Часы пробили полночь - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Вентворт cтр.№ 2

Закрыв за собой дверь, Рей подошел к письменному столу, всем своим видом выражая протест.

— В чем дело, сэр?

Джеймс Парадайн смотрел на него через стол, откинувшись на спинку вращающегося кресла и положив руки на подлокотники.

— Лучше сядьте, — отозвался он. — Чертежи исчезли.

Эллиот оперся обеими руками на стол.

— Что?!

— Исчезли, — повторил Джеймс Парадайн. — Так что вам в самом деле лучше сесть.

Эллиот не обратил на это внимания.

— Как они могли исчезнуть? — Он выпрямился и шагнул назад. — Я оставил их у вас во второй половине дня.

— Совершенно верно. Кадоган привез их вчера. Боб Моффат, Фрэнк и я дважды работали с ними. Сегодня вы оставили их у меня в три часа дня, А в шесть тридцать я обнаружил, что они исчезли.

— Но, сэр…

— Погодите минуту. Думаю, вы согласитесь, что вам нужно отказаться от обеда. Я уже сказал Бобу Моффату, что задержу вас по делу. Теперь слушайте меня. Нет оснований для излишнего беспокойства. Чертежи исчезли, но мы их вернем. Это семейное дело, и я намерен разобраться с ним по-своему. Для этого я прошу вас остаться здесь на ночь. Ваша старая комната уже приготовлена.

— Нет, сэр. Я не могу… — Лицо Эллиота вытянулось.

— Вы собираетесь отправиться к Кадогану и сообщить об исчезновении чертежей? Говорю вам, я разберусь с этим по-своему и гарантирую, что они вернутся к нам до утра.

Две пары блестящих глаз встретились друг с другом. Если это был поединок между двумя силами воли, ничто не показывало, какая из них одерживает верх. Первым заговорил Эллиот:

— Вы сказали, что это семейное дело. Что вы имели в виду?

— Я как раз собирался объяснить. Вы передали мне чертежи в половине четвертого в моем офисе на заводе. Я ушел оттуда в четверть пятого. В течение этих сорока пяти минут чертежи находились в портфеле на столе в моем кабинете, в котором постоянно кто-то был. Сам я покидал его трижды. В первый раз я вышел минут на пять. Как вы помните, я прошелся с вами по коридору, и мы встретили Брауна, управляющего заводом, который хотел со мной поговорить. Все это время мой секретарь Алберт Пирсон оставался в кабинете. Вернувшись, я послал его к Бобу Моффату с какими-то цифрами, о которых он спрашивал. Вскоре после этого пришел мой пасынок Фрэнк Эмброуз с моим племянником Марком Парадайном. Я выходил примерно на четверть часа, пока они там оставались. Когда я вернулся, Фрэнк уже ушел, А Марк собирался уходить. Позднее в кабинет заглянул мой другой племянник Ричард Парадайн, и я попросил его побыть там, пока сам схожу вымыть руки. Он так и сделал. Вернувшись, я взял портфель и поехал сюда. В половине седьмого я открыл портфель и увидел, что чертежи исчезли. Вы спросили, почему я назвал это семейным делом. Отвечаю: потому что никто, кроме членов семьи, не имел возможности взять эти чертежи.

— А ваш секретарь, Пирсон? — осведомился Эллиот.

Джеймс Парадайн приподнял красивые черные брови.

— Вы не знали, что он мой кузен? Правда, весьма отдаленный, но родственник есть родственник. Нет, история сугубо семейная, поэтому я намерен разобраться с ней в кругу семьи. Вот кочергу я включил и вас.

Эллиот заметно напрягся.

— Боюсь, что я не могу претендовать… — начал он.

— Довольно! — резко прервал Джеймс Парадайн. — Бросьте ваши увертки! Вы сделаете то, что я говорю, по той простой причине, что нам нужно вернуть чертежи, а вы, полагаю, хотите скандала не больше, чем я. Что до наказания, не тревожьтесь. Оно будет… адекватным.

Последовало молчание. Эллиоту казалось, будто он стоит здесь уже давно. «Что за всем этим кроется? — думал он. — Что ему известно?»

— Не делаете ли вы поспешные выводы, сэр? — заговорил он. — В конце концов, портфель, очевидно, находился в этом доме около двух часов. Почему же вы не учитываете слуг? Не обвиняете ли вы семью несколько преждевременно?

Джеймс Парадайн откинулся назад, соединил кончики пальцев и положил руки на колено.

— Боюсь, что нет, мой дорогой Эллиот, — ответил он будничным тоном. — Понимаете, я знаю, кто взял чертежи.

Грейс Парадайн вышла из своей комнаты и неуверенно задержалась на пороге, положив руку на дверную ручку. Это была очень белая рука, на которой красовалось великолепное кольцо с рубином. Коридор был освещен из конца в конец и устлан дорогим старомодным ковром, являвшим собой подлинное буйство темно-красного, синего и зеленого Цвейгов. Мистер Джеймс Парадайн любил яркие краски. В доме неукоснительно поддерживался стиль времен его молодости — никакие изменения не допускались. Если какой-нибудь из предметов изнашивался, его заменяли таким же. Уступки модернизации допускались только ради сугубо практических целей. Дом ощетинился телефонами, сверкал электричеством и обогревался печью, установленной в подвале.

Мисс Парадайн отпустила ручку и отошла от двери. Стоя при ярком свете лишенных абажуров ламп на потолке, она, хотя и не была красавицей, выглядела весьма импозантно в черном вечернем платье и легкой меховой накидке. На груди поблескивала бриллиантовая звездочка, А на шее — жемчужное ожерелье. Темные волосы, едва тронутые сединой, тянулись широкими волнами от разделяющего их пробора к узелку на затылке. Волосы и руки оставались гордостью Грейс Парадайн даже теперь, когда ей было под шестьдесят. Полное, несколько тяжеловатое лицо украшали широко открытые карие глаза. Она была сестрой Джеймса Парадайна и вела хозяйство в доме в течение двадцати лет, прошедших после смерти его жены. Окинув взглядом коридор, мисс Парадайн нахмурилась и прислушалась.

Внезапно ее лицо изменилось. Напряжение исчезло, сменившись очаровательной улыбкой. Повернувшись, она Двинулась навстречу девушке, которая вышла из комнаты в конце коридора. Девушка шла медленно, не улыбаясь в ответ. Она была высокой и хорошенькой, с темными локонами, молочно-белой кожей и ярко-синими глазами, казавшимися почти черными, когда их, как сейчас, прикрывали длинные черные ресницы. Только когда они широко открывались и смотрели прямо на вас, вы могли различить их подлинный цвет — синий, как сапфир или вода на глубине моря. Филлида Рей была приемной дочерью Грейс Парадайн — ей было двадцать три года.

Она шла по коридору в длинном белом платье. Единственным украшением была нитка превосходного, тщательно подобранного жемчуга, подаренная ей к совершеннолетию. Ногти были покрыты ярко-красным лаком.

Грене Парадайн положила ей руку на плечо и повернула лицом к себе.

— Ты выглядишь очаровательно, дорогая. Только ты что-то бледная…

Черные ресницы взметнулись кверху и тут же опустились вновь. Глаза сверкнули на слишком краткий миг, чтобы понять, светится ли в них гнев.

— Разве, тетя Грейс? — бесстрастно осведомилась она.