почему сегодня такой пессимизм? — Кручинин подошёл к Грачику, без стеснения взял его за подбородок и повернул лицом к свету. — Не так давно ты был неудержимым оптимистом. Разве не ты говорил, что недалеко время, когда наша профессия отомрёт. Помнишь: «Наши потомки будут глядеть в словарь, чтобы понять значение термина розыск, когда встретят его в литературе».

— Так это же Потомки! А я хочу сам — живой Сурен Грачьян — сунуть под стекло музея своё удостоверение.

— Мечты!

Грачик помотал головой, словно освобождаясь от назойливых мыслей.

— Действительно, чего это я расфилософствовался?.. А все этот Мутный!

Вторая неприятность этого дня ждала Грачика вечером, когда он пришёл в прокуратуру, чтобы посмотреть кое-что в деле Круминьша и проверить появившиеся новые мысли. Занятия были закончены, сотрудники разошлись, сейф опечатан. Грачик в раздумье уселся в приёмной, машинально прислушиваясь к голосу какого-то посетителя, взволнованно убеждавшего дежурного выслушать его показание и принять меры к розыску появившегося в Риге военного преступника — эсэсовца из лагеря смерти «Саласпилс». Когда посетитель — это был Ян Йевиньш, — указывая приметы эсэсовца, упомянул об его лёгкой хромоте, вызываемой искривлённостью правой ступни, Грачик насторожился. А дальше дело пошло так, что Грачик, казалось, мог забыть все неприятности дня. День неудач обещал превратиться в день большого успеха: если верно то, что говорит Йеминьш, организатор покушения на Круминьша (Грачик ни на миг не сомневался в том, что Квэп и есть тот, кто ему нужен) был ещё в Латвии и даже, может быть, в Риге! Оставалось найти его и схватить.

На столе лежало кепи, принесённое Йевиньшем. Грачик долго рассматривал его, ощупывал, прищурившись приглядывался, отставив на вытянутую руку. Даже поднёс его было к носу и, если бы не отталкивающий вид засаленной подкладки, наверно, с интересом обнюхал бы.

— Может ли это быть совпадением — такое сходство?.. Или… это и есть кепи женщины с островной мызы?

— Вы уверены в том, что эта шапка принадлежит пострадавшему, которого вы называете Квэпом? — спросил Грачик.

Йевиньш смерил его таким взглядом, словно сомневайся в его умственных способностях.

— Что значит «я называю его Квэпом»? Так он же и есть настоящий Квэп!

— И милиционер сказал вам, что шапка принадлежит Квэпу?

— Милиционер? Нет! Разве я сказал милиционер? Это сказала наша приёмщица. И не все ли вам равно, кто это сказал? — Йевиньш пожал плечами, словно Грачик попусту тратил время на расспросы, но тот настойчиво повторил:

— А кто сказал это приёмщице?

— Откуда я знаю, кто ей сказал? — Йевиньш не мог скрыть смущения. — Может быть, никто ей не говорил.

Грачик с трудом скрывал разочарование, вызванное неопределённостью этих показаний.

— Значит, — сказал он, — вы не можете утверждать, что этот головной убор оставлен на месте происшествия именно Квэпом. — Грачик уставился на Йевиньша, по-видимому не подозревавшего, как важны для Грачика его ответы и сколько огорчения несёт следователю его неуверенность. Если не удастся подтвердить принадлежность этой шапки Квэпу — рушится цепь, блестящая и простая цепь, построенная Грачиком: шапка женщины с мызы на Квэпе! Сегодня же можно выписать ордер на арест этой особы. И — первое звено в руках Грачика! За него он вытянет всю цепочку — всех одного за другим посадит на скамью подсудимых! Важно, ох как важно ему услышать сейчас твёрдое и ясное «да, это шапка Квэпа». А вместо того — эта размазня портной… Внезапно новая мысль мелькнула у Грачика. Он перехватил растерянный взгляд Йевиньша и, не отпуская его, спросил:

— А можете ли вы утверждать, что эта шапка не оставлена одной из женщин, приходивших к вам самому в ателье?

Портной сделал попытку отвести взгляд, но Грачик не отпускал его. Он вцепился в него своими жгучими, чёрными глазами и держал, держал его. И вот фигура Йевиньша секунда за секундой стала утрачивать свою франтоватость и подтянутость. Словно ставший непомерно большим, пиджак собрался в складки, плечи обвисли, рукава вытянулись по сторонам стула почти до полу. Можно было подумать, что Йевиньш в одну минуту похудел втрое и стал меньше ростом. Его выбритый до глянца подбородок постепенно опускался к столу и, казалось, портной вот-вот сползёт со стула. Едва ворочая языком, он проговорил:

— Вы имеете в виду заказчиц?

— Я имею в виду женщин, посещающих вас в ателье под видом заказчиц или просто в качестве… знакомых, — жёстко пояснил Грачик.

Быть может, в молчании протекло всего несколько секунд, но они показались томительно долгими обоим. Йевиньш ухватился за край стола, будто боясь упасть и сделал несколько судорожных глотательных движений.

— Чего вы от меня хотите?! — наконец жалобно выдавил он из себя и закрыл лицо руками. Он молчал и медленно покачивался взад-вперёд. Глядя на его белые руки с холёными ногтями, Грачик думал о том, что похоже будто его внезапная догадка не лишена оснований. Если, выйдя отсюда, портной попытается установить связь с хозяйкой мызы, предупредить её о догадливости следователя, Грачик захватит их обоих — в его руках будут сразу два звена! Остаётся, конечно, загадкой, ради чего портной притащился сюда со своим заявлением? Не хотел ли он навести власти на ложный след? Если так, то грош цена его заявлению, будто пострадавший — Квэп.