Роковой отпечаток - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Вентворт cтр.№ 4

А понаблюдать за ней стоило, и, похоже, Энтони придерживался такой же точки зрения. Фрэнк увидел высокую девушку в серебристом платье — стройную, с великолепной фигурой и светлыми золотистыми волосами. У нее была белая кожа, алые губы и темно-серые глаза необычного оттенка. Брови и глаза были немного, всего на два порядка, темнее волос, но радужную оболочку окружал черный ободок, сама же радужка имела странный цвет: так выглядит вода в глубоком омуте под облачным небом. Ее глаза казались то серыми, то зелеными, но всегда и при любом освещении они обладали притягательной силой. Фрэнк, знавший толк в таких вещах, заметил, что глаза придавали ее облику неповторимое очарование. Если бы они были голубыми, ее лицо казалось бы невзрачным. Если бы они были карими… но такого цвета глаз при белокурых волосах быть не могло, а он готов был держать пари, что цвет волос у нее естественный. Цвет кожи точно соответствовал ее внешности, и, как всякая порядочная девушка, она очень умеренно пользовалась макияжем.

Джорджина неторопливо спустилась по лестнице, улыбнулась, проходя мимо них, Энтони и направилась к прибывшим гостям.

Оттуда доносились имена, по которым не всегда легко было судить о положении их носителей: лорд и леди Пондсбери, мистер и миссис Шоттерли, мисс Мэри Шоттерли, мисс Дебора Шоттерли, мистер Винсент, мистер и миссис Уорендер. Фрэнк узнал лорда Пондсбери и вспомнил близняшек Шоттерли, когда-то это были чопорные, похожие друг на друга как две капли воды девчушки, которые выглядели такими робкими, будто они никогда и мухи не обидели. Одна была в розовом платье, другая — в голубом, и казались они такими же чопорными.

Джонни Фэбиан прибыл последним, появившись сразу вслед за Джорджиной. Как всегда, у него было прекрасное настроение, он проигнорировал выражение легкого неудовольствия, появившееся при виде его на лице Джонатана, и тут же начал болтать и смеяться со всеми. Девушки Шоттерли откровенно обрадовались, увидев его, Мирри Филд порозовела. Она не разговаривала с ним, молча стояла рядом и позволяла любоваться собой: каштановые кудри, белые оборки, небольшая нитка жемчуга вокруг нежной белой шейки, карие глаза, осененные темными ресницами.

Джорджина сказала несколько приветливых слов каждому из гостей, а затем пересекла холл и подошла к Энтони и Фрэнку. Она взяла за руку Энтони, еще раз улыбнулась ему и с очаровательной непосредственностью приняла представление Фрэнка. Тот думал о том, что Джонни Фэбиан действительно нисколько не изменился, вероятно, таким он останется до глубокой старости. Темные волосы курчавятся, как бы коротко их ни стригли; с годами они, вероятно, поредеют, но голубые глаза, в которых плясали чертики, сохранят свой веселый блеск, а в ответ на такую обаятельную улыбку он получит гораздо больше улыбок, чем выпадает на долю большинства мужчин. Его обаяние помогало ему выходить сухим из воды дома, в школе, в армии, и так будет продолжаться всю жизнь. Оно действовало безотказно: на хорошеньких девушек и на невзрачных, на дам пожилых, умных, скучных и разочарованных. Фрэнк никогда не был близко знаком с ним, только сталкивался изредка в компаниях, но это не помешало Джонни потрепать его по плечу и поприветствовать, как старого друга.

— Сто лет не видел тебя. Как поживает преступный мир?

— Без особых изменений, — ответил Фрэнк. Джонни обратился к Джорджине:

— Это наш прославленный детектив, предупреждаю тебя на всякий случай. Восходящая звезда в том заведении, которое в американских книжках называют отделом по расследованию убийств. Лейтенант отдела по расследованию убийств — вот кем он был бы за океаном. Звучит гораздо более внушительно, чем старший инспектор или как там называется эта должность в Скотленд-Ярде.

Фрэнк рассмеялся.

— А ты чем занимаешься? — спросил он. — Я как будто слышал, ты связан с поставками, верно?

Джонни покачал головой:

— Никаких поставок. Это какой-то кошмар, я так и не разобрался в этом деле… по-моему, их называют основными импортерами. Там работал внук двоюродной сестры моей бабушки, он представлял фирму, но не принимал активного участия в ведении дел, он-то и взял меня на работу, а через полгода тот партнер, который занимался делами, выставил меня оттуда. Практически так и должно было случиться, потому что, если бы я занялся делами, это была бы только одна видимость и ничего больше.

— Так чем ты занимаешься сейчас?

— Понимаешь, несколько месяцев назад моя недальновидная тетушка оставила мне немного денег, вот я и присматриваюсь, куда бы мне их вложить. Это, конечно, непросто, потому что мне хочется найти такую замечательную работу, где, с одной стороны, не будет никаких начальников, а с другой — мне самому не придется трудиться. А пока занимаюсь перепродажей машин: покупаю их по дешевке и стараюсь продать подороже. Немного обновляю окраску и привожу в порядок, чтобы побыстрее сбыть с рук.

Джонатан Филд обратился к ним, стоя в противоположном конце холла:

— По-моему, все в сборе. Джорджина, мы ждем еще кого-то?

Она выпустила руку Энтони и подошла к дяде:

— Да, дорогой, ты прав. Вот и Стоуксы, значит, можно идти к столу. Ты не предложишь руку леди Пондсбери?

Джонатан Филд подал руку внушительных размеров даме. Казалось, на ее лице кирпичного цвета маска, а на руках — короткие красные перчатки. Между этими двумя обожженными солнцем участками тела и черным атласом, которым было затянуто все остальное, на всеобщее обозрение были выставлены значительные области спины и груди, сиявшие снежной белизной. Шею украшало ожерелье из рубинов и бриллиантов, являвшееся, как она утверждала, точной копией доставшихся ей по наследству драгоценностей, которые пришлось продать, чтобы расплатиться с налогами на имущество после кончины ее свекра около пятнадцати лет назад. Ее муж, лорд Пондсбери, пестро и крикливо одетый приземистый человечек, косой на один глаз, подошел к Джорджине. Джонатан Филд соблюдал обычаи своей юности. В его доме гости направлялись к обеденному столу парами в установленном приличиями порядке. Фрэнк предложил руку Мэри Шоттерли, заметив, что Энтони ведет к столу Ми рри Филд.

Возвращаясь позднее к событиям этого вечера, Фрэнк вспоминал множество разрозненных примет и случайностей. Тогда перед ним предстала полная картина происшедшего, как будто на столе выложили одну из тех больших картинок, которые складывают из маленьких паззлов. Ему показали весь рисунок, и, если правда, что память никогда ничего не предает забвению, многое из увиденного ему следовало бы запомнить. Но когда он оглядывался на прошлое, ему казалось, что кто-то собрал пригоршню самых разных кусочков и высыпал без разбора ему на колени. Часть из них образовала какой-то узор, а другие ни к чему не подходили. Некоторые легли на свое место, некоторые — на чужое. Из-за этого получилась полная бессмыслица. Ему следовало бы разобраться в этой путанице и попытаться положить каждый паззл на отведенное именно ему место. Одной из наиболее ясно сложившихся частей рисунка явилась сцена, разыгравшаяся в кабинете Джонатана. Обед закончился, но гости, приглашенные на танцы, еще не прибыли, и надо было чем-то занять тех, кого пригласили к обеду. Так сколько же их тогда было? Он сам и Энтони. Именно Энтони и попросил Джонатана показать гостям его коллекцию, а лорд Пондсбери сказал: